Бентли Литтл - Возвращение
— Тогда откос плато назывался Тонто Рим, а не Моголлон Рим. «Моголлон» было индейским словом, а в те времена никто не использовал индейские названия, кроме самих индейцев. Но существо, обитавшее в этих местах, все называли Монстром Моголлона. Дело в том, что оно обитало тут так давно, что только индейцы знали о нем. И было оно таким ужасным, что для его описания не нашлось английских слов.
Зейн Грей сочинял вестерны, книги о ковбоях и перестрелках. Возможно, собственные истории вскружили ему голову, и когда он поселился здесь, в Аризоне, то считал себя крутым парнем. Вот почему Грей жил в домике так далеко от города. Люди пытались его предупредить, но старый хрыч никого не слушал. А может, и слушал, но просто хотел доказать свою храбрость. Ему говорили, что ночью на откосе плато творятся странные вещи, что скауты и охотники слышали жуткие, нечеловеческие крики, что там находили убитых и разорванных на части животных, что кто-то с корнем вырывал деревья. Но Грей не послушал. Купил домик и стал в нем жить.
— Старина Зейн обычно охотился днем, а писал по ночам, при свете свечи. — Голос Андерсона теперь звучал угрожающе. — За исключением одной ночи. Последней ночи!
Кто-то из вожатых бросил в костер ветку, и мальчики разом вскрикнули, испуганные неожиданным снопом искр. По рядам пробежал нервный смех. Вожатый Роджерс, тот, кто бросил ветку в огонь, улыбался с довольным видом — видимо, именно на такую реакцию он и рассчитывал.
Но Андерсон оставался серьезным. Лицо его все больше мрачнело. Похоже, он всерьез относился к своей задаче напугать скаутов и старался вовсю. Для него это было не просто вечерним развлечением, а важной миссией. Кэмерону это казалось каким-то неправильным.
Он пытался сосредоточиться на огне и не слушать рассказ, но получалось плохо. Помимо воли Кэмерон слышал практически каждое слово. И не мог оторвать взгляда от лица Андерсона, которое в свете мерцающего пламени приобрело жутковатый оранжевый оттенок.
— Никто точно не знает, что случилось той ночью. Но в этих местах случайно оказался шахтер из Колорадо, который шел по Тропе генерала Крука. Шахтер никогда здесь не бывал, не знал местности и не догадывался, что по ночам следует держаться подальше от плато. Он рассказывал, что из той части леса доносились какие-то странные звуки. Шахтер собирался устроить привал на ночь, но испугался и продолжил путь, пока не добрался до города, уже на рассвете.
Услышав его рассказ, жители города собрали поисковую команду и отправились к домику Зейна Грея. Дверь была распахнута, столы и стулья внутри разбиты в щепы, а кровать вспорота словно огромными когтями. На полу слизь. И кровь. На твердой земле вокруг домика — стояло лето, и дождей давно не было — отпечатались следы большого и тяжелого существа ростом не меньше трех с половиной метров. Отпечатки ног были какими-то деформированными, нечто среднее между следами медведя и человека. Часть команды хотела уйти, но в конечном итоге все остались и, невзирая на страх, двинулись к амбару с заряженными ружьями на изготовку. Амбар был пуст, но разгромлен еще сильнее, чем дом. Одна стена рухнула, а тюки сена покрыты какой-то черной плесенью, которая… шевелилась. Три лошади в стойлах словно окаменели — слюна течет, вид безумный. Животные совсем свихнулись.
Лошадей пристрелили, амбар сожгли, и до наступления темноты спасательная команда убралась оттуда.
Зейн Грей просто исчез. Без следа. Все считали его мертвым, но через какое-то время он объявился в другом штате. И отказывался говорить о том, что случилось в Аризоне. Единственное, что знали люди, — после той ночи, когда он увидел монстра, его волосы стали белыми…
Вожатый умолк и отхлебнул воды из стакана. Подул теплый ветерок, и языки пламени метнулись влево, а ветки сосен зашелестели. Мальчики перешептывались. Холстрем, сидевший рядом с Кэмероном, сказал, что прошлой ночью вроде бы слышал крик откуда-то с плато. Он не сомневался, что это Монстр Моголлона.
— После этого монстр просто разбушевался, — продолжил вожатый Андерсон; его лицо оставалось серьезным, но голос как будто повеселел. — Люди покинули все ранчо вдоль плато, потому что он начал нападать на тех, кто там жил. Уничтожал скот, превращая животных в окровавленные груды костей с ошметками плоти. Крал и пожирал младенцев, оставляя лишь кожу. Лошади сходили с ума, и некоторые даже убивали владельцев.
