Патрик Бовен - Цирк монстров
— Как работа? — спросил меня Рольф.
Рольф — единственный диссонанс общему благолепию. Это высокий мускулистый тип с обритой головой, похожий на рекламного мистера Пропера, в том числе и по уровню интеллекта. Как-то раз он признался мне, смущенно отведя глаза, что работает официантом временно, а в будущем собирается поступать в военную школу, где готовят спецназовцев, чтобы сражаться со всеми этими проклятыми иракцами, афганцами, северными корейцами, русскими, китайцами и прочими врагами священной американской демократии.
«Я считаю, что экстремистов надо уничтожать превентивно, — заявил он тогда. — И если мы этого не сделаем, то кто?»
Я прожевал кусок сэндвича и ответил на его нынешний вопрос:
— С работой пока не очень. Нужно время, чтобы местная публика ко мне привыкла и стала мне доверять.
— Вы ведь приехали из Лос-Анджелеса?
— Да.
— Странная идея! Здесь такое захолустье…
— Мне здесь нравится. Я вырос в Неаполе.
— А когда вы жили в Лос-Анжелесе, вы встречали кинозвезд?
— Нет.
— Ну надо же! А знаменитых певцов? Или спортсменов?
— Тоже нет.
— А Бритни Спирс? Неужели вы ни разу не встречали Бритни Спирс?
— Боюсь, я вас снова разочарую…
— Надо же… А я-то думал!..
— Однажды я лечил мистера Флэша. Это знаменитый музыкант.
— А бандитские перестрелки вы видели? А убийц-психопатов?
Я невольно вспомнил своего недавнего клиента, о котором уже почти забыл.
— Нет, ничего такого.
Рольф немного помолчал, потом улыбнулся — так, словно его внезапно осенило:
— Я понимаю. Это называется врачебная тайна, да? Вы не имеете права ни о чем рассказывать. Понимаю. На самом деле вы, наверно, навидались всякого…
Он исчез и через пару минут вернулся с кружкой холодного пива:
— Это вам за счет заведения.
И снова отошел. Я понаблюдал за тем, как он удаляется: мощная фигура двигалась с грацией грузовика, пытающегося заехать на парковку. Потом отхлебнул пива и поставил стеклянную кружку на скатерть.
Странно, но люди, узнав о моей профессии, в первую очередь расспрашивают меня о всяких ужасах. Видел ли я мертвецов? Как я справляюсь с собой при виде крови? Снятся ли мне кошмары? Или что-нибудь банальное, например: принимаю ли я душ сразу после возвращения с работы, как это делают герои «медицинских» телесериалов, чтобы смыть страшные воспоминания?..
Кстати, ответ на последний вопрос — положительный. Да, именно так я и делаю. Это нечто вроде ритуала. Обычно мой сын присоединяется ко мне — я занимаю душевую кабину, а он плещется в ванне, взбивая густую пену. За один раз мы обычно расходуем флакон геля для душа на двоих (в последнее время это оливковый). При этом оба хохочем и дурачимся, как двое малолеток.
Самое главное — отвлечься. Переключить мысли на что-то другое. Дистанцироваться от несчастья. Мои коллеги выбирают для этого свои способы. Иначе какая-то часть каждого из нас умирала бы вместе с нашими пациентами.
Я отодвинул тарелку, внезапно осознав, что не так уж голоден. Кэмерон не звонил, и вчерашняя история все больше меня беспокоила. Я машинально сунул руку в карман пиджака и нащупал недавно найденный мобильник.
Я вынул его из кармана и еще раз осмотрел. Что в нем такого особенного? И только теперь заметил значок в правом нижнем углу дисплея. Совсем небольшой. Приглядевшись, я понял, что он напоминает изображение фотоаппарата.
Черт, как это я раньше не подумал о камере! Сейчас ведь в каждом мобильнике она есть!
Некоторое время я размышлял, кусая губы.
Лучше было бы оставить все как есть. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: я собираюсь вмешаться в дела, которые меня не касаются. Нужно связаться с Кэмероном или его коллегами, передать им телефон и забыть всю эту историю. Самое лучшее решение.
Но мои пальцы уже сами собой нажимали на клавиши. Клик… и вот оно: в памяти хранились три фотографии.
Я еще немного помедлил, потом нажал на первую из них.
На дисплее развернулось изображение.
