Ли Чайлд - Один выстрел
Закончилось тем, что они вместе поужинали, а потом закатились в клуб. Энергия била из нее ключом, и она его укатала. В четыре часа утра она привела его к себе в гостиницу, горя желанием укатать еще больше. Гостиница была намного романтичнее мотеля Ричера.
И там было кабельное телевидение, которого не было в мотеле. Он проснулся в восемь утра в субботу, услышав, как танцовщица плещется в душе, и включил телевизор. Он хотел посмотреть репортаж об острых моментах пятничной встречи команд американской лиги и никак не мог его найти. Он переключал каналы и замер, попав на Си-эн-эн: шеф полицейского управления Индианы произнес знакомое имя – Джеймс Барр. Шла пресс-конференция. Надпись вверху экрана гласила: «С разрешения Эн-би-си». Титр в нижней части сообщал: «Бойня вечером в пятницу». Шеф полиции представил детектива, расследующего убийство, Эмерсона. Тот повторил имя: Джеймс Барр. Затем кратко изложил биографию: сорок один год, житель Индианы, специалист 4-го класса пехоты США с 1985 по 1991 год, ветеран Войны в заливе, в настоящее время нигде не работает.
Ричер смотрел на экран. Эмерсон казался немногословным парнем. Затем он представил окружного прокурора. Прокурора звали Родин, и немногословным он не был. Битых десять минут он приписывал себе заслуги Эмерсона. Ричер знал, как это делается. Он сам, можно сказать, прослужил в полиции тринадцать лет. Родин добавил, что штат, возможно, захочет поджарить Барра.
За что?
Ричер ждал.
Корреспондентка местного телевидения Энн Янни продолжила репортаж. Она сделала обзор событий прошлого вечера. Смертоубийство, сумасшедший снайпер. Автоматическое оружие. Многоэтажная автостоянка. Городская площадь. Возвращавшиеся домой служащие. Пять трупов. Подозреваемый арестован, но город продолжает скорбеть.
Ричер выключил телевизор. Из ванной вышла танцовщица.
– Чем мы займемся сегодня? – спросила она, широко улыбаясь.
– Я еду в Индиану.
Он по жаре дошел до автобусной станции в северной части Майами. Перелистал засаленное расписание и составил маршрут. Путешествие не обещало быть легким – пять разных автобусов, четыре пересадки. У него появилось искушение полететь самолетом или взять напрокат машину. Но с деньгами было туговато, автобусы он любил и решил, что за выходные в любом случае ничего не случится.
В выходные случилось следующее: в воскресенье в десять утра Розмари Барр позвонила домой следователю фирмы.
– По-моему, я должна нанять других адвокатов, – сказала она. – Чапмен думает, что Джеймс виноват.
– Не могу это обсуждать. Чапмен мой работодатель, – ответил Франклин. – Как там в больнице?
– Ужасно. Его приковали к кровати наручниками. Бога бы побоялись, он же в коме. Как он может сбежать?
– Каково его юридическое положение?
– Арестовали, но обвинение еще не предъявлено. Он в подвешенном состоянии.
– Чего бы вы хотели?
– На нем не должно быть наручников. Ему следует лежать в больнице Ассоциации ветеранов. Но этого не произойдет, пока я не найду адвоката, который ему поможет.
– Он застолбил место для парковки, выставив конус, – заметил Франклин. – Заранее все обдумал.
– Вы тоже считаете, что он виновен.
– Я работаю с тем, что имею. А что имею, выглядит не лучшим образом.
Розмари Барр ничего не сказала.
– Простите.
– Вы можете рекомендовать другого адвоката?
– Сколько у вас денег?
– Немного.
– Это будет некрасиво выглядеть. Как плевок в лицо фирме, где вы служите.
– Сейчас меня это не волнует.
– Вы можете потерять все, включая работу.
– Я и так ее потеряю, если не помогу Джеймсу. Если его осудят, то меня попросят уволиться. У меня будет дурная слава. По ассоциации. Фирме будет неловко.
Франклин помолчал, затем предложил:
– Попробуйте Хелен Родин. Дочь окружного прокурора. Она молодая и способная.
– Адвокат она хороший?
– Думаю, станет хорошим.
Розмари Барр позвонила Хелен Родин в офис в воскресенье. Молодой и способный адвокат и по воскресеньям должен быть в офисе. Хелен Родин была в офисе. Она ответила на звонок, сидя за видавшим виды рабочим столом. Он гордо стоял в полупустом двухкомнатном офисе, находившемся в башне черного стекла. Офис был снят дешево благодаря одной из программ по поддержке городского бизнеса.
Розмари Барр не пришлось рассказывать Хелен Родин о деле, поскольку все произошло прямо у нее под окном.
