Франк Тилье - Переломы
— Нет, я вам уже сказала. Он или приезжал в грузовичке вместе с отцом, или приходил с холма.
— Как Мирабель?
Ответа нет… Психиатр продолжает:
— А что они делали в коровнике?
— Не знаю. Вы ведь не верите, что этот человек существует, да?
— Да нет же, как раз верю. В комнате Люка Грэхема, рядом с его телом, мы нашли волокна. Волокна черной шерсти со следами слюны.
— А вы не подумали, что Грэхема мог убить этот человек?
Доктор вздыхает и откидывается на спинку кресла. Ему уже приходилось иметь дело со сложными случаями, но этот — из ряда вон выходящий. Два доказанных убийства, одно исчезновение и больная, о которой он совершенно ничего не знает, потому что одна из жертв — это ее психиатр, а история болезни, судя по всему, пропала. Более того, в его распоряжении всего шесть недель, несчастных шесть недель, чтобы разобраться в состоянии этой больной.
Он видит, что поведение его собеседницы меняется — она переходит от состояния обороны к подчинению. Это преображение заняло менее пяти секунд.
— Я хочу пить, — говорит Алиса, прижимая пальцы к вискам.
— Я попрошу, чтобы вам принесли воды. Хотите поесть?
— Нет, спасибо. Я бы просто хотела вернуться домой.
Раздается стук в дверь. В кабинет входит какой-то мужчина. Алиса поворачивается и через несколько секунд узнает его. Это Марк Броссар, директор Исследовательского центра. Он проходит мимо нее и кладет на стол Брока желтую папку.
— Я буду в холле…
Алиса втягивает голову в плечи. Она пытается не встречаться глазами со специалистом, но, когда он слегка задевает ее, идя к выходу, она чувствует себя раздавленной немым упреком. Он не сказал ей ни одного слова.
Брока берет папку и открывает ее. Алиса молча, не шевелясь наблюдает за ним.
— Это касается вас, мадемуазель Дехане. Вы помните тест визуальной стимуляции, который вы проходили в экспериментальной лаборатории утром восьмого октября?
Алиса медленно кивает. Перед ее глазами встает большая белая комната, компьютер, датчики, прикрепленные к ее телу, и бесконечная череда картинок, одна страшнее другой.
Врач кладет папку на место, в руке у него фотография.
— Вот, судя по всему, именно с этого снимка все и началось. Все те события, которые привели к тому, что сегодня мы с вами тут сидим.
Алиса отвечает ему не сразу, но ее голос звучит ясно, спокойно. Ее лицо не выражает ни малейшего озлобления.
— Может быть, именно этот снимок позволил мне понять, каким чудовищем был мой отец. Может быть, он открыл какие-то краники в моей голове. Покажите мне его.
Психиатр кладет перед ней фотографию. Алиса подходит и склоняется над столом.
В траве лежит мужчина, блондин с перерезанным горлом. Фотография сделана крупным планом, можно разглядеть хрящи гортани и розоватую плоть в глубине разреза. Рот словно застыл в неоконченном крике. Судя по всему, снимок сделан на месте преступления.
В одно мгновение лицо Алисы искажает отвратительная гримаса, она морщит нос, челюстные мышцы напрягаются, на шее вздуваются вены.
Берди вышел из своего укрытия.
В этом новом обличье Алиса уже не тратит времени на изучение окружающего пространства. Она бросается к двери, наталкивается на охранников, впивается ногтями в щеку одного из них. Она кричит срывающимся голосом:
— Пропустите меня!
Ее валят на пол, она отбивается, тяжело дышит, словно дикий зверь. Ее сила просто поражает, охранникам с трудом удается с ней справиться. В конце концов, обездвиженная, выдохшаяся, она успокаивается. И только тогда, сжав зубы, смотрит в упор на психиатра и говорит ему:
— Я думаю, надо спасать других! Скажите им, чтобы они меня выпустили!
— Кого — других?
— Пленников. Пленников, которых мой отец держит в туннелях.
59
Национальный центр научных исследований, 8 октября. Увидев фотографию изувеченного человека, Берди срывает с себя подбородник и датчики и с воплем бросается к двери лаборатории. Он бежит по коридорам, а когда Люк Грэхем пытается преградить ему путь, с силой отталкивает его и выбегает на улицу. Он знает, как выглядит машина Алисы, синий «фиат крома». Он садится за руль, и автомобиль, скрипнув шинами, скрывается из виду.
