Питер Альбано - Поиск седьмого авианосца
— Скорость ветра — один балл по шкале Бофорта, — заметил адмирал Фудзита, глянув на него снизу вверх.
— Да, сэр, один узел. Маловато. Можем потерять самолет. Не стоит рисковать.
— Нет, в данном случае — стоит.
— Слушаю, сэр, — нехотя уступил Аллен.
В эту минуту Брент Росс заметил на западе поблескивающую точку, запрокинув голову, прижал к глазам бинокль, торопливо наводя его на фокус. Он увидел две пары остроносых самолетов, заходящих на боевой разворот.
— «Мессершмитты» по правому борту! Вижу две двойки Ме-109! Пеленг два-восемь-пять, угол сорок, высота пять тысяч, пикируют на наш воздушный патруль!
— Быть этого не может! — воскликнул Аллен. — Им дальности не хватит! Наверно, это наши P—41!
— Дать радарное подтверждение! Запросить по системе «свой — чужой»! — приказал Фудзита.
Наоюки торопливо заговорил в головной телефон и спустя мгновение повернулся к адмиралу:
— Радар подтверждает, господин адмирал! На запрос не отвечают! Идут на сближение с большой скоростью. Пеленг два-восемь-пять, высота четыре-два-два-ноль! Они держались за грозовым фронтом, а потом влезли в чужой коридор!
— Передайте нашим самолетам в воздухе: четыре истребителя противника, пеленг два-восемь-пять. При выходе на пеленг два-семь-ноль атаковать и уничтожить! — Фудзита стукнул сухоньким кулачком по ветрозащитному стеклу рубки. — Для отражения атаки с воздуха по местам стоять! Изготовиться к стрельбе! Следить за целью, заходящей с пеленга два-семь-ноль. Управление с местного поста.
Наоюки отрепетовал команду.
Брент Росс, неотрывно следивший за приближающимися транспортами, крикнул, точно не веря своим глазам:
— Бомболюки, сэр! У «Дугласов» открываются бомболюки!
— Невероятно! — сказал адмирал Аллен. — Значит, они замаскировали бомбардировщики под невинные транспорты. Фантастика!
Бомбардировщики один за другим разворачивались, заходя для атаки на авианосец. Но бомбометание требовало выхода на цель под углом в 50 градусов, и до точки сбрасывания тихоходным машинам, медленно одолевавшим огромное пространство, раскинувшееся от Токийской гавани до полуострова Урага и от Йокагамы до Кизарасу, было еще несколько минут полета. Летчики Таку Исикавы, как ловчие соколы, заметившие добычу, неслись на них с юго-запада. С запад приближались, переходя в пике, четыре Ме-109 — теперь в этом уже не было сомнений, — которых вел ярко расписанный в красно-белую шахматную клетку истребитель.
— Это Иоганн Фрисснер! — закричал Брент Росс.
— Что за черт?! — недоумевал адмирал Аллен. — Откуда здесь взялся «убийца Фрисснер»?
В эту минуту первый А6М2, за штурвалом которого сидел Йоси Мацухара, командовавший всей палубной авиацией «Йонаги», пролетел по палубе и, убрав шасси, взмыл в воздух. Второй «Зеро», начавший разгон следом за ним, проскочил сквозь вяло висящее в воздухе облако отработанных газов, но на носу словно споткнулся — подпрыгнул, вильнул, потерял скорость и рухнул в море, взметнув фонтан голубой воды, белой пены и покореженных обломков фюзеляжа.
— Великий Будда! — присвистнул адмирал Фудзита.
Все, кто стоял на мостике, затаив дыхание, следили за тем, как третий «Зеро», словно прянувшая с тетивы стрела, промчался по палубе, обдав всех струей воздуха от винтов, задрал нос и, натужно взревев двигателем, круто полез вверх, пристраиваясь в хвост к машине Мацухары. Четвертый истребитель, перевернувшись через крыло, описал крутую дугу, вздымая белую пену, и сорвался в море. Тело выброшенного из кабины летчика с безжизненно болтающимися руками и ногами мелькнуло высоко в воздухе и с громким всплеском ушло под воду.
— Якорь встал! — доложил вахтенный.
— Отлично, — сказал Фудзита и прокричал в переговорную трубу: — Убрать якорь по-походному! Самый полный вперед! Право на борт! Держать ноль-один-ноль.
Брент почувствовал, как махина авианосца, чуть накренясь, подалась вперед.
Таку Исикава заметил четверку истребителей за секунду до того, как его оповестили об этом с авианосца. Но сейчас было не до них.
— Снежинки, я — Первый! Перехватить и уничтожить «Дугласы»! Почаще оглядывайся, береги хвост. Проверить оружие. Делай как я!