Черный мальчик лет двенадцати в оранжевой рубашке поло широко улыбался, глядя на меня. И однако в этой фотографии было что-то жутковатое, леденящее: такое впечатление обычно производят фотографии пропавших детей. Невозможно было понять, как давно сделан снимок, но лицо мальчика почему-то казалось мне знакомым. Может быть, я видел его в школе Билли? Или у себя в клинике? Впрочем, когда изо дня день видишь множество самых разных людей, каждый встречный может показаться знакомым.
Я решил пока об этом не думать и перешел к следующей фотографии.
Эта оказалась еще более странной. Комната, полная людей. Несмотря на нечеткое изображение, можно было понять, что все они обнажены. И… некоторые были, скажем так, весьма юными.
— Что за хренотень?
Я был настолько поражен, что произнес это вслух, и пожилая пара, занимавшая соседний столик, покосилась на меня с неодобрением. Мне снова вспомнился недавний не в меру агрессивный клиент. Он тоже был обнажен. Может быть, эта фотография — с какой-нибудь пьяной вечеринки?
Хотя скорее уж групповухи… Фу, гадость.
Тогда получается, что мальчик с первой фотографии тоже в ней участвовал? Кэмерон сказал, что нашел того типа на пляже… А богачи, за последнее время съехавшиеся в наш город, строят свои виллы в основном на побережье. Правда, устраивать частные пляжи местное законодательство не разрешает. И если тот тип участвовал в оргии, а потом решил проветриться, ему пришлось отправиться на городской пляж общего пользования. Прямо в костюме Адама. Там Кэмерон его и застукал.
Ну что ж, кое-что проясняется…
Если на этот мобильник снимали групповуху с участием малолеток, то неудивительно, что невидимый собеседник начал угрожать мне, услышав о моем намерении передать телефон полиции.
Вдруг в моем собственном телефоне включился будильник, и его резкий писк заставил меня невольно вздрогнуть. Он напоминал о том, что я должен забрать Билли из школы. В этом году начальные классы возобновили занятия раньше положенного срока, уже с августа. Мне нужно было поторопиться, иначе я рисковал получить разнос от Клэр. Клэр — это моя жена, и в последнее время у нас не лучшие отношения. Я встал из-за стола и уже машинально нажал на третью фотографию.
Увидев изображение, я застыл на месте.
Любой другой не нашел бы в нем ничего пугающего: старик в кресле-качалке, хрупкий, с немного рассеянным взглядом. Казалось, он цепляется за последние остатки жизненной силы, которые у него еще сохранились.
Но для меня это был настоящий шок.
Я целую вечность не видел этого человека, он исчез из моей жизни давным-давно, однако я сразу его узнал.
На последней фотографии из трех был мой отец.
Глава 5
Моего отца зовут Джордж Дент.
Я ношу другую фамилию, потому что он не удостоил меня такой чести — дать мне свою.
Он никогда не признавал меня своим сыном.
Я повертел телефон в руках, разглядывая изображение со всех сторон. Джордж оставался почти таким же, каким я помнил его с детства, — напоминающим старого потрепанного Пьеро. Тощий старик в узком белом костюме, ветхом и покрытом пятнами. Белые волосы вечно грязные, на щеках — трехдневная щетина. Чем-то похож на писателя Тома Вулфа, но совершенно опустившегося. Только глаза у него с тех пор изменились: прежде ярко-голубые, они стали серыми и тусклыми, словно выцвели. Ни единого проблеска острого ума или бешеного гнева, которые прежде — я помнил — были ему свойственны.
Каким же образом его фотография оказалась в телефоне, который оказался у меня совершенно случайно? И знает ли владелец телефона, этот таинственный Кош, что Джордж Дент — мой отец? Может быть, эта фотография — некая угроза, адресованная мне?
Здравый смысл подсказывал ответ на последний вопрос: разумеется, нет!
Еще вчера я знать не знал никакого Коша. И поскольку я вернулся в родной город совсем недавно, можно предположить, что и он ничего не слышал обо мне. Недавний инцидент лишь случайно совпал с моим ночным дежурством. Кош случайно потерял мобильник, и я случайно его нашел. С таким же успехом его могли найти Кэмерон, Конни и вообще кто угодно из персонала или пациентов. И если бы я не начал рыться в меню, то никогда не обнаружил бы фотографий.
Но факт остается фактом: я их таки обнаружил.
И что теперь? Ясно, что существует какая-то связь между Кошем и моим отцом. Но какая именно? Неужели Джордж — тут я невольно стиснул зубы — развлекается с мужчинами-проститутками? И фотография в телефоне одного из них — что-то вроде подарка на память?
Хуже того — совсем не исключено, что отец участвовал в той «вечеринке», фотография с которой тоже осталась в мобильнике Коша.
