Дэн Браун - Цифровая крепость
— Но…
— Сделка отменяется! — крикнул Стратмор. — Я не Северная Дакота. Нет никакой Северной Дакоты! Забудьте о ней! — Он отключил телефон и запихнул за ремень. Больше ему никто не помешает.
В двенадцати тысячах миль от этого места Токуген Нуматака в полной растерянности застыл у окна своего кабинета. Сигара «умами» безжизненно свисала изо рта. Сделка всей его жизни только что распалась — за каких-то несколько минут.
Стратмор продолжал спуск. Сделка отменяется. «Нуматек корпорейшн» никогда не получит невзламываемый алгоритм… а агентство — «черный ход» в «Цифровую крепость».
Он очень долго планировал, как осуществит свою мечту, и выбрал Нуматаку со всей тщательностью. «Нуматек» — богатая фирма, наиболее вероятный победитель аукциона. Ни у кого не вызовет подозрений, если ключ попадет именно к ним. И что особенно удачно — эту компанию меньше всего можно было заподозрить в том, что она состоит в сговоре с американским правительством. Токуген Нуматака воплощал старую Японию, его девиз — «Лучше смерть, чем бесчестье». Он ненавидел американцев. Ненавидел американскую еду, американские нравы, но более всего ему было ненавистно то, что американцы железной хваткой держали мировой рынок компьютерных программ.
У Стратмора был смелый план — создать всемирный стандарт шифрования с «черным ходом» для Агентства национальной безопасности. Он страстно желал разделить эту мечту со Сьюзан, осуществить ее с ней вместе, но знал, что это невозможно. Хотя смерть Энсея Танкадо спасет в будущем тысячи жизней, Сьюзан никогда не примет ничего подобного: она убежденная пацифистка. «Я тоже пацифист, — подумал Стратмор, — я просто не могу позволить себе роскошь вести себя как пацифист».
У него никогда не возникало сомнений по поводу того, кто убьет Танкадо. Танкадо находился в Испании, а Испания — вотчина Халохота. Сорокадвухлетний португальский наемник был одним из лучших профессионалов, находящихся в его распоряжении. Он уже много лет работал на АНБ. Родившийся и выросший в Лиссабоне, он выполнял задания агентства по всей Европе. Его ни разу не удалось разоблачить, указав на Форт— Мид. Единственная беда — Халохот глухой, с ним нельзя связаться по телефону. Недавно Стратмор сделал так, что Халохота снабдили новейшей игрушкой АНБ — компьютером «Монокль». Себе Стратмор купил «Скайпейджер», который запрограммировал на ту же частоту. Начиная с этого момента его связь с Халохотом стала не только мгновенной, но и абсолютно неотслеживаемой.
Первое послание, которое он отправил Халохоту, не оставляло места сомнениям, тем более что они это уже обсуждали: убить Энсея Танкадо и захватить пароль.
Стратмор никогда не спрашивал у Халохота, как тот творил свои чудеса: тот просто каким-то образом повторял их снова и снова. Энсей Танкадо мертв, власти убеждены, что это сердечный приступ, прямо как в учебнике, кроме одного обстоятельства. Халохот ошибся с местом действия. Быть может, смерть Танкадо в публичном месте была необходимостью, однако публика возникла чересчур быстро. Халохот был вынужден скрыться, не успев обыскать убитого, найти ключ. А когда пыль осела, тело Танкадо попало в руки местной полиции.
Стратмор был взбешен. Халохот впервые сорвал задание, выбрав неблагоприятные время и место. Получить ключ было необходимо, но Стратмор отлично понимал, что посылать глухого киллера в севильский морг было бы настоящим самоубийством. И тогда он стал искать иные возможности. Так начал обретать форму второй план. Стратмор вдруг увидел шанс выиграть на двух фронтах сразу, осуществить две мечты, а не одну. В шесть тридцать в то утро он позвонил Дэвиду Беккеру.
ГЛАВА 97
Фонтейн стремительно вбежал в комнату для заседаний. Бринкерхофф и Мидж последовали за ним.
— Смотрите! — сдавленным голосом сказала Мидж, махнув рукой в сторону окна.
Фонтейн посмотрел на вспышки огней в куполе шифровалки. Глаза его расширились. Это явно не было составной частью плана.
— У них там прямо-таки дискотека! — пролопотал Бринкерхофф.
Фонтейн смотрел в окно, пытаясь понять, что происходит. За несколько лет работы «ТРАНСТЕКСТА» ничего подобного не случалось. Перегрелся, подумал он. Интересно, почему Стратмор его до сих пор не отключил? Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы принять решение.
Фонтейн схватил со стола заседаний трубку внутреннего телефона и набрал номер шифровалки. В трубке послышались короткие гудки.