Когда в наушниках прозвучали голоса ведомых, подтвердивших приказ, он включил форсаж, отчего сразу надсадно взвыл двигатель, взял ручку на себя, дал левую педаль и соскользнул в пике. Поглаживая гашетку на штурвале, он дал пробную очередь из 20-миллиметровых эрликоновских пушек, укрепленных на крыльях, и пары 7,7-миллиметровых пулеметов, стоящих на обтекателе. 950 «лошадей» ввели машину в почти отвесное пике, разгоняя ее с каждой секундой все быстрее — скорость перевалила за четыреста узлов, белая стрелка альтиметра крутилась как безумная и все ускоряла вращение — и бешено завывающий истребитель, содрогаясь всем корпусом от чудовищного напора воздуха, несся вниз.
Таку изо всех сил стиснул вибрирующую ручку, нажал на обе педали — на левую чуть сильней, — чтобы не сорваться в штопор. Почувствовав горечь во рту, с трудом сглотнул — горло саднило от чистого кислорода. Оглянулся назад. Четыре «Мессершмитта» попарно заходили на боевой разворот, но пока еще были вне досягаемости его огня. Шахматная клетка и кроваво-красная машина. Это Фрисснер и его ведомый — американский бандит Кеннет Розенкранц по прозвищу «Рози». Как только его звено займется «Дугласами» — уже совершенно ясно, что это бомбардировщики, — «сто девятые» свалятся на «Зеро».
— Внимание! Атакуем фронтом! Йосано бьет второй «Дуглас», Танизаки — третий. Прослеживайте, чтобы «сто девятые» не зашли нам в хвост.
Таку решил заняться головным DC—6, медленно ловя тихоходную громоздкую машину в искатель. Нет. Слишком далеко: «Дуглас» не попал даже во внешний круг прицела. Метров восемьсот, по крайней мере.
На фюзеляже «Дугласа» появились какие-то искорки и вспышки. Эти светлячки, оставляя за собой дымящийся след, понеслись к «Зеро» и, не дотянув, погасли. Пулемет на турели. Калибр не меньше 12,7. Но слишком далеко. «Сопляки», — презрительно хмыкнул Таку.
Но за эти доли секунды дистанция между «Зеро» и транспортом сократилась, и следующие очереди легли совсем рядом с правой плоскостью. Мягко отвернув чуть в сторону, Исикава взял упреждение на три четверти и, дождавшись, когда «Дуглас» грузно вплывет в третий круг прицела, а светящийся индикатор совместится с центром фюзеляжа, нажал на гашетку.
Его легкий, весящий всего 6000 фунтов, самолет задрожал от отдачи, сбавил скорость на десять узлов, когда автоматические пушки и пулеметы открыли огонь, выбрасывая стреляные гильзы. Трассирующие очереди впились в борт гигантской машины. Таку чуть довернул ручку, едва заметно прижал педаль и обрушил на транспорт еще несколько смертоносных длинных очередей, прогрызших металл, как пила прогрызает тонкую древесину. Клочья алюминиевой обшивки и пулемета на турели брызнули в разные стороны, словно конфетти.
— Ну, давай же, давай, загорайся, — бормотал Таку. — Гори, а то у меня стволы расплавятся.
И словно в ответ на его слова, из емкости под правым крылом ударило желтое пламя, и над теряющим управление самолетом поднялось черное знамя дыма. Затем крыло отломилось у основания, и тяжеловесный, неповоротливый гигант, с неожиданной быстротой завалившись вправо, стал рассыпаться в воздухе, как будто на полном ходу врезался в кирпичную стену. Словно сбитая влет исполинская птица, «Дуглас», крутясь и кувыркаясь в воздухе, полетел вниз, опережая обломки фюзеляжа и своих четырех летчиков. Один из них камнем рухнул в море, дернулся, медленно перевернулся и погрузился в воду, но над головами трех других, как белые цветы вишни, раскрылись купола парашютов.
— Банзай! Банзай! — ликующе выкрикнул Таку, проносясь мимо гибнущего самолета и парашютистов.
Однако радость его была омрачена тем, что на «Дуглас» он израсходовал почти весь боезапас — огневой мощи ему оставалось всего на одиннадцать секунд. Потом он взял ручку на себя, почувствовал, как закружилась голова, как затрещало пилотское кресло от перегрузки. В эту же минуту авианосец открыл огонь.
— Всем орудиям правого борта — залп!
— Сэр, в воздухе наши патрульные самолеты! — замахал руками адмирал Аллен.
— Их ведут самураи: они привыкли к риску, — сказал Фудзита, сухонькой ручкой сжимая переговорную трубу.
Адмирал Фудзита сам не признавал затычек для ушей и не разрешал пользоваться ими своим подчиненным, считая, что это мешает держать связь, и потому, когда разом рявкнули двадцать два орудия главного калибра, Брент Росс, выпустив повисший на ремешке бинокль, поспешно зажал ушли. От чудовищного грохота, который немыслимым количеством децибелов вонзился, как раскаленные иглы, в барабанные перепонки, молодой американец затряс головой, застонал и выругался: звук был такой силы, что уши не воспринимали его, посылая к мозгу только ощущение физической боли.
