Том Роб Смит - Ферма
— А почему Хокан столь страстно жаждал заполучить нашу ферму?
— Никакой особенной причины, кроме той, что ему принадлежат все окрестные земли, не было. Когда он смотрел на карту своих владений, ваша ферма была досадной кляксой на территории его королевства, клочком земли, который ему еще не достался, упущением и недоразумением. Это раздражало его.
— Скоро он наконец завладеет им.
Миа ненадолго задумалась.
— Нравится он вам или нет, но трудно не уважать мужчину, который всегда добивается своего.
Я представил себе Хокана, вожделенно разглядывающего карту своих владений, но объявлять ему войну я не собирался — меня ждали другие дела.
Рассказ девушки длился больше часа, и теперь Миа с Андерсом наверняка спрашивали себя, что еще мне от них нужно. Я же попросил их подождать, пока не позвоню кое-кому. Выйдя из квартиры, я остановился в холодном коридоре с голыми бетонными стенами и набрал номер отца. Тот прямо заявил, что мать не поверит ни единому его или моему слову.
— Миа должна прилететь в Лондон. Пусть Тильда обо всем узнает от нее самой.
Закончив разговор, я позвонил Марку и спросил, могу ли воспользоваться остатком денег, чтобы купить Мие и Андерсу билеты в Лондон. Марк вел совершенно по-другому, чем в прошлый раз. Я, конечно, ожидал от него поздравлений, но никак не рассчитывал на неприкрытое восхищение. Он разрешил купить им билеты. Я ответил, что люблю его и что мы скоро увидимся.
Вернувшись в квартиру, я изложил им свой план.
— Я бы хотел, чтобы вы полетели со мной в Лондон. Я оплачу вам дорогу, и билеты, и гостиницу. Но даже при этом я понимаю, что прошу от вас слишком многого. Миа, мне нужно, чтобы ты поговорила с моей матерью. Если я просто повторю ей то, что узнал от тебя, этого будет недостаточно, она не поверит ни мне, ни моему отцу. Она не станет меня слушать, поэтому должна узнать обо всем от тебя.
Они обсудили мое предложение. Хотя самого разговора я слышать не мог, но легко представлял, что Андерс возражает, упоминая о трудностях и стрессе, поскольку Миа была уже на шестом месяце беременности. Но, когда они вернулись, девушка объявила:
— Тильда сделала бы для меня то же самое.
Во время перелета в Лондон Миа заметила у меня в сумке материнскую Библию и сборник шведских сказок о троллях. Когда она потянулась к ним, я был уверен, что ее внимание привлекла Библия. Но вместо этого она взяла в руки сборник сказок и принялась рассматривать единственную иллюстрацию.
— Это ведь книга Тильды, правда?
— Как ты догадалась?
— Она хотела одолжить ее мне. По ее словам, я обязательно должна прочесть одну сказку. Ваша мама — замечательная женщина, и она была очень добра ко мне, но я так и не поняла, почему она решила, что меня заинтересуют сказки о троллях. Я уже наслушалась их столько, что сыта по горло. Впрочем, я обещала ей взять сборник, но так и не собралась сделать это.
Я удивился, что мать настаивала на прочтении ею какой-то особенной сказки, и спросил себя, какую же из них она имела в виду. Раньше она никогда не выделяла какую-либо конкретно. Я принялся перелистывать сборник, освежая в памяти его содержание. В самое середине сборника я наткнулся на сказку под названием «Принцесса-тролль». Первые строчки показались мне незнакомыми, и в ушах у меня почему-то не зазвучал голос матери, хотя я был уверен, что она много раз читала и перечитывала мне их все. Пролистав книжку до конца, я убедился в том, что эта сказка — единственная, которую она пропустила. В приложении, о существовании которого я, кстати, даже не подозревал, значилось, что эта легенда о троллях принадлежит к числу самых древних. Многочисленные вариации можно найти в сборниках таких сказочников, как Итало Кальвино, Шарль Перро или братья Гримм в Германии, Италии и Франции, но происхождение шведской сказки оставалось неизвестным. Я устроился поудобнее и принялся впервые ее читать.
* * * Принцесса-тролльЖил-был могущественный и справедливый король, который мудро правил своим королевством. Рядом с ним была королева, красивее которой не сыскать женщины в его державе, и дочь, милее которой не было ребенка на свете. Так и жил себе король счастливо и покойно, пока вдруг не сразила его королеву тяжкая хворь. Перед смертью взяла она с него клятву, что если он женится снова, то только на женщине, которая красотой не уступит ей самой. Когда королева умерла, король впал в тоску и печаль, уверенный, что больше никогда не женится. Но придворные настаивали, что королевству нужна новая королева и он должен найти себе новую супругу. Король, помня о своем обещании, не мог найти женщину, красотой равную покойной королеве.
