Джонатан Келлерман - Книга убийств
— Школа Гастингса — одна из лучших, — заметил Майло. — Боуи Инголлс говорил о Мелинде как о законченной неудачнице.
— Боуи Инголлс не самый справедливый судья. К тому же люди иногда меняются. Если бы я в это не верил, то выбрал бы другую профессию.
— Банкротство и лишение владений… да, все может быть.
— Возможно, она не тот человек, которого мы ищем, но как ты думаешь, стоит проверить?
— Удалось обнаружить еще что-то интересное в ее биографии?
— Нет. Она замужем. Двое детей. А в Санта-Фе есть высокие заборы? Ну, это совсем не трудно проверить. Девяносто минут полета до Альбукерке, еще час на машине до Санта-Фе, а у «Юго-западных авиалиний» полно дешевых рейсов.
— Гораздо проще позвонить по телефону, — возразил Майло.
— Если она стремится забыть свое прошлое, то может солгать. Завтра есть рейс в семь сорок пять утра. Я заказал два билета.
— Ловко. Я тобой горжусь.
— Там холодно, — сказал Алекс. — От двадцати до сорока по Фаренгейту, кое-где лежит снег. Так что начинай собираться.
ГЛАВА 25
В семь пятнадцать мы с Майло стояли в конце длинной очереди к воротам «Юго-западных авиалиний».
— А я думал, у нас есть места, — проворчал он, наблюдая за медленно продвигающейся очередью.
— У нас электронные билеты, — ответил я. — Система состоит в том, что ты ждешь, когда тебе сообщат твое место. Пассажиры садятся в самолеты группами, каждому выдают пластиковую карточку с номером.
— Замечательно… я возьму полдюжины сумок, несколько кусочков ржаного хлеба и два пирожка с луком…
Все билеты были проданы, в самолете не осталось ни одного свободного места, но пассажиры вели себя дружелюбно, а стюардессы с удовольствием шутили. После приземления на взлетную полосу, усыпанную снегом, нам пришлось перевести часы на час вперед. Санпорт оказался совсем небольшим городком, в котором царила благословенная тишина. Повсюду превалировали цвета лазури, земли и известковой глины, виднелись следы уничтоженной индейской культуры.
Мы взяли напрокат «форд-эскорт» прямо у стойки, и я выехал на автостраду номер 25 в сторону Санта-Фе. Ветер упрямо толкал маленькую машину вперед. Снег — прямо белый пух — лежал по обочинам дороги, но асфальт оставался чистым, а небо было голубым и огромным, я и не представлял, что такое бывает. Когда я опустил стекло, в лицо ударила волна свежего, холодного воздуха.
— Здорово, — сказал я. Майло что-то буркнул в ответ.
По мере того как мы удалялись от центра, кафе и индейские казино уступали место открытым пространствам пустыни, окаймленным горами Сангри-Кристо с пурпурными верхушками, а над ними нависало огромное небо — казалось, оно постоянно увеличивается.
— Великолепно, — сказал я.
— Нет, ты только посмотри, — отозвался Майло. — Здесь можно ехать со скоростью семьдесят пять миль в час. Нажми-ка на педаль.
Когда мы подъезжали к Санта-Фе, дорога начала подниматься, и вскоре мы оказались в семи тысячах футов над уровнем моря. Я мчался по самой высокой пустыне, однообразия которой не нарушали даже кактусы. Там, где растаял снег, склоны гор покрывал зеленый ковер. Как, впрочем, и низины, где росли ветроустойчивые сосны, легко переносящие недостаток влаги; древние и не слишком высокие, они клонились к земле — победители жестокого отбора, лишь изредка среди них попадались более высокие осины с голыми ветвями. Миллионы деревьев с белыми вершинами, и ни единой тучки на небе. Интересно, что подумала сегодня утром адвокат Мелинда Уотерс, когда проснулась и выглянула в окно? Станем ли мы для нее мелкой неприятностью, или наше появление будет событием, которого она никогда не забудет?
Я свернул на Серрилос, и мы продолжали ехать по южной окраине Санта-Фе, которая не слишком отличалась от любого другого небольшого городка с торговыми центрами, павильонами для продажи автомобилей, бензоколонками и прочими заведениями, располагающимися около автострад. Офис Мелинды Уотерс находился на улице Пасео де Перальта, и по карте я определил, что это рядом с Серрилос. Однако номера домов не совпадали, и мне пришлось двинуться на север, в сторону центральной площади.
