Гарольд Роббинс - Наследники
Дениз направилась к двери.
— Пойдем, Младший. Пусть мужчины поговорят о делах.
— Не уходите, — остановил я ее.
Дениз повернулась ко мне. Глаза ее наполнила тревога.
— Вас это тоже касается.
Она шагнула ко мне.
— Что-нибудь с Мириам?
Я кивнул.
Она двинулась к Сэму. Рука ее нашла его. Она молчала. Лишь смотрела на меня с побледневшим от страха лицом.
Я глубоко вздохнул.
— Вчера утром Мириам легла в клинику Виста-Карла.
Сэм еще не понял, о чем речь.
— Она заболела?
— Да.
— Почему она ничего не сообщила нам? Все-таки мы ее родители, — он начал злиться. — В чем дело? Она беременна?
— Нет, — с каким трудом давалось мне каждое слово. — Мириам пристрастилась к наркотикам. Сидела «на игле». Героин. Она легла в Виста-Карлу, чтобы попытаться излечиться от пагубного пристрастия.
— Черт побери! — взревел Сэм. Повернулся ж Младшему. — Самюэль, иди в свою комнату!
— Нет! — возразила Дениз. — Она — его сестра.
Пусть остается.
— Ты и твои идеи! — взревел Сэм. — Пусть становится актрисой. Она этого хочет. Разве я не говорил тебе, что все они шлюхи и ничтожества? Теперь, я надеюсь, ты довольна.
Дениз молчала, ее глаза наливались слезами. Чувствовалось, что она изо всех сил борется с истерикой. Наконец, она повернулась к Сэму.
— Я сейчас соберу чемодан.
— Нет! — отрезал Сэм. — Никуда ты не поедешь.
— Но она — моя дочь. Я ей нужна.
— Она влезла в это дерьмо без твоей помощи. Пусть сама и выбирается.
Дениз ответила долгим взглядом, затем вышла из комнаты. А Сэм повернулся ко мне.
— Как ты узнал?
— Позапрошлой ночью она была в моем доме. Я зашел в ванную и обнаружил шприц.
Он побагровел. Глаза за линзами очков превратились в щелочки.
— Что она делала в твоем доме?
Я не ответил.
Он подскочил ко мне, схватил меня за лацканы пиджака.
— Отвечай, черт побери!
Я посмотрел в его полные злобы глаза. Освободился от его рук.
— Она жила у меня.
Я и представить себе не мог, что мужчина его габаритов и веса способен так быстро двигаться. Я не успел среагировать на его кулак, а затем живот свело болью, и я согнулся пополам. Попытался уйти от второго удара. Потому он пришелся не в челюсть, но в плечо и бросил меня на пол. Тут он пнул меня в ребра. Я попытался откатиться от него.
— Папа! Папа! — Младший схватил его за руку.
— Не лезь в это дело, — оттолкнул сына Сэм. — Я убью этого мерзавца!
Я ухватился за край дивана и начал подниматься. Сэм двинулся на меня. Я всматривался в его лицо, неспособный к сопротивлению.
Младший вновь попытался остановить отца.
— Она любит его, папа! Она всегда любила его!
Сэм повернулся и ответил коротким ударом. Мальчика отбросило на книжные полки. С них посыпались книги.
— Я сказал, не лезь в это дело!
Младший смотрел на него полными ужаса глазами. Я уже стоял, но мне приходилось держаться за спинку дивана, чтобы не упасть вновь.
— Подонок! Ты не мог обойти ее стороной. Остальных баб тебе не хватило.
Я видел, как он заносит руку для удара, но защититься не было сил.
И тут между нами возникла Дениз.
— Сэм!
Он застыл с занесенной рукой.
— Ей двадцать два года, Сэм. Она женщина, а не ребенок. Стив мог бы не приходить к нам и ничего не говорить.
Но пришел, потому что он — наш друг.
Их взгляды встретились.
— Прочь с дороги, — прохрипел Сэм.
— Она — моя дочь, Сэм, не твоя, — Дениз не сдвинулась с места. — Оставь его в покое!
Сэм дернулся, как от пощечины. Руки его упали. Волоча ноги, он двинулся к двери. На пороге повернулся к нам.
Но обратился только к Дениз. Я для него не существовал.
— Если ты поедешь к ней, не смей возвращаться!
Глава 14
Я последовал за доктором Дэвис в ее кабинет.
— Ей очень нелегко. У нее сейчас самый тяжелый период.
Я молчал.
— Даже не знаю, стоит ли вам видеться с ней.
— Она здесь уже две недели.
— Творить чудеса мы еще не умеем. Только пытаемся. Она сидела «на игле» более трех лет, и ее организм привык к этой отраве.
— Так долго?
— Да. Пока нам удается справиться с физиологическими проблемами. Но вот с психиатрической помощью дело обстоит хуже. А в четырех случаях из пяти ключ к излечению лежит в психике.
— Так что мне делать?
— Думаю, вам все-таки надо навестить ее. Она очень вас любит, и если кого и хочет видеть, так только вас. Но…
Я никак не мог взять в толк, что смущает доктора.
