Робин Кук - Перелом
Когда дети увели бабушку к дивану, Джек попытался завязать с Леонардом беседу. Он отметил, что девочки, судя по всему, обожают бабушку, на что дед ответил очередным невнятным звуком.
Пока полицейские осматривали дом, девочки веселились с бабушкой, Алексис деловито паковала вещи, а Крэг и Рэндольф уединились в библиотеке. Джек был вынужден развлекать Леонарда. После безуспешных попыток выжать из его уст хотя бы несколько слов, он сдался. Джек подошел к полицейским и, выяснив, что Лайм Фланаган пробудет здесь еще по крайней мере полчаса, собрал с пола свою одежду и обувь. Затем он поднялся наверх к Алексис и сказал, что хочет принять душ.
Стоя под струями воды, он переживал, что до сих пор не позвонил Лори. Закрыв кран и посмотрев в зеркало, Джек недовольно скривился. Он совсем забыл о льде, и его губа посинела и распухла. Лиловая левая сторона лица и распухшая губа делали его похожим на забулдыгу после пьяной драки. Джек хотел было приложить лед, но, поразмыслив, делать этого не стал — время было упущено, и ото льда было мало пользы. Он быстро оделся и достал мобильник.
Сигнал оказался очень слабым, и позвонить Лори он не смог. Он поднялся по лестнице и прошел в гостиную, где уже были Алексис, девочки и оба предка. Алексис не только успела упаковать вещи, но и отнесла их в машину. Девочки умоляли Розу поехать в одной машине с ними, но она сказала, что поедет с дедом. В этот момент Джек услышал первые произнесенные Леонардом слова.
— Пошли, Роза, — мрачно приказал он.
Роза покорно повиновалась и заспешила вслед за супругом.
— Я завтра тебя увижу? — спросила Алексис, подгоняя дочерей.
— Да. Но когда точно, не знаю, — ответил Джек. — Расписание моего дня пока неизвестно, поскольку зависит не от меня.
Алексис неожиданно развернулась и воскликнула:
— Боже! Я только что вспомнила, что в пятницу у тебя свадьба. А завтра — четверг. За всеми делами я совсем об этом забыла. Прости. Твоя будущая жена, наверное, меня ненавидит за то, что я тебя вытащила сюда и теперь держу в заложниках.
— Она знает меня достаточно хорошо, и ей есть на кого возложить вину.
— Выходит, что, закончив аутопсию, ты сразу летишь в Нью-Йорк?
— Да. Именно так я и намерен поступить.
У дверей гаража Алексис велела дочерям попрощаться с дядей. Каждая из них чмокнула Джека в щеку, и лишь Кристина шепнула Джеку на ухо, что очень сожалеет о гибели его дочерей. Сочувствие племянницы оказалось настолько неожиданным, что Джек с трудом удержал слезы. Алексис, обнимая брата, заметила его повлажневшие глаза. Но, не поняв причину волнения, она сказала:
— Эй! Мы чувствуем себя отлично. Дети, поверь мне, будут в полной безопасности.
Джек кивнул и, постаравшись придать голосу бодрости, сказал:
— Встретимся завтра. Надеюсь, что мне удастся найти нечто такое, что оправдает наши усилия.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила Алексис. Она села в машину и подняла дверь гаража.
Она нажала на клаксон, помахала брату рукой, и семейный внедорожник скрылся в ночи.
Джек переставил свою машину и оглянулся. Пятеро полицейских вышли из дома, и Джек тут же выбрался из машины.
— Простите! — крикнул он и махнул рукой.
— Доктор Стэплтон, — откликнулся Лайм, — а мы вас искали.
— Вы закончили осмотр места преступления? — спросил Джек.
— На данный момент — да.
— Что-нибудь обнаружили?
— Ленту проверят в лаборатории. В ванной обнаружили волокна ткани. Кое-что мы нашли и вне дома. Все указывает на то, что работали профессионалы.
— А как с аутопсией? — поинтересовался детектив Сколер. — Она будет проведена?
— Если состоится эксгумация, то будет произведена и аутопсия. Я приступлю к вскрытию, как только получу тело.
— Очень странно, что попытка аутопсии вызвала такой эффект, — заметил детектив Сколер. — Вы надеетесь обнаружить что-то стоящее?
— Честно говоря, я не знаю, чего ожидать. Мы точно уверены лишь в том, что у пациентки был инфаркт. Это пробудило наше любопытство.
— Жуть! — сказал детектив Сколер. — Ради вашего спокойствия и спокойствия семейства Бауманов мы несколько дней будем держать дом под круглосуточным наблюдением.
— Не сомневаюсь, что Бауманы будут вам весьма благодарны, а мой сон станет крепче.
— Держите нас в курсе ваших исследований, — сказал детектив Сколер и, прежде чем пожать Джеку руку, вручил ему свою визитку.
— Не могли бы вы уделить мне еще несколько минут? — спросил Джек у Лайма.
— Безусловно, — ответил тот. — Я как раз собирался задать вам несколько вопросов.
