Робин Кук - Грань риска
Рональд не отвечал. В этот момент его ум не был готов иметь дело с такими академическими материями.
— Мы оба — я и мой отец — также согласны в том, что для приговоров по Салемскому процессу достаточным основанием являются доказательства действия призраков, — продолжал преподобный Матер. Они достигли подножия лестницы, и Рональд и Сэмюэль ждали, пока преподобный Матер зажигал настенные светильники. Переходя от светильника к светильнику, он продолжал говорить:
— Мы оба очень озабочены тем, что даже эти менее тяжкие свидетельства могут увлечь невинных людей в водоворот зла.
Рональд начал было протестовать. Его терпение лопнуло, он не желал больше слушать эти продиктованные искренней заботой речи. Но Сэмюэль остановил его, положив руку на плечо.
— Свидетельством против Элизабет служит вполне материальная улика, о которой мы можем только мечтать в любом судебном разбирательстве, — сказал преподобный Матер и жестом пригласил Рональда и Сэмюэля подойти к большому, запертому на замок шкафу. — Но эта улика обладает страшной воспламеняющей силой. Я проявил благоразумную осторожность и после суда над Элизабет перевез это свидетельство сюда. Я никогда не видел более убедительного доказательства могущества дьявола и его способности причинять зло.
— Ваше преподобие, — не выдержал, наконец, Рональд, — мне надо как можно быстрее попасть в Салем. Как только вы покажете мне эту вещь, я сразу уеду.
— Терпение, добрый человек, — проговорил преподобный Матер, доставая из кармана ключ. — Природа этого свидетельства такова, что вам надо приготовиться, прежде чем смотреть на него. Это ужасающее зрелище. Именно по этой причине я настоял, чтобы суд над вашей женой происходил при закрытых дверях, а члены жюри поклялись, что никогда не разгласят этой тайны. Эта предосторожность не была направлена на то, чтобы совершить беззаконие по отношению к вашей жене, а только на то, чтобы предотвратить вспышку истерии среди населения, которая сыграла бы на руку дьяволу.
— Я готов, — с раздражением произнес Рональд.
— Господь Искупитель да пребудет с тобой, — сказал преподобный Матер, вставляя ключ в замочную скважину. — Крепись, сын мой.
Преподобный Матер отпер шкаф. Потом он обеими руками распахнул дверцы и, сделав шаг назад, уступил место Рональду.
Рональд заглянул в шкаф. Дыхание его пресеклось, глаза вылезли из орбит. Охваченный ужасом и страхом, он непроизвольно прикрыл рот рукой. Судорожно глотнув, он попытался что-то сказать, но голос не повиновался ему. Он с трудом откашлялся.
— Довольно, — только и сумел произнести он, отводя взгляд от страшной картины.
Преподобный Матер закрыл створки шкафа и запер его на ключ.
— И это действительно сотворила Элизабет? — слабым голосом спросил Рональд.
— Вне всяких сомнений, — ответил Сэмюэль. — Мало того, что эта вещь была найдена в вашем доме шерифом Джорджем Корвином, сама Элизабет признала это без принуждения и по своей воле.
— Боже милостивый, — сказал Рональд, — несомненно, это работа дьявола. Но сердце подсказывает мне, что жена моя не ведьма.
— Очень тяжело мужу поверить в то, что жена его колдунья и находится в сговоре с дьяволом, — произнес Сэмюэль. — Но это свидетельство вместе с показаниями одержимых девушек, которые заявили, что призрак Элизабет подвергал их мучениям, представляют собой убедительное доказательство. Мне очень жаль, мой дорогой друг, но ваша жена Элизабет действительно ведьма.
— Боже, как мне больно!.. — простонал Рональд. Сэмюэль и Коттон Матер обменялись понимающими сочувствующими взглядами. Сэмюэль направился к лестнице.
— Давайте вернемся в гостиную, — предложил преподобный Матер. — Я полагаю, что все мы заслужили по кружке эля.
Когда они с кружками уселись за столом в гостиной, преподобный Матер заговорил:
— Это время великих испытаний для всех нас. Но никто из нас не смеет уклоняться от сопротивления нечистой силе. Теперь нам доподлинно известно, что дьявол выбрал полем своего поприща Салем, и мы с Божьей помощью должны изгнать из своей среды слуг дьявола и его присных. Этим мы защитим невинных и благочестивых, которым дьявол отвратителен.
— Мне очень жаль, — проговорил Рональд, — но тут я ничем не смогу вам помочь. Я в смятении и очень подавлен. Я все-таки не могу поверить в то, что Элизабет — ведьма. Мне нужно время. Я уверен, что можно отсрочить исполнение приговора хотя бы на один месяц.
