Михаил Март - Узкое место
На круглой площадке полуразрушенной домны стоял теневой хозяин области, «железный король», как его называли за глаза, Лев Сергеевич Храпонин. Когда тиски пресса сомкнулись, он достал сотовый телефон и набрал номер.
— Геннадий Устинович, плановые мероприятия завершены. Переходим к обычному режиму работы.
— Успехов, Лева. Московский банк «Возрождение» снял свои акции с биржевых торгов. Остались некоторые формальности. О них твоя сестра доложит тебе уже сама.
— Счастливо. Зеленый светофор включен.
* * *
Три тихих стука, пауза, еще три стука. Вашенский подошел к двери, прислушался, потом открыл ее. На пороге стоял высокий блондин с очень приятным лицом, на котором гуляла обаятельная улыбка.
— Меня прислала Настя. Как я вижу, Яков Александрович, вы не ложились спать. А зря. У вас усталый вид.
— Поспишь тут, когда труп за стеной лежит.
— Не повод для беспокойства. Вас не было на аукционе, и вы ни для кого не представляете опасности.
— Городской телефон разрывается все утро. Настя не позволила мне снимать трубку.
Не успел он это сказать, как телефон вновь зазвонил.
— Теперь можно. Подойдите, все опасности позади.
Вашенский подошел к аппарату и нерешительно снял трубку.
— Слушаю вас.
— Господин Вашенский? Ваш автобус в аэропорт отходит в четырнадцать часов со Старой площади. Маршрут номер двенадцать. Просьба не опаздывать.
— Хорошо. — Он опустил трубку на рычаг. — Неужели я, наконец, уеду из этого проклятого места!
— Напрасно вы так. Ваши земляки, я говорю о гостях из Европы, остались очень довольны своим путешествием. Ну а что касается вас, то вы сами принимали решение. Теперь, если позволите, я хотел бы забрать у вас ключ от сейфа, раз сделка не состоялась.
Вашенский подошел вплотную к гостю и посмотрел ему в глаза.
— Как вас зовут?
— Дик. Просто и хорошо запоминается.
— Выходит, я зря сюда ехал? Орден на месте?
— Вы можете в этом убедиться.
— Я тоже забронировал сейф в том же банке, но в другой секции. Туда я положил деньги. Полмиллиона, как мы договаривались. Предлагаю обмен. Если орден на месте, я вам отдаю свою карточку и ключ от своего сейфа, а вы мне карточку от вашей секции.
— Поехали в банк. Моя машина внизу.
Все прошло гладко. Вашенский не знал, как ему обезопасить себя от неприятностей. В конце концов он забрал орден и перенес его в отсек, где оставил деньги, а Журавлев положил деньги туда, где хранился орден. Каждый получил свой ключ и свою карточку.
Взволнованный и потный выходил на улицу потомок Платона Зубова. Журавлев оставался спокойным и хладнокровным.
— Что же вы не забрали деньги с собой? — спросил Вашенский.
— Не к спеху. В банке целее будут. А почему вы орден оставили, мне не понятно.
— Уж тут-то все понятно. Я лечу на самолете, да еще с пересадкой в Москве. У меня орден отберут на таможне. Идти на такой риск глупо. Его заберут позже надежные люди, способные перевозить такие вещи через границу.
— С пересадкой? — задумчиво переспросил Журавлев.
— А вы знаете, сколько лететь от Новосибирска до Парижа? Пол земного шара. Прямых линий между европейскими странами и Сибирью не существует. Сначала в Москву, а потом в Париж.
— Странно, почему я раньше об этом не подумал… Еще одно узкое место.
— Москва? Узкое? Вы спятили.
— Нет, я о своем. Желаю удачного полета, господин Вашенский. Кстати, вы не знаете случайно Гийома Пуартье? Тоже из русских, живет на юге Франции.
— Не имел чести. Я, видите ли, далек от коллекционирования всяких блестящих побрякушек. Это уж так, для престижа, чтобы не ударить в грязь лицом. Хотите вы того или нет, но Платон Зубов вошел в историю. И, по моему мнению, был незаурядной личностью.
— Да, безусловно. Раз вы не знали Гийома Пуартье, я могу быть спокойным. Вы долетите до Парижа без приключений.
— О чем это вы?
— Ни о чем. Желаю счастливого полета.
Журавлев повернулся и направился в центр, где в открытом кафе его ждала Анна.
Девушка нервничала. Она влюбилась и поняла это после появления красотки, которая увела Дика на всю ночь. Ее самолюбие было задето. Когда Журавлев сел за столик, где Анна допивала второй коктейль, она набросилась на него с упреками:
— Опять с этой рыжей кошкой встречался?
— Аня, ты уже отдавила мне все мозоли. Успокойся.
— Хорошо. Объясни мне, дуре, где может шляться мужик целыми днями в чужом городе? Только не ври, что ты здесь бывал раньше. Мы целый час с тобой искали театр, где будет проходить конкурс. Скажи сразу, что я тебе надоела.
