Дэвид Хьюсон - Вилла загадок
– А чем же еще это может быть?
– Понятия не имею. Но если это война между гангстерами, то тебе не кажется, что она какая-то односторонняя? Выйдя из-за своих железных ворот без всякого войска, кроме партнеров по гольфу, американец мочит бухгалтера Нери и оставляет все эти документы, из-за которых тот вынужден смазать пятки. По крайней мере так мне кажется. После этого толстяк приходит в ярость и оставляет для нас возле своего дома маленький прощальный подарок.
Она понимала, что он имеет в виду.
– Немного странная война.
– Какая-то несбалансированность, ты не находишь? Теперь Уоллис. Он просто сидит в своем большом доме, бьет баклуши и прикидывается тихоней. ДИА прослушивает его телефоны и, подозреваю, подслушивает разговоры, поскольку обожает эти свои игрушки. Он не отвечает. Насколько нам известно, он вообще ни черта не делает.
Тереза выпрямилась. Ей нравилось, что она снова может говорить с полицейским. Она разгладила свою мятую рубашку, отметив, что надо бы немного сбросить вес. Мама всегда говорила ей, что она ширококостная, но при желании может и похудеть. Она вполне способна состязаться с мужчинами в их играх.
– А как насчет отца Барбары Мартелли? Ты хочешь сказать, что Уоллис не имел к этому отношения?
– Вот тут, – оживился Перони, – мы кое-что знаем. Уоллис к этому не причастен – разве что он управляет семьей Нери. У нас есть показания человека, который видел, кто вошел в дом незадолго до убийства Мартелли. Это был сын Нери. Глупый козел оставил там отпечатки пальцев. Это имеет смысл. Мне кажется, Нери считал, что Мартелли может рассказать нам, что в действительности происходило в этом их трах-клубе. Вот и послал своего парня. К войне это не имеет отношения. По крайней мере мне так представляется.
– Если только все уже не кончилось, – предположила она. – И американец признал свое поражение.
Перони это не вдохновило.
– Может, и так. В глубине души я на это надеюсь. Вот только не могу удержаться от мысли, что в этом деле мы никогда не дойдем до конца. Никогда не узнаем, почему бедная Барбара замочила профессора и затем, преследуя тебя, свалилась в эту большую дыру.
Этот рефрен уже начал ей надоедать.
– Бедная Барбара... Почему это она бедная?
Вопрос его удивил.
– Потому что она умерла. И потом, что бы ни случилось, что бы она ни пыталась с тобой сделать, дело-то не в ней. Дело в чем-то другом, имеющем над ней власть. Ты разве этого не понимаешь?
Тереза понимала, но не хотела об этом думать. Временами она находилась на грани срыва. В воздухе носилось безумие.
– А как насчет бедной Сюзи Джулиус?
Он пожал плечами и поник.
– Вчера вечером мы считали, что напали на след. Как раз перед взрывом. Ник отправился туда разбираться. – Перони замялся, не желая продолжать.
– Ну и?.. – поторопила она.
– С тех пор о нем ничего не слышно. Его телефон молчит. На улице его никто не видел. Домой он не возвращался.
Как и всегда, когда она слышала дурные вести, перед глазами появился образ того, о ком заходила речь. За последний год Тереза Лупо, возможно, сама того не желая, очень сблизилась с Костой. Он обладал качествами, которые не так уж часто встречаются в полицейском участке: упорство, сострадание и обостренное чувство справедливости. Ника не поразил вирус цинизма, что еще больше выделяло его из толпы.
– Боже мой! Что же могло случиться?
– Не имею понятия, – честно признался Перони. – Но этот парень мне нравится, Тереза. Он будет возить меня, когда я вернусь на прежнюю работу. Никто не лишит меня этой привилегии.
Он повел своими большими плечами, и Тереза поняла еще одну его особенность. Перони не из тех, кто легко сдается.
– Ты должен был раньше сказать мне о Нике.
– Не хотел тебя беспокоить.
– Так что же ты от меня хочешь? – снова спросила она.
– Послушай, я не пытаюсь учить тебя, как нужно работать. Это даже не просьба от Фальконе. Честно говоря, мы сейчас хватаемся за соломинку. Просто сейчас нам всем недостает ресурсов и приходится думать о приоритетах. Ты хороший патологоанатом, знаешь правила и их придерживаешься – в основном...
Допив кофе, она посмотрела ему прямо в глаза:
– Хватит гнать туфту.
– Ладно, ладно. Просто мне кажется, что у тебя есть нечто такое, что может нам помочь. Причем не обязательно очевидное и не обязательно недавнее. Я знаю, тебе приходится заниматься всеми этими несчастными ублюдками. Просто надеюсь, что ты не станешь сосредоточиваться на самом легком. Я имею в виду Тони Мартелли и этого бухгалтера. Тех людей, что были возле дома Нери. Ведь мы знаем, как они умерли. Конечно, нам нужна экспертиза, но я не думаю, что эти трупы дадут нам ответ на главные вопросы. Тогда как...
Он замолк, надеясь, что она сама продолжит.