— Такую отсрочку может жаловать только губернатор Фипс, — сообщил Сэмюэль. — Но вы даром потратите время, если подадите обычное прошение. Он даст отсрочку, только если в нем будут содержаться убедительные основания.
В комнате повисла гнетущая тишина. Сквозь открытое окно доносился уличный шум.
— Возможно, я смогу дать такое обоснование, — внезапно произнес преподобный Матер.
Лицо Рональда просияло, освещенное лучом надежды. На лице Сэмюэля появилось выражение растерянности.
— Полагаю, что смогу обосновать прошение об отсрочке казни, которое вы подадите губернатору, — повторил преподобный Матер. — Но необходимо соблюсти одно условие: Элизабет должна беспрекословно согласиться сотрудничать с нами. Ей придется по своей воле отринуть от себя Князя Тьмы.
— Я уверен, что она согласится на такое сотрудничество, — проговорил Рональд. — Что от нее потребуется?
— Прежде всего, она перед лицом всей христианской общины должна в здании салемского магистрата признаться во всем, — сказал преподобный Матер. — В своем признании она должна отречься от связи с дьяволом. Во-вторых, она должна назвать имена тех, кто, подобно ей, подписал соглашение с нечистой силой. Это будет очень большим вкладом в наше дело. Тот факт, что мучения одержимых женщин в Салеме продолжаются, говорит о том, что в городе еще очень много слуг дьявола. Рональд вскочил на ноги.
— Сегодня же днем я получу ее согласие, — взволнованно пообещал он. — Прошу вас немедленно увидеться с губернатором Фипсом.
— Я дождусь ответа Элизабет, — возразил преподобный Матер. — Не подобает беспокоить губернатора без достаточных на то оснований.
— И вы получите ее слово, — заверил Рональд. — Самое позднее — завтра утром.
— Да поможет вам Бог, — заключил преподобный Матер.
Сэмюэль едва поспевал за Рональдом, когда они возвращались к карете, стоявшей перед Старой Северной церковью.
— Вы сэкономите почти час, если воспользуетесь паромной переправой на Нодл-Айленд, — сказал Сэмюэль.
— Значит, я ею воспользуюсь, — ответил Рональд. Сэмюэль сказал правду — обратный путь до Салема оказался намного короче дороги в Бостон. Был разгар дня, когда Рональд натянул поводья коня, свернул на Призон-лейн и остановился у ворот салемской тюрьмы. Он едва не загнал коня, на ноздрях благородного животного пузырились хлопья пены.
Рональд устал почти так же и был весь покрыт дорожной пылью. Со лба на щеки, оставляя влажные вертикальные полоски, стекали струйки пота. Он был опустошен, голоден и испытывал сильную жажду. Но собственные страдания сейчас совершенно не волновали его. Надежда, которую внушил ему Коттон Матер, придавала Рональду исполинскую силу и нечеловеческую выносливость.
Ворвавшись в кабинет надзирателя, Рональд, к великому своему смятению, нашел его пустым. Он изо всех сил забарабанил кулаками в массивную дубовую дверь, ведущую в подвал. Она слегка приоткрылась, и в узкой щели показалось одутловатое лицо Уильяма Даунтона.
— Мне надо увидеть мою жену, — едва сдерживая дыхание, проговорил Рональд.
— Сейчас заключенные принимают пищу, — ответил Уильям, — приходите через час.
Ударом ноги Рональд едва не сорвал дверь с петель. Уильям, дрожа, отпрянул назад. При этом из ведра, которое он держал в руках, выплеснулось немного жидкой овсяной похлебки.
— Я должен увидеть ее сейчас! — крикнул Рональд.
— Я обо всем доложу в магистрат, — жалобно запричитал Уильям. Однако поставил ведро на пол и повел Рональда в подвал.
Через минуту Рональд уже сидел рядом с Элизабет. Он нежно притронулся к ее плечу. Она открыла глаза, сразу спросив его, как чувствуют себя дети.
— Я еще не был дома, — ответил Рональд. — Но я принес хорошие новости. Я виделся с Сэмюэлем Сьюваллом и преподобным Коттоном Матером. Они полагают, что мы можем добиться отсрочки.
— Слава Богу, — промолвила Элизабет. Ее глаза сверкнули в свете свечи.
— Но ты должна признаться, — продолжал Рональд, — и назвать других, тех, кто вместе с тобой состоял в сговоре с дьяволом.
— Признаться в чем? — спросила Элизабет.
— В колдовстве, — раздраженно ответил Рональд. Усталость и боль прорвали выдержку, которая тонкой оболочкой покрывала бушующие в его душе страсти.
— Я не могу ни в чем признаться, — сказала Элизабет.
— Но почему? — резко спросил Рональд.
![Елена Руденко - Манускрипт[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