Неожиданно мы оказались в совершенно другом мире. Узкие извилистые улицы, вымощенные булыжником, вынудили меня сбавить скорость, когда я проезжал мимо ослепительно ярких одноэтажных строений и испанских колониальных зданий, выкрашенных в цвета охры, персика и золота. Пятна тающего льда сверкали на солнце, словно опалы. Роскошные деревья, выстроившиеся вдоль дороги, украшали лишь отдельные пятнышки снега, голые ветви тянулись к улыбающемуся голубому небу.
Северная часть города дала приют художественным галереям, мастерским скульпторов, магазинам, где продавали роскошную посуду ручной работы, деликатесы, модную одежду, мебель, рамы для картин. Кафе и рестораны обещали все, что душе угодно, — от юго-западной кухни до суши. Среди автомобилей чаще всего попадались внедорожники, а по тротуарам шагали стройные счастливые люди в джинсах, замше и сапогах, никогда не знавших поцелуев навоза.
Мы выехали на центральную площадь, квадрат, окруженный деревьями, с эстрадой для оркестра и многочисленными одноэтажными магазинчиками, миновали крытый переход между зданиями, в котором возле одеял с серебряными украшениями сидели две дюжины индейцев. Рядом располагался губернаторский дворец. На противоположной стороне площади находилось массивное здание из камня, построенное в европейском стиле. Снова рестораны и художественные галереи, пара дорогих отелей — а потом Пасео де Перальта закончилась.
— Очень красиво, — проворчал Майло, — но ты начал ездить кругами.
На Вашингтон-авеню, в тени оранжево-розового шотландского храма, я заметил пожилую пару в одинаковых меховых куртках, выгуливающую английскую овчарку, и решил спросить у них, как найти нужный нам дом. Мужчина был в обычном кепи, а длинные седые волосы женщины, заплетенные в косу, украшала серебряная бабочка. Она пользовалась косметикой ровно настолько, чтобы вы подумали, что она ею совсем не пользуется. Когда я назвал адрес, женщина рассмеялась.
— Вам нужна северная часть Пасео де Перальта — она делает U-образный поворот на площади. Херб, где именно находится этот дом?
Ее спутник довольно улыбнулся. Что ж, хоть кого-то мне удалось сделать счастливым.
— Совсем рядом, друг мой, — в следующем квартале.
Офис Мелинды Уотерс занимал одно из шести помещений в здании песочного цвета, на первом этаже которого находился итальянский ресторан. Оттуда шел такой упоительный запах, что у меня тут же потекли слюнки. Потом я подумал о том, что нам предстоит, и аппетит исчез.
Двери всех офисов выходили на обширную парковочную площадку, рядом располагалась небольшая роща, словно здание — да и весь город — находилось в лесу. Мы вышли из машины. Воздух был холодным и кристально чистым.
Офисы четырех адвокатов располагались рядом, дальше устроились физиотерапевт, массажный кабинет, маленький магазинчик, торгующий антикварными книгами и гравюрами.
Дверь офиса Мелинды Уотерс была открыта, в приемной пахло благовониями. Большие рыжеватые кресла, обитые синелью, с подушками, отделанными бахромой, окружали старенький китайский столик из черного дерева, на котором лежали художественные альбомы, журналы, стояла медная чаша с твердым печеньем и соломенная корзиночка с ароматической смесью из цветочных лепестков. Быть может, это смягчает боль банкротства и лишения собственности по суду?
За далеко не новым дубовым столом напротив входной двери сидела круглолицая индианка и лениво стучала по клавиатуре синевато-серого лэптопа. Розовая трикотажная кофта и крупные раскачивающиеся сережки, оправленные в золото, по стилю больше подходили для Нью-Йорка, чем для Нью-Мексико. Когда мы подошли к столу, мексиканка равнодушно посмотрела на нас, но печатать не перестала.
— Могу я вам помочь? — спросила она.
— Миссис Уотерс у себя?
— Вам назначена встреча?
— Нет, мадам, — ответил Майло, вытаскивая свои документы.
— Лос-Анджелес, — сказала секретарша. — Полиция. Вы проделали такой путь, чтобы поговорить с Мел?
— Да, мадам.
Она продолжала изучать документы.
— Отдел расследования убийств.
Ни малейшего удивления, голос остался нейтральным. Она потянулась к телефону.
Мелинда Уотерс оказалось невысокой женщиной с пышными формами, в сшитом на заказ темно-зеленом брючном костюме, который выгодно оттеняли темно-бордовые корешки книг, стоявших на полке у нее за спиной. Короткие светлые волосы зачесаны назад, открывая красивое лицо со светло-зелеными глазами и чувственными губами, однако почти безупречный овал несколько портил наметившийся второй подбородок. Большие очки в черепаховой оправе отлично подходили к прямому узкому носу. Губы накрашены яркой помадой, ногти идеально ухожены, а на пальце красовалось кольцо с бриллиантом в пару карат.