– Тогда как... – повторила она.
– О Господи! Неужели я это сказал? Ты была совершенно права. Что бы ни спровоцировало все это дерьмо, оно связано с той девочкой, которую мы выкопали из торфа. Если бы мы смогли установить, что с ней случилось и где, тогда, быть может, получили более ясное представление о происходящем.
– Когда вымоешь руки, сделай мне еще кофе. – Тереза смерила взглядом тощего бармена, игравшего со своей косичкой. Юнец пулей вылетел на кухню, затем вернулся и принялся торопливо орудовать с кофейной машиной.
Перони посмотрел на нее с восхищением.
– Какая ты прямая, Тереза! Мне нравится это в женщинах.
– Этот Мики Нери – который убил отца Барбары Мартелли. Старшая Джулиус узнала в нем типа, крутившегося возле ее дочери.
– Ну и что?
– И если я правильно запомнила, тот же самый Мики Нери был знаком с Элеанор Джеймисон. Я видела записи. В них говорится, что Элеанор и Уоллис провели отпуск на Сицилии с Нери примерно за шесть недель до того, как она умерла.
– Спору нет.
– Это точно. – Она с наслаждением пригубила горячий кофе.
– Ты не перебарщиваешь? – спросил он. – Кофе может вызвать кошмары.
– Для этого мне не нужен кофе. А тебе?
Перони взглянул на часы.
– Ну и?..
– Вчера мы этого не касались, – сказала она. – Ну может, почти не касались. Большую часть ночи я потратила на вскрытие Элеанор Джеймисон. Я пыталась с вами связаться – примерно в половине третьего. Но вы были слишком заняты.
Он в волнении открыл рот. Тереза не торопясь допила свой кофе, указательным пальцем подобрала гущу и слизнула, простонав от наслаждения.
– Ну пожалуйста... – взмолился Перони.
– Я ошиблась дважды. Она не была девственницей, которую приносят в жертву. То есть, может, она и была жертвой, но отнюдь не девственницей. Второй раз я ошиблась, когда сказала, что в теле, пролежавшем пятнадцать лет в кислой среде, не найти никакого ДНК. Есть одно обстоятельство, которое это позволяет. – Она посмотрела на Перони. – Хочешь угадать?
– Нет!
– Если там есть плод. Пусть даже маленький. Элеанор Джеймисон была беременна. Срок примерно шесть недель. Вероятно, она об этом уже догадалась и задумалась, не рассказать ли отцу.
В глазах Перони загорелась надежда:
– Господи, да ты просто молодец!
– Я же сказала – кончай гнать туфту. Суть дела в том, что шестинедельная беременность у нее появилась после знакомства с Мики Нери, который недавно крутился вокруг ее копии – исчезнувшей шестнадцатилетней девочки.
Дальнейшее произошло так внезапно, что она даже не успела отреагировать. Шагнув вперед, Джанни Перони обеими руками охватил ее лицо и быстро поцеловал в губы. Тереза остолбенела. Бармен с косичкой смотрел на них, не отрываясь.
– Больше так не делай, – прошептала она. И добавила: – Сначала спроси разрешения.
– Что еще?
– А ничего. Пока лаборатория не выдаст результаты по ДНК, – улыбнулась она. – Мики Нери у нас уже на учете. Два года назад его обвиняли в изнасиловании, но дело почему-то не дошло до суда. Сейчас все это, возможно, уже лежит у меня на столе.
– Хвала Иисусу! – просиял Джанни Перони.
– Даже не думай снова меня целовать, – предупредила она. – Еще слишком рано. Иди и найди мне Ника, ясно?
– Ага, – кивнул он. – Можешь не сомневаться.
Остановившись, он взглянул на дорогу. Улицу, направляясь к полицейскому участку, переходил высокий человек. Это был Верджил Уоллис. Полы кожаного пальто хлопали его по голеням.
– Два чуда сразу, – пробормотал Перони. – Наверное, все-таки Бог есть.
* * *Ник Коста очнулся на большой старинной двуспальной кровати, в холодном и пыльном помещении. Воняло сыростью. Единственная лампочка отбрасывала на пол круг золотистого света. Голова болела. Осторожно ощупав шишку на затылке, Коста сел, свесив ноги с кровати и пытаясь понять, что происходит. Его пиджак валялся на полу. Коста его поднял. Мобильный телефон все еще лежал в кармане, но проку от него не было – слишком глубока каменная толща. Пистолет исчез. Стояла полная тишина.
Он встал, на минуту замер, выждав, пока утихнет боль в затылке, и обошел комнату. Это помещение вполне мог использовать Рандольф Кирк – как в профессиональных целях, так и для своего личного удовольствия. На стенах виднелись росписи – старые, грубые, за многие столетия ни разу не подвергавшиеся реставрации. Коста смотрел на образы, которые, как и в Остии, составляли непрерывный сюжет. Это была все та же тема, виденная им в подземелье на побережье, – церемония инициации. Молодую девушку, скорее удивленную, чем испуганную, проводили сквозь толпу гуляк, большая часть которых представала в нечеловеческом образе.
