Нора Робертс - Коллекционер
– Я пока что ничего тебе не покупал.
– А красное платье? Забыл?
– Гардероб, необходимый для картины. Реквизит, если угодно. Хочешь пива?
– Нет. И ты купил мне блузку.
– Ты шла ко мне, – напомнил он. – Если бы я шел к тебе, ты купила бы мне рубашку. Собираешься поработать?
– Может быть… да, – спохватилась она. – Часа два, не меньше.
– Тогда я беру это наверх и отдам все распоряжения относительно поездки.
– Я шла к тебе из-за картины.
– Верно, и теперь я здесь, так что можешь работать.
Он провел рукой по ее волосам, дернул за концы.
– Все выискиваешь беду, Лайла, там, где ее нет.
– Почему же мне кажется, что я в беде?
– Хороший вопрос. Я буду на третьем этаже, если понадоблюсь.
А вдруг она захочет побыть на третьем этаже, мрачно размышляла она, а он об этом не подумал. Ее рабочее место – на первом. Но что, если у нее взыграет такой вот творческий каприз, и она пожелает работать на террасе?
Каприз не взыграет… но мог бы.
Все это говорило о возможности… нет, больше, чем возможности, того, что она идиотка. Хуже того – стервозная идиотка. Но она, похоже, не может остановиться.
Он поймал ее. Связал по рукам и ногам, так аккуратно, так искусно, что она не видела, как возводятся стены. Стены заставляли ее задыхаться, поэтому у нее и не было постоянного жилья, ни своего, ни съемного. Это все упрощало, делало более упорядоченным. И в конце концов – более практичным, учитывая ее образ жизни.
Она поняла, что он изменил все. И теперь она стоит на совершенно новой почве. Но вместо того чтобы наслаждаться, постоянно проверяет, насколько тверда эта почва.
Идиотка, пробормотала она, вынимая из сумки испорченную блузку. Бросила в мусорное ведро на кухне, которое она потом вынесет. Сделала кувшин холодной лимонной воды, поставила возле ноутбука.
Ее собственный мир слишком усложнен, но она может с головой нырнуть в другой. И остаться в нем.
Лайла нашла чудесное местечко, где слова и образы потекли потоком. Она потеряла счет времени, переходя от мучительной потери к стальной решимости и поискам способа мести. Закончила она подготовкой Кейли к последней битве в романе. И выпускным экзаменам.
Откинувшись на спинку стула, Лайла прижала пальцы к уставшим глазам, расправила затекшие плечи, потянулась.
И тут заметила Аша – он сидел с рисовальным блокнотом в руках, пес свернулся клубочком у его ног.
– Я не слышала, как ты спустился.
– Ты не закончила.
Она пригладила волосы, которые связала и подняла наверх.
– Ты рисовал меня?
– И сейчас рисую, – лениво сообщил он. – Ты совсем иначе выглядишь, когда работаешь. Напряженной. Сосредоточенной. То почти рыдаешь, то злишься. Я мог бы сделать целые серии рисунков на эту тему.
Он продолжал рисовать.
– Ну вот, теперь ты смутилась… Жаль. Я могу подняться наверх, пока ты не закончишь.
– Нет, на сегодняшний день – все. Все задуманное должно отлежаться в сознании.
Она встала и подошла к нему.
– Можно посмотреть?
Взяв у него блокнот, она стала перелистывать страницы и увидела себя. Ссутулившейся, очень плохая осанка, она, дернувшись, выпрямилась. Волосы только что не стоят дыбом, лицо отражает все настроения, все повороты сюжета.
– Боже!
Она потянулась, чтобы вытащить из волос заколку, но он поймал ее руку.
– Не нужно! Зачем ты это делаешь? Это же ты, за работой, захвачена тем, что у тебя в голове, а потом все это переносишь на страницу.
– Я выгляжу немного спятившей.
– Нет, сосредоточенной.
Не выпуская блокнота, он тянул ее за руку, пока она не сдалась и не села ему на колени.
– Может быть, и то, и другое.
Она позволила себе рассмеяться, когда набрела на рисунок, где ее голова была откинута. А глаза закрыты.
– Можно назвать это «Спящая за работой».
– Нет. «Игра воображения». Что ты написала?
– О, много! Настоящий прилив вдохновения. Кейли повзрослела. Слишком быстро. Отчаяние и боль навсегда разлучили ее с юношеской незрелостью. Мне немного жаль, но это должно было произойти. Она потеряла близкого человека, зная, что это сделали ее же собратья, убили того, кого она любила, только для того, чтобы наказать ее…
Она перелистнула страницу в блокноте – и увидела свою Кейли: в облике волка, в густом лесу.
Красивая дикой красотой, с мускулистым, грациозным телом, человеческие глаза полны скорби. Над голыми деревьями восходит полная луна.