Ферма окружена многочисленными полицейскими машинами — они слетелись сюда, словно рой насекомых. На заднем сиденье одной из них рядом с доктором Брока сидит Берди. Впервые за свою карьеру психиатр чувствует себя в полном тупике — он столкнулся со случаем, наблюдать который на практике пришлось очень немногим специалистам и опыт лечения которого в мировой психиатрии крайне мал. Сидящая слева от него молодая женщина уже не является тем, кто она есть на самом деле, ее место заняла другая, взбудораженная личность, испытывающая безграничную ненависть к ее отцу. Самое невероятное, что, хотя эта личность признается в том, что ударила отца ножом, она решительно отрицает, что застрелила его. И, как и остальные личности, населяющие тело Алисы, она говорит о человеке в капюшоне, заходившем в хлев вместе с Клодом Дехане. Нечто загадочное, не поддающееся пониманию.
Проехав длинный путь от Булонь-Бийянкур, «фиат» проносится по грунтовой дороге, ведущей к ферме, и резко тормозит. Алиса уже больше не Алиса, это человек, долгие годы дожидавшийся, когда ему представится возможность выразить свои чувства, обрушить на отца всю свою злость. Берди знает обо всех страданиях, выпавших на долю Николя, о злобе отца, о садистских наказаниях, которым подвергались Алиса и Доротея. Ему известны мельчайшие детали извращенной сущности Клода Дехане. Сегодня он расскажет о них не в кошмарных снах, не в приступах тревоги, не в страхах. Сегодня он даст той, в чьем теле он затаился, силу, чтобы отомстить.
Едва выйдя из машины, Берди бежит к коровнику. Дверь открыта, полицейские сбили засовы и уже бегло осмотрели помещение, где пока что ничего не нашли, если не считать вырезок из газетных статей, наклеенных на полу в последнем стойле. Эксперты и специалисты по криминальной психологии, пытающиеся понять суть поведения Алисы и ее взаимоотношения с родителями, изучают эти статьи. После гинекологического и медицинского освидетельствования Алисы Дехане все ознакомившиеся с ее делом уже знают, что Клод Дехане подверг свою дочь стерилизации в Перу, чтобы у нее никогда не было детей. В морозильнике на втором этаже дома были найдены пакеты с замороженной бомбейской кровью. Берди объяснил им, что Клод регулярно брал у Николя кровь на случай, если Алисе потребуется экстренное переливание.
Кроме того, в доме была найдена аккуратно сложенная одежда, в основном пижамы, и около десятка пар обуви разных размеров, а в мешках для мусора обнаружены срезанные волосы разной длины и цвета.
Собравшиеся в хлеве люди не сводят глаз с Алисы. Она входит в среднее стойло, выводит оттуда корову и заводит ее в последнее стойло. Никто ничего не понимает, терпение полицейских на исходе, но психиатр попросил их ни в коем случае не вмешиваться.
Клод Дехане сидит на крыльце перед домом. По его лбу течет пот. Он отдыхает после работы в саду. Увидев выходящую из машины дочь, он улыбается, но его улыбка быстро исчезает. Его дитя ведет себя как-то странно. Она идет прямо на него, ее губы плотно сжаты, взгляд мрачен. Они не успевают обменяться ни одним словом. Берди хватает нож и дважды ударяет отца в левую сторону груди, а потом отбрасывает свое оружие и бежит к хлеву.
Привязав корову, Берди возвращается в среднее стойло и выбрасывает из него солому. В бетонный пол вделано стальное кольцо. Берди быстро хватает веревку, свисающую с лебедки возле доильного аппарата, и несколькими узлами завязывает ее на кольце. Потом начинает вращать рукоятку на задней стене. Ему явно трудно, мужчины пытаются помочь, но он отталкивает всех, кто к нему подходит.
— Один раз у меня уже получилось. Я справлюсь.
Понемногу бетонная плита начинает подниматься. Командующий полицейским подразделением больше не в силах ждать, он бросается к Алисе. Девушка отступает и переводит дух, а полицейский быстро крутит рукоятку. Психиатр подходит к своей пациентке:
— И что мы там найдем?
— Ужас…
Открыв люк, Берди спускается по бетонному туннелю, уходящему на восемь метров под землю. Стены вокруг него похожи на стенки старого колодца. В углублении стоит фонарь и лежит ключ. Берди хватает их и, не раздумывая, быстро идет вперед. Конечно, дорогу запомнить невозможно.
Коридоры расходятся в разные стороны. Туннелей столько, что в них легко заблудиться. Его внимание привлекают несколько слов, выцарапанных на камне чуть поодаль. «Окленд 1,3 км».
Да, Берди уже проходил здесь.
