Дональд Гамильтон - Предатели
Кроме того, “спрайт” позволил мне покататься с ветерком: раз уж ты взял спортивную машину, глупо стоять на месте. Наш Фрэнсис, он же Билл Менандер, оказался на боевом посту, и я получил садистское удовольствие от лихого катания по Гонолулу, отчего его “дацун” быстро запросил пощады.
Мы увидели дельфинарий, где дельфин прыгал через обруч, осыпая собравшихся брызгами, а также ботанический сад, сплошь заросший орхидеями. Мы отдали дань местным музеям, ознакомившись с историей королевских династий Гавайских островов. С первой пятеркой монархов проблем не возникло: всех их звали Камехамеха. Затем коронованные особы стали выказывать признаки индивидуальности, и я совершенно в них запутался. Впрочем, моей главной задачей было не запутать Фрэнсиса так, чтобы он упустил меня. Но он “допас” меня до отеля как раз к тому времени, когда нужно было переодеваться на прием. В приглашении подчеркивалась необходимость пиджака с галстуком.
Вырядившись в соответствии с пожеланиями, я влился в толпу гостей. Прием проходил на террасе, у которой вместо крыши была решетка, увитая виноградом. Пройдя через обычную процедуру рукопожатий, я был представлен каким-то людям из Нью-Йорка, которые проявили ко мне такое же равнодушие, что и я к ним. Вскоре я приметил и Джилл. В ее длинных светлых волосах, кстати, ничуть не пострадавших от утреннего купания, красовались орхидеи. Очень мило.
Когда она отделилась от своей компании, я тотчас же повернулся к ней спиной, чтобы она спокойно могла подкрасться с тыла. Я же внимательно слушал полную даму в ярком гавайском платье – примерно в таком же щеголяла в аэропорту ананасная леди. Дама подробно рассказывала мне о тихоокеанском круизе на борту лайнера. Для тех, кто любил организованный отдых, это было превосходным способом провести отпуск.
Затем у меня за спиной послышались шаги, и голос женщины из администрации отеля сказал кому-то:
– Я уверена, вам будет о чем поговорить. Мистер Хелм тоже из Нью-Йорка.
Я повернулся, готовый узнать Джилл и напомнить о нашей утренней встрече на пляже – зачем осложнять работу даме, – но оказалось, что это вовсе не Джилл. Передо мной стояла и улыбалась усталой разочарованно-иронической улыбкой красивая темноволосая женщина в темных очках, делавших ее похожей на голливудскую кинозвезду инкогнито. До этого я никогда не видел ее, даже на фотографиях.
Я не мог ошибиться. Такие лица не забыть, если вы хоть раз увидите их. Нью-йоркцев увели общаться с другими замечательными гостями, и мы остались одни. Думаю, что я ничего не потерял от такой неожиданной подмены, и в конце концов Джилл никуда от меня не убежит.
Я помахал рукой официанту, который обносил гостей пуншем, но как мне следовало бы догадаться по ее сдержанной, если не сказать высокомерной манере, моя новая знакомая не собиралась пить из общей чаши. Ей понадобился скотч, во-первых, и особенная его марка, во-вторых. Мы отправились в бар, который был размещен в углу террасы специально для тех, на кого нелегко угодить.
Когда ее стакан был наполнен тем, что она заказала, она подняла его, выпила и удовлетворенно кивнула. Некоторое время мы молчали: два незнакомых человека, в силу обстоятельств оказавшиеся рядом и не знающие, что сказать друг другу. Судя по тому, как держалась моя дама, ей было решительно наплевать, говорим мы или нет. Я же, после долгих лет работы в нашей области, где поневоле приходится знакомиться с разными людьми для разных целей, с трудом выдерживаю светский разговор, если за ним ничего не кроется.
Наконец я не утерпел.
– Извините, но я не запомнил ваше имя.
– Маклейн, – сказала она. – Изобел Маклейн. Я глянул на ее левую руку и спросил:
– Миссис Изобел Маклейн?
– Да, миссис Кеннет Маклейн, – улыбнулась она. – Если уж быть абсолютно точной.
– А я Хелм, Мэттью Хелм.
– Понятно.
– Вы давно уже на этих островах, миссис Маклейн? Что ж, вопросы и ответы для такой беседы можно легко взять напрокат со склада и использовать по мере необходимости. Нет, оказалось, она здесь недавно, приехала два дня назад. Она еще раз улыбнулась и показала на свое шикарное черное вечернее платье без рукавов.
– Как видите, мистер Хелм, оно коротковато для местных фасонов. Я все еще нарушаю правила хорошего тона и ношу настоящую одежду. Меня, возможно, просто выставят из отеля, если я не куплю в ближайшее время муу-муу, только вот эти примитивные наряды не вызывают во мне энтузиазма.