– Вы поможете моему брату? – спросила Розмари Барр.
Умный ответ был бы: «Нет». По двум причинам. Первая: Хелен знала, что на каком-то этапе не избежать стычки с отцом, а нужно ли ей это? Вторая: репутацию новичку создают первые дела. Начать, взявшись за дело, которое разъярило весь город, значило отпугнуть клиентов. Расстрел воспринимали как зверство. Стать тем, кто пытается найти этому оправдание или объяснение, будет роковой ошибкой.
– Мы можем подать в суд на тюрьму, где его покалечили?
Хелен Родин снова помолчала. Еще один повод сказать «нет». Неудобный клиент.
– Возможно, позже, – ответила она. – В данный момент он не вызовет особого сочувствия как истец.
– И я не смогу вам много заплатить, – призналась Розмари Барр. – У меня нет денег.
Хелен Родин задумалась в третий раз. Еще одна веская причина сказать «нет».
Но обвиняемый имел право на защиту. Так сказано в Билле о правах. И считался невиновным, пока его виновность не была доказана. Если же улики были настолько серьезными, как говорил отец, ее роль в процессе сведется к чисто наблюдательной. Она независимо проверит все материалы дела. Затем посоветует Барру признать себя виновным. Затем будет наблюдать, как отец скормит его машине правосудия.
– О'кей.
– Он невиновен, я уверена, – сказала Розмари Барр.
Все они невиновны, подумала Хелен Родин. Она назначила новой клиентке встречу в своем офисе на семь утра следующего дня. Это было своего рода проверкой. Сестра, которая на самом деле верит в невиновность брата, придет и в семь.
Розмари Барр пришла в понедельник точно в семь утра. Пришел и Франклин. Он верил в Хелен Родин и был готов отложить дела собственных клиентов. Сама Хелен уже час как сидела за столом. Она сообщила Дэвиду Чапмену о смене защитника и получила кассету с записью его беседы с Джеймсом Барром. Чапмен был счастлив сбагрить дело и умыть руки. Хелен прослушала кассету двенадцать раз в воскресенье вечером, еще двенадцать этим утром и сделала кое-какие выводы.
– Послушайте, – сказала Хелен.
Пленка была уже отмотана до нужного места. Она нажала «пуск», все услышали шипение, а потом голос Дэвида Чапмена произнес: «Как я вам помогу, если вы сами себе не хотите помочь?» Затем заговорил Джеймс Барр: «Не того взяли. Не того взяли». Хелен промотала до слов Чапмена: «Отрицать обвинение не получится». И снова прозвучал голос Барра: «Найдите Джека Ричера». Хелен домотала до вопроса Чапмена: «Он врач?» Больше на кассете не было ничего, кроме стука кулака Барра по двери комнаты для допросов.
– Я думаю, он действительно верит, что не делал этого, – заметила Хелен. – Он расстраивается и прекращает допрос, когда Чапмен не принимает его всерьез.
– Он этого не делал, – заверила Розмари Барр.
– Я вчера говорила с отцом, – сообщила Хелен. – Все улики указывают на вашего брата, мисс Барр. Боюсь, он это сделал.
– Отец говорит вам правду насчет улик?
– Он обязан. Так или иначе, с уликами мы ознакомимся.
Все замолчали.
– И все же мы можем помочь вашему брату, – нарушила молчание Хелен. – Он верит, что не совершал преступления. Следовательно, он сейчас в состоянии бреда. Следовательно, в таком состоянии он мог быть и в пятницу.
– Вы хотите, чтобы Джеймса признали невменяемым?
Хелен кивнула.
– Такая линия для нас – лучший выход.
– Он может умереть. Так говорят врачи. Я не хочу, чтобы он умер преступником, хочу восстановить его честное имя.
– Его еще не судили и приговора не выносили. С точки зрения закона он по-прежнему невиновен.
– Это не одно и то же.
– Да, полагаю, вы правы, – согласилась Хелен.
Снова повисла длинная пауза.
– Нам нужно найти Джека Ричера, – сказала Розмари Барр.
Хелен кивнула.
– Я сообщила про него Эмерсону и отцу.
– Зачем?
– Люди Эмерсона перетрясли дом вашего брата сверху донизу. Они могли найти его адрес или номер телефона. А отцу нужно было знать, потому что мы хотим включить этого человека в список свидетелей, но не со стороны обвинения.
– В базах данных его нет, – сказал Франклин.
А он был в двух часах езды от них – сидел в одном из задних кресел автобуса, отбывшего из Индианаполиса. Ночь с субботы на воскресенье он провел в Новом Орлеане. Так что поспал, поел и принял душ. Но большей частью он клевал носом, трясясь в автобусах и глядя в окно.