— Декорации вывезли?
— Не терпится? Скорей бы я свалила? У меня целая неделя отпуска. Я проведу ее с тобой. В Москве мне только паспорт с визой получить и билет на самолет. Это я могу сделать в день отлета в Ниццу. Билет до Москвы я сдала. Полечу в последний день.
— Я спрашиваю про декорации.
— Грузят на машины. С самого утра. Повезут завтра.
— А гастроли через неделю? Играть придется на голой сцене. За неделю до Ниццы их не довезут.
— Значит, самолетом отправят. Делаешь из меня дуру, заставляешь следить за театральными рабочими, считать ящики. Это чтобы занять меня каким-то делом и чтобы не мешала твоим свиданиям?
— Сколько ящиков погрузили?
— Наших — тридцать. Другие не считала.
— А как ты распознала свои и чужие?
— Ты меня совсем дурой считаешь? Там же номера стоят и надписи.
— Надписи?
— Нуда. «Новосибирск — Москва — Ницца». Ящики покрасили в желтый цвет и черной краской набили буквы.
— А сюда их привезли некрашеными, без надписей и номеров. Значит, такая маркировка требуется для таможни. А через Россию вези любые.
— Дик, сознайся, может, у тебя крыша поехала или ты мне зубы заговариваешь? Что происходит?
— Если бы я сам понимал, Анюта! Время как вода сквозь пальцы просачивается, а я никак не могу разгадать одну простую загадку. Скажи, а номера на ящиках идут подряд?
— Не знаю. Не считала. На меня и так как на идиотку смотрели. Актриса путается под ногами у монтировщиков во время погрузки декораций! Пришлось сделать вид, что ищу Гришку.
— Кто такой Гришка?
— Заведующий мебельным цехом. Он мне трон делал без гвоздей. А то привезли какой-то, я все платье екатерининское порвала. У Гришки руки золотые. Все на клей посадил.
— Значит, он о ящиках должен знать. Мебель ведь тоже в контейнеры грузят?
— Наверное.
— Тебе придется поговорить с Гришей по душам. Это очень важно, Анюта.
— Точно, у мужика крыша поехала. И придется мне всю оставшуюся жизнь в психушку передачи носить!
10
Екатеринбург
Следующие сутки
Днем они ничего сделать не могли. Склады охранялись, а тот, который их интересовал, и вовсе оказался запертым на тяжелый амбарный замок. Пришлось ждать темноты. Свободное время провели с пользой, оснастились всем необходимым. Веревки, фонари, черные спортивные костюмы, легкие кроссовки и прочее купили в магазинах города.
Как только стемнело Настя, Женя и Влад проникли на территорию железнодорожного терминала. Троица в черном с рюкзаками за плечами походила на диверсионный отряд из американского боевика, съемки которого проходили на территории советской овощной базы. Один или два сторожа, дремавшие в своих будках, и подвыпившие грузчики перевозили на автокарах ящики с одного склада на другой, да еще бездомные пугливые дворняжки носились по территории в поисках пищи. За воротами стояли большегрузные машины, в которых крепко спали шоферы, не успевшие разгрузиться или погрузиться до того, как закрылись ворота. Кладовщики лениво начинали рабочий день, но заканчивали его в шесть вечера и ни секундой позже. Кто не успел, тот опоздал.
Еще днем Настя осмотрела все машины, стоящие в очереди перед въездом на территорию терминала. Ее интересовали номера, она их сверяла со списком, выданным ей Журавлевым, где значились машины, принадлежащие транспортному агентству «Молния». Огромные фуры с прорезиненными тентами имели на борту характерный знак в виде голубой молнии в желтом круге. Именно они доставили декорации и костюмы в Куйбышев. Но таковых здесь не оказалось.
Короткими перебежками от укрытия к укрытию диверсанты пробрались к складу. Если бы они прошли пешком с песнями, то и в этом случае не обратили на себя внимание. Здесь никто ни за что не отвечал. Свой или посторонний, какая разница. Здесь все свои, другим тут делать нечего.
Замок трогать не стали. На крышах складов имелись слуховые окна без стекол, обеспечивающие доступ воздуха в помещения. Лето взяло резкий старт и температура зашкаливала за тридцать. Крыши раскалялись, вентиляция отсутствовала, склады превращались в парники.
Настя забралась на плечи Влада, уцепилась за карниз и, подтянувшись, залезла на жестяную плоскость. Привязав один конец веревки к трубе, свободный сбросила Владу. Еще минута, и остальные тоже были на прогнившей крыше. Веревку просунули через слуховое окно и скинули вниз. Окошко оказалось узковатым, пришлось снять рюкзаки. Спускаясь в помещение, они ничего не видели. Тьма кромешная, собственных рук не разглядишь. Настя первой достигла пола и дернула за веревку. Следующим спустился Метелкин. Девушка включила фонарик, луч скользнул по цементному полу, потом по коридору и пробежал по кругу. Огромное помещение, заставленное ящиками, абсолютно одинаковыми.
