Шарлотта Буше - Мужеубийца
– Ах, оставьте, Эдвард, – обратилась она к пожилому мужчине, который услужливо возник у нее за спиной. – В Лэндфорд-Хаузе я уже чувствую себя, как дома. Доброе утро всем!
Она наклонилась ко мне, бегло поцеловала в щеку, а затем поприветствовала Лайонела, поднявшегося ей навстречу.
– Я уже завтракала, но не откажусь от чашки кофе и, возможно, от жареной сосиски. Таких вкусных сосисок, как в Лэндфорд-Хаузе, нет больше нигде. Пэгги, я вам не мешаю?
– Нисколько, Аманда! Бери сосиски, есть свежие булочки. И кофе еще не остыл.
Женщина с полной тарелкой удобно расположилась за столом и стала в процессе завтрака рассказывать о своих знакомых в Эксетере.
– Вчера вечером я была на одной вечеринке. Пэгги, люди не перестают говорить о тебе. Конечно, все тебя по-прежнему считают убийцей Марка. А Лайонела считают твоим любовником.
Кровь ударила мне в голову:
– С какой стати? – произнесла я холодно.
Лайонел усмехнулся:
– Хотел бы я, чтобы эти люди были правы. То есть, я хочу сказать, что был бы рад, если бы я был вашим любовником, Пэгги.
– А вы разве не любовники? – улыбка Аманды была более чем бесстыдной. Как и ее недвусмысленный вопрос. Но я не дала себя спровоцировать, а она именно этого и добивалась.
– Нет, Аманда, Лайонел и я просто друзья, – ответила я за нас обоих.
– Хотя вы были бы идеальной парой. Я не хотела вас обидеть. На вечеринках же только и делают, что перемывают друг другу кости и сплетничают. А ты сейчас для светского общества самая подходящая жертва.
Аманда поднялась, чтобы положить себе в тарелку еще несколько сосисок:
– Кстати, Даниэль тоже был на вечеринке, правда, он приехал очень поздно. Он вчера приезжал сюда?
– Я не видела его уже четыре дня, – ответила я. – Но парнишка на конюшне считает, что ему нужно приехать, чтобы покататься на Урагане. Я ему позвоню.
– Обязательно позвони. Он будет очень рад. Кстати, он один из немногих, кто плохого слова о тебе не сказал.
– Прошу прощения, – сказала я и вышла позвонить Даниэлю.
– Привет, – скромно поприветствовала я его. – Я давно о тебе ничего не слышала.
– У меня очень много работы. Кроме того, я не хочу нарушать твою идиллию.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты понимаешь, о чем я говорю. Но я и правда хотел сегодня к тебе заехать. Мне нужно многое тебе рассказать. Часам к пяти вечера я подъеду в Лэндфорд-Хауз. Ты будешь дома?
– А где же мне еще быть? – его ледяной тон изрядно разозлил меня.
– Ну, тогда до вечера.
– Даниэль… – начала было я, но он уже повесил трубку. Я некоторое время еще стояла с зажатой в руке трубкой. Затем положила ее и вышла из библиотеки. По всему дому слышался радостный смех Аманды, ей вторил Лайонел. Я бросилась по лестнице наверх, пробежала по коридору и забежала в свою комнату. Там я присела на софу и попыталась привести в порядок разрозненные мысли.
Чуть позже в комнату без стука зашла Аманда. С хорошими манерами она никогда не дружила.
– Почему ты не вернулась к нам в столовую? Мне уже нужно ехать, Пэгги. Что с тобой? Ты чем-то очень расстроена. Я не хотела тебе причинить боль.
– Ты и не причинила, – я выдержала ее взгляд, потому что знала, что она именно этого и хотела. Молодая женщина просто источала злобу. За несколько последних дней, когда мне довелось пообщаться с ней поближе, мне стало ясно, что ей доставляет особенную радость напоминать мне, что я нахожусь на свободе лишь из-за отсутствия доказательств. Все ее любезные речи на самом деле были пропитаны ядом, который она с большим удовольствием использовала против меня. Было также очевидно, что она пыталась охмурить Лайонела. Но того ее красота и шарм нисколько не трогали. По крайней мере, мне так казалось. В моем присутствии он вел себя с ней, как с малознакомым человеком. А что происходило между ними, когда меня не было поблизости? Я ведь слышала, как они заливались смехом.
* * *
– Вы уже звонили Даниэлю? – спросил Лайонел, когда я спустилась в гостиную.
– О да, он должен приехать в пять. Или около того. Но в любом случае, пообещал приехать.
Сара прервала наш разговор, сообщив, что ланч подан.
