Георгий Ланской - Танцы мертвых волков
Надо сказать, что слова Никиты произвели на меня сильное впечатление. Утром, когда он позвонил на работу и в ультимативной форме потребовал встречи, я заранее ожидал чего-то неприятного. Однако, действительность оказалась другой. И сейчас, когда картина преступления вывернулась наизнанку, я уже не знал, что думать, кому верить, и кого ловить.
Размышляя над загадочным и донельзя опротивевшим делом, я и сам не заметил, как дошел до отдела. Входная дверь открылась мне навстречу. Я притормозил, выпуская из здания женщину средних лет, одетую в скромную черную куртку, наверняка сшитую трудолюбивыми китайцами. Дождавшись, когда женщина перешагнет через лужу, я хотел было войти внутрь, как вдруг ее голос меня остановил.
— Извините, вы ведь Кирилл?
Я повернулся, глядя на смутно знакомое лицо. Видя, что я никак не могу идентифицировать личность, женщина рассмеялась, обнажив мелкие, мышиные зубы.
— Я Ирина Юрьевна. Мама Саши Семенова. Мы с вами на дне рождения виделись.
— А, действительно, — обрадовался я. — Думаю — лицо вроде бы знакомое, а вспомнить не могу. А вы чего к нам?
— Да Санечка уже неделю дома не бывает, я беспокоюсь. Решила на работу зайти, а его и на работе нет. Говорят — на задании.
— Ну да. Он свидетельницу охраняет, — подтвердил я. — Не волнуйтесь. Это совершенно неопасно.
— Как же не опасно, — возразила Ирина Юрьевна. — Думаете, я не в курсе, что вы маньяка ловите? Весь город про это говорит. А Саша наверное, Быстрову охраняет?
Я про себя помянул недобрым словом Витю Сахно, и ободряюще улыбнулся.
— Уверяю вас, ничего страшного нет. Юлию еще несколько оперативников оберегают, так что Саша там, скорее, для наблюдения и контактов, вдруг маньяк снова позвонит. Оперативная необходимость, понимаете?
— Понимаю, — грустно улыбнулась Семенова. — Но он же у меня один. Вот и переживаю. Чего в адвокаты не пошел?.. Мы так надеялись… Сидит сейчас в засаде, поди голодный еще… А я ему пирожков принесла.
— Ну, что вы, — рассмеялся я. — Юля — девушка хорошая, она ему там с голоду умереть не даст.
Ирина Юрьевна лукаво улыбнулась.
— Знаю, что хорошая. Сашенька когда про нее говорит, у него глаза светятся, а голос таким сладким становится, как у кота, наевшегося сметаны. Влюбился, охламон. Только она ведь замужем, правда?
— Да, года на три ваш Сашенька опоздал. Может, мне его выдернуть с дежурства? Пусть домой сходит, отдохнет…
— Нет-нет-нет, что вы, — запротестовала Семенова. — Вот, возьмите пирожки, я утром напекла. Сами покушаете, Сашка поест… Он ведь хороший работник, правда?
— Очень, — похвалил я. — Ответственный, умный. Наверняка сделает отличную карьеру… Вы меня извините, но мне надо бежать…. Вы где машину припарковали?
— Какая машина, о чем вы говорите? Я на автобусе, мы же бюджетники с мужем… Саше передайте, чтобы к нам заехал.
— Непременно, — сказал я, улыбнувшись одними губами. — Спасибо за пирожки.
— Не за что. Кушайте на здоровье, — улыбнулась Семенова и побрела к остановке. Я посмотрел ей вслед и сунул пакет под мышку.
— Павлины, говоришь? — задумчиво сказал я, ни к кому не обращаясь. Едва я потянулся к дверной ручке, как в сумочке на ремне заверещал телефон.
— Кирилл? — осведомился в динамике приятный женский голос. — Это следователь Карбаева.
— Здравствуй, Елена, — вежливо сказал я, вспомним молоденькую девушку, осматривавшую трупы Земельцевой и Ерохина. — Как дела?
— Ты ко мне в прокуратуру не подойдешь? — вместо ответа сказала Лена.
— Сейчас?
— Желательно. Только пока об этом никому не говори, включая начальство.
— У вас что-то есть? — спросил я, чувствуя неприятный холодок.
— Приходи, Кирилл, — коротко ответила Карбаева и отключилась. Я несколько секунд пялился на замолчавший телефон, чувствуя, как начинают трястись руки. Нет, на мою больную голову свалилось слишком многое за сегодня…
Уже у кабинета Карбаевой я сообразил, что не оставил пакет со снедью у себя в конторе. Разозлившись, я ввалился к Елене без стука. Она, оторвавшись на миг от своей писанины, жестом указала мне на кресло. Приткнув пакет в уголок старого, обшарпанного шкафа, я уселся и, закинув ногу на ногу, уставился в потолок. Интересного там ничего не было: посередине змеилась трещина, перечеркивая умеренную белизну, в углу у окна нахально выпирали пятна сырости. Обои, не достававшие до потолка несколько сантиметров, начинали отклеиваться. Я фыркнул и опустил глаза. Оказалось, что Елена наблюдает за мной с дружелюбным интересом.