– Именно такой я ее вижу. Как ты узнал?
– Я же говорил, что читал книгу.
– Да, но… это она. Молодая, изящная, разрывающаяся между двумя ипостасями. Я впервые увидела ее… глазами. Раньше она была только у меня в голове.
– Я оправлю его в рамку для тебя, чтобы ты могла видеть ее, когда захочешь.
Она положила голову ему на плечо.
– Ты нарисовал мне ее… причем поразительно достоверно. А она очень важный для меня человек. Это такая форма обольщения?
– Нет.
Он провел пальцем по ее боку.
– Но я покажу тебе, что такое обольщение.
– Не раньше, чем я прогуляю собаку.
– Почему бы нам не прогулять собаку, пойти поужинать, а потом вернуться, и я тебя соблазню?
– Новые планы, – вспомнила Лайла, – предназначены для того, чтобы их осуществлять. По крайней мере попробовать.
– Договорились. Но поскольку теперь я прекрасно сознаю, как выгляжу, сначала мне нужно десять минут.
– Мы подождем.
Она метнулась наверх, а он снова взял в руки блокнот и карандаш. И стал рисовать ее по памяти: обнаженную, на смятых простынях, смеющуюся.
Да, он подождет.
Часть III
Богатство потерять – ничего не потерять.
Честь потерять – много потерять.
Храбрость потерять – все потерять.
Старая немецкая пословица21
В жизни Лайла руководствовалась списками. Слова на бумаге, по ее мнению, становились реальностью. Если она запишет их, значит, заставит осуществиться. Список намного упростит поездку в Италию, благодаря ему она убористо сложит вещи и не упустит ни одного из всех необходимых перед полетом шагов.
Охваченная предвкушением чего-то нового, она составила список вещей и принялась нагромождать на постели в гостевой комнате целые горы. Одна гора отправится с ней, другая – к Джули, а третья пойдет на пожертвования. Облегчит ее груз и оставит место для результатов похода по магазинам, на который ее точно уговорит Джули.
– Звонил Киринов, – сообщил Аш, входя. – Вот только что. Он приедет.
– Сейчас?
– Скоро. У него появилась какая-то информация. Что ты делаешь? Мы уезжаем только через три дня.
– Это планирование. Стадия предупаковки. Поскольку я не еду в Бруклин, есть вещи, которые нет нужды брать с собой. Плюс мой гардероб требует некоторого обновления. И кроме того, мне нужно место, чтобы сложить вещи, которые я беру с собой.
Она подняла надежный набор инструментов «Лезермен», который по привычке носила в сумочке.
– Вроде этой. И дорожные свечи. Еще зажигалку, нож для разрезания коробок, дальше – мои…
– Я понял, – прервал он ее. – Все это ну просто позарез необходимо. Но в чем вопрос? Ведь нет никаких ограничений на подобные вещи в частном…
– Частном – чём? Самолете?
Она уронила «Лезермен».
– Мы летим в Италию частным самолетом?
– Нет смысла иметь самолет и не пользоваться им.
– Ты… у тебя есть свой самолет?
– У семьи. Даже два. Нам разрешено летать определенное количество раз в год, если полетное время уже не занято другими. Я же говорил, что позабочусь о деталях.
– Ничего себе, детали…
Она почувствовала настоятельную потребность сесть.
– У тебя проблемы с провозом всего этого инструментария и свечей?
– Нет. И лететь частным самолетом – это здорово! Просто немного выводит из равновесия.
Он сел рядом.
– Все началось с моего прадеда, сына валлийского шахтера, который хотел лучшей доли для своих детей. Его старший сын преуспел, приехав в Нью-Йорк. Некоторые из нас проматывали состояние, некоторые – приумножали. И если ты собираешься придавать значение тому, что сказал отец, я рассержусь.
– Я привыкла сама за себя платить. И частные самолеты мне не по карману.
– Хочешь, чтобы я купил билеты на коммерческий самолет?
– Нет.
Теперь она улыбалась.
– Я не полная неврастеничка. Просто говорю, что не нуждаюсь в частных самолетах. Я буду искренне наслаждаться полетом, но не хочу, чтобы ты думал, будто я воспринимаю это как должное.
– Трудно подумать так, глядя на твое лицо – оно у тебя такое, будто мы собираемся плыть на плоту.
– Ошибаешься. Иначе мое лицо приняло бы зеленоватый оттенок. Но я могу пересмотреть свою стратегию сборов. И приготовить ужин…
– Это было бы неплохо.
– …для Киринова.
– Не думаю, что в этом есть надобность. Он приедет после какой-то встречи, но ненадолго, ему надо заехать за женой – их ждут на семейном торжестве. Можешь объяснить ему, насколько мы продвинулись с Бастоне.