Джек и Лайм попрощались с полицейскими. Чернильная тьма тут же поглотила их автомобили. Единственными светлыми пятнами в округе были окна дома Баумана и цепочка фонарей вдоль улицы. Сквозь кроны деревьев проглядывал узкий серп месяца.
— Может быть, устроимся в моем автомобиле? — спросил Лайм, когда они подошли к дешевому старому «форду».
— Честно говоря, я предпочел бы подышать, — ответил Джек.
Дневное тепло ушло, и температура воздуха стала весьма бодрящей.
Они прислонились к машине, и Джек рассказал Лайму о своей стычке с Тони Фазано, об угрозах и двух кулачных боях с Франко. Лайм, внимательно выслушав рассказ, сказал:
— Я знаком с Тони Фазано. Парень работает в нескольких направлениях, включая дела, связанные с уголовщиной. Я знаю его потому, что он выступал в уголовных процессах, защищая в суде мелких негодяев. Должен сказать, что он гораздо умнее, чем можно подумать, если судить по его внешнему виду.
— Да, я это уже заметил.
— Похоже на то, учитывая его угрозы в мой адрес. Но с другой стороны, это выглядит слишком примитивно для умного человека.
— У вас есть другие подозреваемые?
— Вообше-то нет, — ответил Джек, не решившись говорить о заговоре.
— Я проверю версию о Фазано, — сказал Лайм. — Его контора находится в Норт-Энде, и парень подпадает под нашу юрисдикцию. Но без наличия серьезных улик мы мало что сможем сделать. Учитывая также, что у нас мало времени.
— Понимаю, — ответил Джек. — Послушайте, я благодарен вам, что вы вмешались в это дело и потратили время, приехав сюда. Это моя вина. Я опасался, что Бауманы не сообщат полиции о нападении.
— Всегда готов оказать услугу своему старому приятелю Лу Солдано. У меня создалось впечатление, что вы крепко дружите.
Джек утвердительно кивнул, подавив улыбку. Он встретился с Лу в то время, когда они оба ухлестывали за Лори. Когда шансы Лу стали весьма расплывчаты, у него хватило благородства выступить адвокатом Джека, и это скрепило их дружбу. Лу тогда проявил свои лучшие качества.
— И это подводит нас к последней проблеме, — сказал Лайм, открыл машину и порылся в лежащей на переднем сиденье сумке. Когда он повернулся лицом к Джеку, в его руках был короткоствольный «смит-вессон» тридцать восьмого калибра.
— Будьте с ним поаккуратнее, хотя я сам частенько обращаюсь с пушкой грубовато.
Джек повертел револьвер в руках. Вороненая сталь оружия отразила свет, льющийся из окон дома.
— Используйте эту штуку, когда почувствуете стопроцентную необходимость стрелять, — сказал Лайм. — Но надеюсь, до этого дело не дойдет.
— Обещаю, что если дело дойдет до пальбы, то это будет вопрос жизни или смерти, — ответил Джек. — Но поскольку девочки уехали, револьвер мне не нужен. — С этими словами он протянул оружие Лайму.
Лайм придержал его руку.
— Оставьте у себя. Вы уже схлопотали по физиономии. Мне кажется, что у этого Франко не все шурупы на месте. Но только обязательно верните пушку. Когда вы уезжаете?
— Завтра, и это еще одна причина не брать оружие.
— Берите! — настаивал Лайм. — Мы можем встретиться до вашего отъезда. А если нет, бросьте его в моем офисе в какой-нибудь мешок с моим именем. Только особо не афишируйте.
— Можете быть уверены: я буду вести себя крайне сдержанно, — сказал Джек с улыбкой. — Сдержанность — мое второе имя.
— Лу так не считает, — рассмеялся Лайм. — Но он сказал, что вы необыкновенно ответственный парень, и именно на это ваше качество я и буду полагаться.
Еще раз пожелав Джеку успехов, Лайм сел в машину и уехал.
Джек повертел револьвер в руках. Оружие было похоже на игрушечное, каким он играл в детстве, и казалось совершенно безобидным. Но как патологоанатом он был хорошо знаком с разрушительной силой револьвера «смит-вессон». Определяя направление пулевого канала в трупах, он каждый раз изумлялся масштабу травм, нанесенных выстрелом. Джек сунул револьвер в карман, а из другого извлек телефон. Он знал, что его задержка в Бостоне огорчит и рассердит Лори. Если поставить себя на ее место, то его возвращение домой в четверг днем — а церемония назначена на час тридцать пятницы — выглядит абсурдом. Но его засасывали зыбучие пески сложившихся обстоятельств. После всего, что произошло, он не мог бросить Крэга и Алексис. Кроме того, его мучил вопрос, почему кто-то так отчаянно противится аутопсии. И вдруг Джека поразила простая мысль: он забыл о больнице! Не произошло ли там после доставки Пейшенс Стэнхоуп нечто такое, что было необходимо скрыть? Подобная версия была более вероятной в сравнении с притянутой за уши теорией заговора против concierge-медицины.