— Что, но?
— Возможно, желание это обусловлено лишь надеждой уговорить вас забрать ее отсюда. Вы должны. понимать, что сейчас она совсем не та женщина, которую вы привезли к нам. У нее «ломка». Она готова на все, лишь бы вырваться на волю и добраться до героина, которого требует ее организм. Она уже дважды пыталась бежать.
— Мне ничего не говорили.
— Действительно, я не упоминала об этом в наших телефонных разговорах. Мы полагаем, что это естественная реакция. Если я разрешу вам встретиться, она пойдет на все, лишь бы вызвать ваше сочувствие к своей участи. Ей требуется сейчас ваша любовь. И вы должны показать, что любите ее. Но не перебарщивайте. Иначе она решит, что с вашей помощью сможет вырваться из клиники. Задача эта трудная. Справитесь?
— Не знаю. А как по-вашему?
— Если все пойдет нормально, ваше посещение принесет неоценимую пользу. Ей самой захочется вылечиться.
— Тогда я попробую, — я затушил окурок в пепельнице и встал.
Доктор Дэвис кивнула, и я последовал за ней в коридор.
— Когда увидите ее, не удивляйтесь. Она сильно похудела. Скажите ей комплимент-другой. Дайте почувствовать, что она по-прежнему привлекательна. Это нам поможет.
Мы остановились перед дверью в палату Мириам.
Доктор Дэвис постучала. Открыла нам та же медсестра.
Повернулась к Мириам.
— Дорогая, к нам гость. Пришел ваш кавалер.
— Стив! — услышал я ее голос.
Затем она подбежала к двери и бросилась в мои объятья. За вышедшей в коридор медсестрой захлопнулась дверь.
— Стив, — она заплакала. — Стив, Стив, Стив…
Я крепко прижимал ее к себе, поглаживая по волосам.
— Дорогуша.
Она подняла голову, сквозь слезы посмотрела на меня.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу. Здесь не разрешают краситься.
— Ты прекрасна, — а сердце у меня щемило.
От Мириам остались кожа да кости. И глубоко запавшие глаза.
— Не успокаивай меня. Я и так все знаю. Хотя мне не дают зеркала.
— Ты отлично выглядишь.
Она вернулась к кровати, села на краешек.
— Иди сюда. Посиди со мной.
Я примостился рядом.
Она взяла мою руку, положила себе на грудь.
— Мне так хочется трахнуться, — она не отрывала глаз от моих.
Я молчал, сам едва сдерживая слезы.
— Ты же понимаешь, я вылечилась. Они сами говорят, что пока идет «ломка», к мужикам не тянет.
— Я этого не знаю.
— Это правда, — с жаром воскликнула она. — Очень хочется.
Я покачал головой.
— Доктор говорит, что ты еще недостаточно окрепла.
Прогресс есть, но лечение надо продолжать.
Глаза Мириам злобно блеснули.
— Что еще она могла сказать. Им лишь бы держать меня здесь, чтобы грести денежки. Наверное, она и не упомянула, что у меня уже нет потребности в наркотиках.
— Она лишь сказала, что налицо определенные успехи, — осторожно ответил я.
Мириам вскочила.
— Они все психи! Я могла бы рассказать тебе, что это за клиника. Ты не поверишь, что они позволяют себе с пациентами!
Она огляделась по сторонам, словно желая убедиться, что в палате мы одни. Понизила голос до шепота.
— Ты знаешь мою медсестру, миссис Грэхем?
Я кивнул, — Можно подумать, милая старушка, да? — и продолжила, не дожидаясь ответа. — Как бы не так. Садистка. Она несколько раз избивала меня. Сейчас я тебе все покажу.
Она скинула ночную рубашку.
— Видишь синяки?
Я видел лишь ребра, да белую, почти прозрачную, обтягивающую их кожу.
— Кроме того, она лесбиянка. Стоит мне заснуть, она начинает вылизывать меня.
Я поднял ночную рубашку с пола.
— Надень. Я не хочу, чтобы ты простудилась.
Она молча надела ночную рубашку, вновь села на кровать, посмотрела на меня.
— А эта доктор Дэвис, со всеми ее дипломами. Ты знаешь, что она вытворяет? Каждую ночь приводит в свою комнату пару пациентов и двух санитаров и устраивает оргии. А днем изображает невинного агнца и дурит всем голову. Но меня ей не обмануть. Я-то ее насквозь вижу.
Я молчал.
На мгновение Мириам застыла, затем приникла ко мне, опять заплакала.
— Ты должен забрать меня отсюда, Стив. Я сойду с ума, если останусь здесь.
Я крепко сжимал ее дрожащее тело. Она посмотрела на меня. С мольбой в глазах.
— Ты можешь забрать меня, Стив. Правда. К героину меня больше не тянет.
— Еще рано, Дорогуша. Сначала ты должна набраться сил.
Она вырвалась из моих рук, упала на кровать. Затряслась от рыданий.