Я и так предполагал, что многие люди и вещи не вызывают у миссис Маклейн энтузиазма, но она произнесла фразу с вызовом. Явно просматривался подтекст: если угодно, сами пошевелите мозгами, дабы понять, попадаете ли вы в число тех немногих избранных, кто вызывает ее энтузиазм.
Что ж, она и впрямь была очень хороша собой, особенно на фоне других гостей. По меньшей мере, половина присутствовавших женщин, в том числе и Джилл, щеголяли в ярких платьях местного производства.
Длинные и короткие, свободные и в обтяжку, цветастые или одноцветные, они не придавали женщинам элегантности, по крайней мере, на мой консервативный вкус. Кроме того, я решительный противник голых ног и сандалий на официальных мероприятиях. Не сочтите меня брюзгой, но раз уж я вынужден напяливать пиджак и галстук, женщины тоже могут потерпеть и надеть чулки и туфли на каблуке, тем более, что в них они гораздо лучше смотрятся.
Итак, в море бесформенных балахонов Изобел Маклейн резко выделялась в достаточно скромном, но отлично сшитом платье. Сперва она показалась мне довольно высокой, но вскоре выяснилось, что это иллюзия. Без каблуков она была ниже меня на добрый фут – а у меня, между прочим, рост шесть футов четыре дюйма. Она была сложена пропорционально и выглядела чрезвычайно женственно без вульгарной эффектности. Каштановые волосы были собраны в аккуратный купол – приятная вариация на тему модных еще недавно птичьих гнезд.
Черты лица правильные, кожа свежая, зубы белоснежные. Хорошая осанка. Правда, то же самое можно сказать и о многих других женщинах, на которых вы и не подумаете посмотреть второй раз. Изобел Маклейн же была неотразима, по крайней мере, во взрослой лиге. Тот, кто предпочитает длинноногих девчонок, возможно, отнесся бы к ней спокойнее, чем я. На мой взгляд, ей было между тридцатью и тридцатью пятью, хотя, конечно, я мог и завысить цифру.
– Ваш муж тоже здесь, миссис Маклейн? – спросил я.
– Нет, – ответила она, качая головой. – Мы с Кеннетом решили этим летом отдыхать порознь. Для него отдых – это смотреть, как прыгают по столу кости. Или бегают по ипподрому лошади. Или вертится рулетка. – Она пожала плечами. – К несчастью, я от этого не получаю удовольствия. Да, рано или поздно надоедает притворяться и уверять в обратном. Вы со мной не согласны?
Последние слова заставили меня чуть пристальнее на нее посмотреть. Она слишком подробно ответила на очень простой вопрос. Иначе говоря, чуть надменная скучающая и сдержанная дама вряд ли станет столь быстро посвящать первого попавшегося человека в свою личную жизнь.
Впрочем, может быть, сказывалось и то, что она оказалась вдали от дома, и то, что она уже выпила пару скотчей. Я заметил, что она поставила свой стакан на стойку бара, чтобы бармен снова его наполнил. Так или иначе, прозвучала тревожная нота, лишнее напоминание о том, что в нашем мире обмана и интриг видимость лишь сбивает с толка. Даже если речь шла о красивой женщине. Вернее, тем более, что речь шла о красивой женщине.
– Насколько я понимаю, вы живете в Вашингтоне, миссис Маклейн? – произнес я, и мы пустились в сетования по поводу того, как ужасно в этом городе в летнее время.
Я не случайно поднял тему Вашингтона и поставил для нее пару ловушек, но остался без улова. Независимо от того, жила она там или нет, город она знала неплохо. Насчет меня ей удалось узнать только то, что я был недоволен своей зарплатой правительственного служащего, транжирившего свои сбережения во время экзотического отпуска. Затем мы без особого рвения сыграли в игру “Знаете ли вы Джона?”. Выяснилось, что, не считая нескольких метрдотелей, общих знакомых у нас нет. Это исчерпало весь запас вопросов и ответов для светского знакомства, и молчание грозило превратиться в нечто совсем уж тягостное, когда к нам подошла одна из наших сегодняшних хозяек.
– С вами хочет познакомиться одна особа, мистер Хелм. По ее словам, человек, который встает чуть свет, заслуживает того, чтобы на него обратили внимание.
Что ж, наша блондинка из Гонолулу сделала первый ход.
Глава 5
Я обернулся в сторону Джилл, представленную мне как мисс Дарнли, и заметил, что Изобел Маклейн увели прочь в невидимых цепях. Ну что ж, может, это и к лучшему. Похоже, я не произвел на нее неизгладимого впечатления, а если и произвел, то она умело это скрывала.
Джилл, она же мисс Дарнли, была персонажем из другой оперы. Судя по выражению ее лица, она заранее была готова прийти от меня в восторг, независимо от того, каким занудой и глупцом я окажусь.