Индейцы говорили, что иногда монстр неистовствует, разгневанный вторжением людей на его территорию, но даже старейшины не могли припомнить ничего подобного.
А потом все закончилось. Нападения прекратились, и, в конечном счете, охотники и рыбаки вернулись к краю плато, а некоторые даже поднимались наверх. И возвращались целыми и невредимыми. Никто не замечал никаких странностей, никого не убили и не ранили, никого не преследовали. Лет через десять люди начали возвращаться на свои ранчо.
Все жители города — за исключением индейцев — считали, что монстр либо мертв, либо ушел. В то время ходили слухи о появлении в Калифорнии снежного человека, и некоторые думали, что монстр переселился туда.
А потом Джим Слейд построил тут себе домик…
Кэмерон ничего не мог с собой поделать. Он посмотрел направо, где за границей скаутского лагеря во тьме скрывался домик, и вздрогнул. Ему совсем не хотелось слушать окончание истории.
— Джим Слейд вырос в этих местах. И знал историю о монстре не хуже других. Как и все остальные, он считал, что все закончилось, все осталось в прошлом. Может, он даже считал это неправдой, выдумкой, предназначенной для того, чтобы жаркими летними ночами пугать маленьких детей.
Но это была правда!
Первые намеки появились почти сразу. Вскоре после того, как дом был готов, Слейд нашел на куче досок мертвого медведя — без головы. Пруд, в котором он купал лошадей, — теперь там наш бассейн — высох за одну ночь, а в грязи на дне остались странные следы когтей, каких Слейд никогда в жизни не видел. Но самым необычным было то, что на участке не водилось ни птиц, ни насекомых, ни мышей. Никто из многочисленных лесных обитателей не приближался к этому месту. Как будто сама природа боялась.
Монстр убил его в первую брачную ночь…
Вожатый Андерсон опустил взгляд, словно размышляя, стоит ли продолжать, и Кэмерон почувствовал, что ему хочется крикнуть, чтобы тот остановился, не рассказывал дальше. Но, разумеется, он промолчал.
— Это была девушка из города, с которой они вместе росли. Ее звали Мария, и она была дочерью баптистского священника. Мария не хотела жить так далеко от города и говорила, что боится Монстра Моголлона, но Слейд назвал ее глупой и отсталой. Он живет здесь, и она будет жить с ним. Монстр Моголлона — это всего лишь старое суеверие. Девушка ему не верила, но любовь оказалась сильнее страха, и они сыграли пышную свадьбу, обвенчавшись в баптистской церкви у ее отца. На свадьбе гуляло полгорода. После торжественного приема Мария и Джек поехали к себе в домик.
В тот вечер началась гроза. Вроде бы обычное дело — сильный летний муссон. Но было в нем что-то странное. Гром не всегда был похож на гром. Иногда это был действительно гром, а иногда звук напоминал рев какого-то большого животного. Ночь принадлежала им, и они делали вид, что ничего необычного не происходит. Они старались быть счастливыми и спокойными, но гроза усиливалась, а звуки становились все более странными. Тогда сюда еще не провели электричество — у Слейда был только генератор, который он установил за домом. Внезапно лампы замигали. Свет погас, потом снова включился. Так повторилось несколько раз. Во время новых раскатов странного грома, похожего на рычание, свет выключился окончательно, и из-за дома донесся грохот. «Не выходи! — умоляла его Мария. — Останься и подожди до утра!»
Но Джим сказал, чтобы она сидела тихо и ждала его, а сам взял ружье и выскочил из дома через заднюю дверь.
Он не вернулся. Мария ждала, ждала, и ей становилось все страшнее; наконец она не выдержала и стала звать его. Ответа не было. Гроза, похоже, стихала, но девушка боялась выйти из комнаты и посмотреть, что там происходит снаружи. Телефона в домике не было, и Мария не могла позвать на помощь, а свет так и не включился. Она ждала в темноте до самого утра, не в состоянии заснуть.
Когда взошло солнце, Мария наконец вышла наружу. — Вожатый понизил голос. — Слейда убил монстр. Начисто содрал с него лицо. Девушка нашла его на сухом дереве у домика, брошенное на ветку. С того дня прошло ровно семьдесят лет… Как раз сегодня.
Вожатый включил мощный фонарик и ярким лучом осветил заброшенную хибару за воротами лагеря. Пятно света скользнуло по разросшемуся плющу, по темным провалам, которые когда-то были дверью и окнами, по креслу-качалке на крыльце и по сухому дереву у северной стены полуразрушенного строения.
