KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Детективы и Триллеры » Триллер » Вольфганг Хольбайн - Кровь тамплиеров

Вольфганг Хольбайн - Кровь тамплиеров

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вольфганг Хольбайн, "Кровь тамплиеров" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Давид тоже не удержался от улыбки. Он снова оценил, как бесконечно счастлив, потому что она находится рядом с ним. Они бродят в подземном лабиринте среди останков когда-то живших людей, они попали в тупик, а на обратном пути их давно уже поджидает дюжина гвардейцев, и тем не менее ей удается сохранять юмор и вызывать на его лице улыбку.

За это и за все остальное, что она умела и чем она была, он так ее любил.

Квентин со вздохом покачал головой, в то время как Давид вернул ему план, подошел к Стелле и обнял ее за плечи. Скорее случайно его взгляд скользнул при этом по камням, которые она пересчитывала. И тут он открыл нечто, что заставило его насторожиться.

— Это должно быть здесь, — снова сказал старик, напрасно стараясь говорить убежденным тоном. — Мы шли верной дорогой.

Давид взял у Стеллы фонарик и направил его на каменную глыбу, которая казалась более гладкой, чем остальные. Потом он различил рядом стыки, или швы, абсолютно параллельные друг другу. Все вместе эти линии немного напоминали код — генный код или штрихкод, считываемый при сканировании. Среди линий Давид обнаружил отверстие, или углубление, которое…

— Стелла, дай копье! — взволнованно прошептал он.

Стелла наморщила лоб, но не задала вопроса, только сняла со спины рюкзак, порылась и вытащила оттуда реликвию.

Давид не ошибся. Копье с точностью до миллиметра подходило к треугольному углублению, но он немного помедлил, бросив неуверенный взгляд через плечо Квентину и Стелле, прежде чем вставить реликвию в паз.

Несколько секунд ничего не происходило. Давид уже готов был с сожалением пожать плечами и вытащить копье, когда раздался тихий щелчок. Затем часть стены с неприятным, скрежещущим звуком выдвинулась вперед и влево, и из расположенного за стеной помещения, вероятно замурованного много сотен лет тому назад, в ноздри ударил теплый затхлый воздух.

У Стеллы сдавило горло, и она отпрянула, молча остановившись возле Квентина и недоверчиво глядя на раскрывшийся перед ними проход в стене. Рука Давида вдруг сильно задрожала, в то время как луч фонарика осветил две огромные колонны, стоящие по ту стороны стены и уходящие вверх чуть ли не до небес. Его сердце забилось быстро и оглушительно, в ушах словно рокотал гром. Неужели это то самое? И за огромными колоннами его действительно ожидает Гроб Иисуса? И Святой Грааль?

— Надгробный памятник Константину.

Давид не знал, что привело Квентина к этому выводу, произнесенному почтительным шепотом. Но это было не так уж важно. Все равно, какой император покоился в этой крипте[43], которая была столь длинной, что другой ее конец даже не угадывался в темноте, потому что тени, которые бесконечно долгое время оставались без движения, не дали себя прогнать слабому лучу карманного фонаря, — но Давид чувствовал: Святой Грааль здесь.

— Гроб Господень! — подтвердил эту мысль голос за его спиной.

Это был голос его матери!

Давид повернулся к ней одновременно с Квентином и Стеллой. Лукреция, улыбаясь, держа в правой руке факел, только что перешагнула порог крипты, за ней следовал мясник-убийца. Свободная рука Давида инстинктивно схватилась за меч, но прежде чем он успел вытащить оружие, Шариф подскочил к Стелле. Он грубо схватил ее за волосы и приставил лезвие кривой сабли к ее шее. Давид отдернул руку от рукоятки меча, словно она его обожгла. За одну секунду его страх и ужас сменились отчаянием и одновременно смешанным чувством стыда и ненависти к себе. Разве можно быть настолько наивным? Он поверил, что приоресса потеряла след, после того как он ночевал на озере, где произошла последняя битва и откуда он с быстротою улитки в общественном транспорте добрался до центра мировой истории? Как он мог не подумать, что Лукреция рано или поздно придет к самой простой идее — незаметно следовать за ним, после того как он, как последний идиот, возвестил о своих планах?

Он на ее месте, вероятно, действовал бы так же. Он сам сделал это для нее таким дьявольски простым. Если со Стеллой что-нибудь случится, то это будет не вина Шарифа, слепо исполнявшего все приказы Лукреции, — это будет вина Давида, его собственная вина.

— Я счастлива тебя видеть, Давид! — сказала Лукреция, нежно улыбаясь сыну, но на сей раз ему было все равно: была ли это материнская любовь или ложь.

Он ни разу не взглянул на мать, он не сводил глаз с сабли у горла Стеллы.