— Версаль? — спросила она.
— Угу. Лувр. Ты о чем-то поговорить хотела?
Вместо ответа Лена потянула носом и жалобно покосилась в сторону пакета.
— У тебя там какая-то еда?
Дважды намекать мне было не нужно. Вытащив из пакета пару пирожков, я протянул их Карбаевой. Она жадно откусила от одного, потом от второго, словно голодная овчарка.
— Вку-ф-фно, — невнятно прошамкала она с набитым ртом. — Я ф утра нифефо не ела.
Я заулыбался, но комментировать не стал. Было что-то трогательное в том, как Леночка поедала выпечку. К счастью, длилось это недолго. Прожевав последний кусочек, Лена деловито вытерла руки платком и открыла лежащую на столе картонную папку.
— Кирилл, ты ведь знаешь, что дела по маньяку теперь объединили?
— Знаю. Вы раскопали что-то новое?
— Как тебе сказать… Ничего нового, из того, что нельзя было узнать раньше, если бы мы чуть-чуть подумали. Скажите, ты делал запрос на расшифровку телефонных звонков лично или поручал кому-то еще?
— Семенов делал, — медленно сказал я. — Я велел ему запросить данные о переговорах Муроенко, Земельцевой, Тыртычной, Боталова и Ерохина за последние 2 месяца. Ничего интересного там не было.
— Верно, — неприятно улыбнулась Лена. — Я тоже сделала запрос. Только не на два месяца, а на полгода. И выяснила кое-что интересное. Проверка Боталова ничего не дала. А вот остальные…Помнишь, в телефоне Земельцевой последние вызовы были адресованы некоей Кисе? Там еще видео было…
— Помню. И что?
— А то, что в конце февраля эта самая Киса звонила Тыртычной. Всего один раз. Разговор длился… сейчас… девять секунд. Дальше — смотри, в апреле Кисе звонил Муроенко, четыре раза. В конце февраля Тыртычная позвонила Ерохину, разговор длился минуту, сорок секунд. Тоже всего один звонок. На ошибку не похоже. И сразу после этого звонка Киса звонит Муроенко. Еще один звонок. Вскоре мы находим первый труп. Зачем Тыртычная звонила Ерохину? Что общего у Кисы, Муроенко и Земельцевой? Ты можешь объяснить эту свистопляску?
— Могу, — вздохнув, сказал я и положил на стол смятую распечатку фотографии. — Тыртычная — дочь Анатолия Ерохина. Обрати внимание на снимки. Никита Шмелев, приятель Маши, когда забрался в дом Муроенко, сразу почуял неладное. Начал родственников расспрашивать. Тетка Тыртычной с уверенностью опознать Ерохина не смогла, но и такой возможности отрицать не стала. Отчество у Марии — Анатольевна. Скорее всего, отец и дочь встретились через несколько лет. Или не встретились, но, возможно, выяснили отношения. И вскоре пали от руки маньяка.
— Мотив? — хмуро спросила Лена. — Кому это выгодно? Лично у меня только одна кандидатура — Милана Ерохина.
— У меня тоже. Не она ли наша таинственная Киса?
— Трудно сказать. А доказать еще труднее, если не найдем свидетелей встреч Миланы и Земельцевой, Миланы и Муроенко.
— Надо с Быстровой поговорить. Она наверняка знает что-нибудь полезное.
— Да, пожалуй, но, Кирилл, тогда как к делу привязать всех остальных? Они-то каким боком подходят к смерти Ерохина и Тыртычной?
— Скорее всего, никаким. Отвлекающий маневр. Дымовая завеса. После убийства четырех невинных людей вдруг стало ясно, что никто не соотносит преступления друг с другом. И на пятом трупе начинаются звонки Быстровой, с расчетом, что она раздует информационную волну. Кстати, установили тех двоих, что были на снимке?
— Нет. Ни по одной ориентировке не проходят. Скорее всего, люди были одинокие и их никто не ищет, — вздохнула Лена. — Знаешь, в этом есть смысл. Но тогда получается, что Земельцева была в курсе дела.
— Скорее всего — да. Вспомни, в каком виде предстает в ее телефоне Киса. Земельцева — активная лесбиянка. Вряд ли ты в курсе, но прямо перед смертью, она напала на Юльку и попыталась ее изнасиловать. Несколько лет назад Земельцева была замешана в скандальной истории с заключенной. Не знаю, специально ли получалось, что дела попадали к ней, но Земельцева держала руку на пульсе и знала — никто не объединяет эти смерти. А огласка была необходима…
— Кирилл, — вдруг прервала меня побледневшая Лена, — а вы с Ларисой поддерживали контакты?
— Я — нет. Уж больно мерзкой бабой она была, а что?
— Понимаешь, есть по этому делу еще один фигурант. Было два звонка на телефон Кисы. Тоже в апреле. А потом с этого же номера почти ежедневно звонили Земельцевой. Телефон Кисы зарегистрирован на оператора сотовой связи. Они часто на себя номера оформляют, которые в подарок идут вместе с телефоном. А теперь посмотри, кто им обеим звонил.