Даниэль не выходил у меня из головы. Почему он так неприветливо со мной разговаривал по телефону? С одной стороны, я не должна вообще мучиться по этому поводу. Мне это должно быть безразлично. Но с другой стороны, что-то в этом казалось неправильным.
Сара подала десерт. Лайонел облизывал свою ложку и при этом не сводил с меня глаз:
– Пэгги, вам никогда не приходила в голову мысль, что Даниэль Синглтон мог убить Марка? – вдруг спросил он. – Я слышал кое-что в Лондоне об их дружбе. В первую очередь, что они с детских лет хотели одного и того же. Позднее, когда дело дошло до девочек, они стали соперниками. Они часто уводили друг у друга подруг и неоднократно дрались из-за этого.
– Я в это не верю, – отрезала я и отодвинула от себя тарелку с десертом.
Если Даниэль застрелил Марка, то у него должна быть для этого причина. Ревность? Нет, эту версию я сразу же исключила. Даниэль не может быть убийцей, нет, только не он. У Лайонела нет права это утверждать. Я должна была ему сказать об этом, но промолчала.
После ланча мы вышли из дома и отправились к тому месту парка, где в стене был проход. Эдвард как раз замуровывал его. Когда я его поблагодарила, он неприветливо заворчал:
– Для этого я здесь и работаю. В Дартмуре хватает всякого сброда, который шатается тут и там. А эта дыра была для бродяг прямым приглашением в парк.
Мы не стали ему больше мешать и пошли осматривать мраморные скульптуры в парке. Одна изображала молодую женщину в развевающемся платье, другая – юношу с вьющимися волосами, чье мускулистое тело было обвито плющом.
В парке вдруг стало тихо. Солнце, почти спрятавшееся за туманной дымкой, стало походить на тусклый круг грязно-желтого цвета. Лайонел обошел вокруг статуи юноши, ухмыльнулся, но затем его лицо снова приняло серьезное выражение:
– Пэгги, вы не должны забывать, что я ваш друг. Я сделаю для вас все, действительно, все. Пока еще слишком рано демонстрировать вам свои чувства.
– Разумеется, – ответила я и отвела взгляд.
Мы вернулись домой. В Лэндфорд-Хаузе я ощущала себя совершенно бесполезной. Здесь можно в свое удовольствие побездельничать, целиком положившись на Сару и ее мужа, которые идеально ведут дела усадьбы уже много лет.
– Вы не против, если я пойду в библиотеку? – спросил Лайонел в холле.
– Конечно, нет, Лайонел, у меня пока есть кое-какие дела, – ответила я, чтобы остаться одна. Хотя делать мне было абсолютно нечего. Хотя нет, стоило бы перебрать свой гардероб.
Пока я возилась в своей комнате, я то и дело смотрела на часы. Казалось, что минуты ползут нестерпимо медленно, как улитки. Я отчетливо ощущала, что Даниэль должен сказать мне что-то существенное и важное. Но в данный момент он был рассержен на меня.
В большом доме царила мистическая тишина. В окна коридора проникал серый свет. На улице сгустился туман, приглушавший свет и стиравший любые формы. Услышав шаги, я остановилась в ожидании. Сара? Но нет. Наверх по лестнице поднимался Лайонел. Он казался чем-то очень взволнованным. Он был настолько погружен в свои мысли, что заметил меня, когда мы чуть не столкнулись лбами. Из его правой руки выскользнула книга и упала на пол. Он моментально наклонился, чтобы ее поднять.
– Внимательнее, Лайонел! – наигранно весело воскликнула я. – Что читаете?
Он неуверенно засмеялся:
– Я же интересуюсь вами, Пэгги. Вот, кто-то из вашей семьи собрал старые семейные письма в виде книги. Мне захотелось их почитать в тишине.
– Марк никогда не упоминал о такой книге. Но муж редко читал. Так что это за письма, Лайонел?
– Письма ваших предков, Пэгги. Раньше ведь они были совсем другими. Любовные письма всегда писались таким высокопарным языком и перевязывались розовыми, голубыми, красными или желтыми шелковыми ленточками.
– Лайонел, дайте мне эту книгу, – тихо попросила я. – Мне она должна быть гораздо интереснее, чем вам.
– Само собой, – он протянул ее мне.
В растерянности мы некоторое время стояли друг напротив друга. Он пытался пережить эту неловкую ситуацию с улыбкой на лице.
– Даниэль появится здесь через полчаса, – зачем-то сказала я.
– Я знаю, Пэгги, – ответил он и вдруг совершенно неожиданно для меня схватил меня за плечи. – Пэгги, придите же, наконец, в себя! Вы идете по неверному пути!
– Я не совсем понимаю, о чем вы!
– В самом деле? – его гипнотические черные глаза уставились на меня.