— Отпусти Стеллу, — с трудом выдавил он из себя. В горле у него пересохло, как после марша через пустыню, и голос приобрел хриплый оттенок. — Это должно решаться между нами.

— Если ты отдашь меч, — вмешалась его мать.

Это могло быть пустым обещанием. Лукреция не была надежной партнершей, вовсе нет. Но это был шанс для Стеллы, и Давид не мог не воспользоваться им. Он был за нее ответственен, и он любил ее! Она была всем, что он имел, кроме сумасшедшей матери и чопорного монаха, который не мог проявлять открыто свою любовь к нему. Давид расстегнул пряжку ремня и швырнул его вместе с болтающимся на нем мечом подальше от себя. Меч выскользнул из ножен и со звоном покатился по полу.

Лукреция довольно улыбнулась и подала знак Шарифу отпустить Стеллу. Араб грубо оттолкнул от себя девушку и занял позицию, откуда мог следить одновременно за нею и за священником, а также перегородить им единственно возможный путь к бегству.

Лукреция протянула руку к Давиду:

— Сын мой, ты проводишь меня к Гробу Господа?

— Вы получили наконец то, что всегда желали! — Квентин указал пальцем на вход в крипту, после чего продолжил скорее яростно, чем мужественно: — Почему бы вам не оставить Давида в покое?!

Улыбка Лукреции погасла. Ее лицо приняло выражение оскорбленной гордости, когда она повернулась к священнику.

— Кто дал тебе право обращаться ко мне, монах?! — напустилась она на Квентина. — Никогда больше не смей этого делать! — Затем она снова обратилась к Давиду и взяла его за руку. — Идем!

Давид с трудом проглотил сухой, жесткий ком, застрявший в горле, и слабо кивнул. Он достиг той точки, единственный путь от которой, казалось, вел к безропотному смирению. Он боролся, он потерял отца, он сделал все, что мог сделать, но он не пожертвует Стеллой — ни за что на свете, даже за Святой Грааль.

Вместе с матерью он вошел в крипту. Глаза Лукреции сверкали безумием, когда она передала сыну факел и кивком распорядилась, чтобы он зажег еще несколько факелов, укрепленных на колоннах. Это казалось невозможным, но Давиду с легкостью удалось исполнить ее требование. Помещение было сырое и затхлое, однако факелы горели ровно, будто только и ждали момента, когда зальют сокровища ярким мерцающим светом. Давиду все было безразлично — так же безразлично, как сокровища, как проклятый Грааль и как убеждение, что теперь он пропал, что Лукреция сейчас заберет все, к чему, будучи главой приоров, одержимая жаждой власти, она стремилась много столетий и что столь долго и успешно до этого дня защищали тамплиеры.

По крайней мере, он верил в это, прежде чем оглянулся, и его глаза увидели то, что совсем не хотели видеть.

Он предполагал, что крипта огромна, но его фантазии не хватило для того, чтобы представить себе ее действительные размеры. Для одной только украшенной золотом мозаики у его ног потребовалась бы площадь большой квартиры. Это было произведение искусства, на котором крупным планом был изображен римский император Флавий Валерий Константин[44]; здесь же были выложены прославлявшие его деяния латинские стихи. Обширная мозаика поистине терялась меж мощных колонн, которые обрамляли среднюю часть крипты. В верхний конец зала, куда не доходил мерцающий факельный свет, вела широкая лестница с каменными, богато украшенными перилами, а там наверху, под самыми сводами, были сооружены хоры одновременно в честь всех императоров на свете, над которыми вновь возвышался мраморный Константин. Опустив голову, с достоинством во взгляде, он смотрел вниз. Все в этой крипте было необыкновенно мощным и массивным. Давид никогда прежде не чувствовал себя таким ничтожным.

Строго говоря, он таким и был. Почему Лукреция им командует? Почему она мучит его, заставляя себя сопровождать? Празднует ли она так, на свой манер, победу? Он ведь ее сын, черт побери! Несмотря на одержимость властью, это ведь она произвела его на свет… Как она может быть такой жестокой? Его равнодушие и смирение понемногу исчезали, все в нем ощетинилось и теперь противилось тому, чтобы находиться рядом с Лукрецией на мраморных ступенях, ведущих к хорам.

И все же он продолжал стоять около матери. Пока Стелла во власти Шарифа, ему не остается ничего иного, кроме как слепо покоряться приорессе, чего бы она от него ни потребовала.

Лукреция не удостоила взглядом роскошный саркофаг императора, который располагался на хорах у подножья мраморной статуи, но целеустремленно направилась, к ветхому деревянному гробу, наполовину спрятанному под белым покрывалом с клинчатым восьмиугольным крестом. Это был плащ тамплиера — Давид узнал его, — это был плащ Рене де Анжу.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*