И вот однажды, сидя у окна замка, он вдруг увидел дочь, которая играла в королевском саду. А та стала уже совсем взрослой и красотой ничуть не уступала своей матери. Король вскочил на ноги и провозгласил, что она станет его новой женой. Придворные ужаснулись и стали умолять его не делать этого. Мудрая гадалка предсказала, что такой брак погубит королевство. Дочь тоже умоляла отца одуматься, но он и слышать ничего не хотел. Был назначен день свадьбы. Принцессу заперли в высокой башне, чтобы она никуда не убежала.
В ночь перед свадьбой один из придворных, боясь, что подобное сумасбродство навлечет на королевство проклятие, помог девушке бежать и скрыться в зачарованном лесу. Утром в день свадьбы король обнаружил, что дочь исчезла, и приказал отрубить придворному голову, а сам отправил войско в заколдованный лес на поиски принцессы.
Ее вот-вот должны были найти, и тогда она попросила зачарованный лес помочь ей. На эту просьбу ответил гриб. Если принцесса пообещает заботиться о лесе, то он поможет ей, но с одним условием. Она больше никогда не должна видеться с людьми, посвятив себя дикой природе. Принцесса согласилась, и гриб дунул волшебными спорами девушке в лицо, превратив ее в уродливого тролля. И когда королевские солдаты обнаружили ее притаившейся за валуном, то в ужасе отпрянули и отправились искать в других местах.
Принцесса-тролль много лет прожила в лесу, ухаживая за ним, и подружилась с птицами, волками и медведями. Тем временем королевство ее отца приходило в упадок. Неудачные поиски сбежавшей дочери свели короля с ума. В конце концов замок его обрушился, казна опустела, и безумный старый король растерял последних слуг и подданных, которыми правил. Тогда он отправился в лес, чтобы самому отыскать непокорную дочь. Долгие месяцы он бродил по болотам, питаясь корой деревьев, пока однажды не лишился чувств, оказавшись на грани смерти.
Весть о близкой кончине отца принесли принцессе-троллю птицы. Она пришла к нему, но не осмелилась приблизиться. Заметив меж деревьев желтые глаза тролля, король попросил похоронить себя, чтобы тело не склевали вороны и он снова смог обрести мир и покой. У принцессы-тролля было доброе сердце. Она вспомнила, что когда-то очень любила отца, и решила, что должна исполнить его последнюю волю. Но не успела она кивнуть в знак того, что услышала короля, как ее обещание было нарушено, чары развеялись, и она опять превратилась в принцессу, став еще прекраснее, чем раньше.
Вид дочери вдохнул новые силы в умирающего короля. Он с трудом поднялся на ноги и бросился за ней в погоню. Принцесса закричала, призывая на помощь. Волки, вороны и медведи откликнулись на ее зов и разорвали старого короля. Каждый из них унес кусок его плоти в укромный уголок леса, чтобы насытиться им вволю.
Девушка с печалью в сердце попрощалась со своими лесными друзьями и вернулась в замок. В королевстве вновь воцарился порядок. Принцесса вышла замуж за прекрасного принца. На их свадебный пир пришли волки и медведи, на крыше замка собрались лесные птицы, а зачарованный лес ради праздника окрасил листья серебром и золотом.
Королевство вновь обрело величие, новая королева правила справедливо и жила еще долго и счастливо.
* * *Я встал с кресла, прошел в хвост самолета и остановился у бортовой кухни. В Швеции я оставался спокойным и собранным, не давая воли своим чувствам, сосредоточившись на том, чтобы собрать как можно больше фактов и представить их матери в клинике. Но, читая эту сказку, я вдруг представил себе маму, сидящую на краешке моей кровати. Вот она находит эту сказку, на мгновение задерживается на ней, а потом перелистывает страницы, отказываясь читать их и боясь, что не сумеет скрыть своих чувств. Она страшится, что я могу задать ей какой-то вопрос или заметить печаль, которую она тщательно скрывала всю жизнь не только от нас, но и от себя самой. Мне следовало давным-давно самому прочесть эти сказки, и я вдруг спросил себя, уж не мечтала ли мать втайне об этом. Она ведь запросто могла выбросить эту книжку, но не сделала этого, оставив ее, вновь и вновь возвращаясь к ней, чтобы продемонстрировать ее важность, но при этом отказываясь пояснить, в чем именно она заключается. Я вспомнил, как мы делили друг с другом мгновения счастья, искренне веря в то, что от этого оно засверкает ярче и продлится дольше, но ведь равным образом можно разделить и печаль, которая может стать короче и быстрее утратить остроту. Что ж, теперь у меня, по крайней мере, было что предложить матери.