В сердцах он швырнул трубку на рычаг.
— Черт! — Фонтейн снова схватил трубку и набрал номер мобильника Стратмора. На этот раз послышались длинные гудки.
Фонтейн насчитал уже шесть гудков. Бринкерхофф и Мидж смотрели, как он нервно шагает по комнате, волоча за собой телефонный провод. Директор АНБ напоминал тигра на привязи. Лицо его все сильнее заливалось краской.
— Невероятно! — воскликнул он и снова швырнул трубку. — Шифровалка вот-вот взорвется, а Стратмор не отвечает на звонки!
ГЛАВА 98
Халохот выбежал из святилища кардинала Хуэрры на слепящее утреннее солнце. Прикрыв рукой глаза, он выругался и встал возле собора в маленьком дворике, образованном высокой каменной стеной, западной стороной башни Гиральда и забором из кованого железа. За открытыми воротами виднелась площадь, на которой не было ни души, а за ней, вдали, — стены Санта-Круса. Беккер не мог исчезнуть, тем более так быстро. Халохот оглядел дворик. Он здесь. Он должен быть здесь!
Дворик под названием «Апельсиновый сад» прославился благодаря двум десяткам апельсиновых деревьев, которые приобрели в городе известность как место рождения английского мармелада. В XVI11 веке некий английский купец приобрел у севильской церкви три десятка бушелей апельсинов и, привезя их в Лондон, обнаружил, что фрукты горькие и несъедобные. Он попытался сделать из апельсиновой кожуры джем, но чтобы можно было взять его в рот, в него пришлось добавить огромное количество сахара. Так появился апельсиновый мармелад.
Халохот пробирался между деревьями с пистолетом в руке. Деревья были очень старыми, с высокими голыми стволами. Даже до нижних веток было не достать, а за неширокими стволами невозможно спрятаться. Халохот быстро убедился, что сад пуст, и поднял глаза вверх, на Гиральду.
Вход на спиральную лестницу Гиральды преграждала веревка с висящей на ней маленькой деревянной табличкой. Веревка даже не была как следует натянута. Халохот быстро осмотрел стодвадцатиметровую башню и сразу же решил, что прятаться здесь просто смешно. Наверняка Беккер не настолько глуп. Единственная спиральная лестница упиралась в каменную камеру квадратной формы, в стенах были проделаны узкие прорези для обозрения, но, разумеется, никакого выхода он не увидел.
Дэвид Беккер поднялся на последнюю крутую ступеньку и, едва держась на ногах, шагнул в крошечную каменную клетку. Со всех сторон его окружали высокие стены с узкими прорезями по всему периметру. Выхода нет.
Судьба в это утро не была благосклонна к Беккеру. Выбегая из собора в маленький дворик, он зацепился пиджаком за дверь, и плотная ткань резко заставила его остановиться, не сразу разорвавшись. Он потерял равновесие, шатаясь, выскочил на слепящее солнце и прямо перед собой увидел лестницу. Перепрыгнув через веревку, он побежал по ступенькам, слишком поздно сообразив, куда ведет эта лестница.
Теперь Дэвид Беккер стоял в каменной клетке, с трудом переводя дыхание и ощущая жгучую боль в боку. Косые лучи утреннего солнца падали в башню сквозь прорези в стенах. Беккер посмотрел вниз. Человек в очках в тонкой металлической оправе стоял внизу, спиной к Беккеру, и смотрел в направлении площади. Беккер прижал лицо к прорези, чтобы лучше видеть. Иди на площадь, взмолился он мысленно.
Тень Гиральды падала на площадь, как срубленная гигантская секвойя. Халохот внимательно проследил взглядом всю ее длину. В дальнем конце три полоски света, прорываясь сквозь прорези, четкими прямоугольниками падали на брусчатку мостовой. Один из прямоугольников вдруг закрыла чья-то тень. Даже не взглянув на верхушку башни, Халохот бросился к лестнице.
ГЛАВА 99
Фонтейн время от времени стучал кулаком по ладони другой руки, мерил шагами комнату для заседаний, то и дело посматривая на вращающиеся огни шифровалки.
— Отключить! Черт побери, немедленно отключить! Мидж появилась в дверях со свежей распечаткой в руке.
— Директор, Стратмору не удается отключить «ТРАНСТЕКСТ»!
— Что?! — хором вскричали Бринкерхофф и Фонтейн.
— Он пытался, сэр! — Мидж помахала листком бумаги. — Уже четыре раза! «ТРАНСТЕКСТ» заклинило.
Фонтейн повернулся к окну.
— Господи Исусе!
Раздался телефонный звонок. Директор резко обернулся.
— Должно быть, это Стратмор! Наконец-то, черт возьми! Бринкерхофф поднял трубку:
