Пи Трейси - Смертельная поездка
– Ну конечно, она отключена, золотце. Именно поэтому на экране написано: «Бомба отключена».
Когда Магоцци вышел из ангара, седан агента Кнутсена еще стоял на поле. Сам Кнутсен ходил рядом с машиной и разговаривал по телефону; все остальные сидели внутри.
Магоцци впал в бешенство. Он бросился к пассажирской двери, распахнул ее и заорал на Джино:
– Какого черта вы еще здесь торчите?
Джино взглянул на часы:
– У нас есть еще три-четыре минуты.
– Ага, дожидайся. А он чего с телефоном расхаживает?
– Обзванивает всех, кто в настоящую минуту направляется сюда. Предупреждает, чтобы держались пока подальше.
– Он что, не мог сделать этого на ходу? – Магоцци чуть не плевался.
– Ну… тут все дороги в колдобинах. Трудно номер набирать.
– Черт возьми, Джино…
– Да перестань ты разоряться, а то инфаркт будет. Рад, что ты передумал насчет того, чтобы остаться. Залезай. Я подвинусь.
– Да не передумал я. Я вышел, чтобы позвонить вам и сказать, чтобы вы возвращались?
– Да ну? – спросил Бонар с заднего сиденья. – Они дезактивировали бомбу?
– Да.
Холлоран и Шарон одновременно закрыли глаза и стали удивительно похожи на двух засыпающих пупсов.
Джино целую минуту смотрел себе под ноги и шумно дышал. Когда он снова поднял глаза, он улыбался.
– Кнутсен-то как пролетел. Теперь ему придется опять звонить всем, кому он велел разворачиваться. Я их отлично пойму, если они его по матери помянут. А что насчет грузовиков в ангаре? Они не взорвутся вместе с теми, которые уехали?
Магоцци сел прямо на траву и обхватил колени руками.
– Грейс говорит, что нет. На связи только два грузовика. Компьютеры на грузовиках в ангаре даже не подключены – возможно, именно поэтому они не на дороге с теми двумя.
– Значит, нам не надо бояться того, что мы тут все умрем?
– Нет. Нам надо бояться, что умрут другие люди, не мы. Родраннер считает, что в программе есть что-то вроде предохранителя. Какая-то команда отмены детонации. Они сейчас пытаются ее найти.
Джино, глядя вперед через ветровое стекло, покачал головой:
– Бог им в помощь.
Проходили минуты. Они ждали снаружи. Им не могли помочь их пистолеты, значки, опыт работы в службах охраны правопорядка, даже прямая связь с округом Колумбия. Все зависело от одного худющего парня, ищущего нужную цепочку команд в программном свитке.
Холлоран, Шарон, Магоцци и Джино бесцельно слонялись туда-сюда возле двери ангара. Холлоран курил сигарету за сигаретой. Кнутсен, с прижатым к уху телефоном, продолжал нарезать круги вокруг своей машины.
– Они точно не хотят, чтобы мы пошли к ним? – в десятый раз спросила Шарон Магоцци.
– Они особо подчеркнули, что хотят, чтобы мы им там не мешались. Сейчас они на коне. Мы им ничем помочь не сможем. Будем только под ногами путаться.
– Меня это ожидание с ума сводит. Лучше уж делать что-нибудь. Что угодно.
Магоцци обратил внимание на то, какие глубокие тени залегли у нее под глазами, и подумал, что прошлое тонет в настоящем. Все, что эти три женщины пережили за последние восемнадцать часов, – никто посторонний не сможет представить, что именно, сколько бы раз они ни слышали их рассказ, – все это тонуло в событиях, которые происходят сейчас и будут происходить в будущем, если они не смогут остановить взрыв. Но все же в этом ангаре сейчас были Грейс и Энни, а Шарон, словно зверь в клетке, металась снаружи. Она напоминала воина-ветерана, который подписался на еще одно турне в ад только потому, что не мог вынести мысли о том, что его товарищи поедут сражаться без него.
– Ты держалась молодцом, Шарон Мюллер, – сказал он ей при следующем пересечении их траекторий.
Она остановилась и посмотрела на него, и Магоцци увидел в ее лице что-то такое, чего не хотел бы видеть.
– Спасибо, Магоцци, – сказала она и опять начала ходить туда-сюда.
Кнутсен наконец разделался с телефоном, подошел к Холлорану и уныло посмотрел на зажженную сигарету у него в пальцах..
– Что? – проворчал Холлоран. Он находился в раздраженном расположении духа и не прочь был с кем-нибудь схлестнуться. Как и они все.
– У вас есть еще такие? – Кнутсен указал на сигарету.
Холлоран протянул ему пачку:
– Вот уж никогда бы не подумал, что вы курите.
Кнутсен зажег сигарету, затянулся и закашлялся.
– В Бюро нет тех, кто не курит. Только те, кто старается бросить, и те, кто еще толком не начал. Пожар взят под контроль. Мои люди собираются войти в Фор-Корнерс. Команда экспертов по обезвреживанию бомб и компьютерщик будут здесь через тридцать минут. – Он сделал еще одну затяжку и посмотрел в сторону автобуса. – «Манкиренч софтвер», – прочитал он написанное на боку название. – Это они ездят по полицейским участкам и бесплатно устанавливают свои программы?
– Да.
– Мм. И двое из них в вашем отряде.
Холлоран посмотрел агенту ФБР прямо в глаза:
– Они вроде как на субподряде.
Кнутсен почти улыбнулся:
– Они хорошие специалисты?
– Насколько я могу судить, лучшие в мире.
– Хорошо, если так. У нас мало времени.
Через несколько минут поле начало заполняться вызванным Кнутсеном подкреплением: два фургона службы обезвреживания опасных веществ, несколько седанов с агентами и зловещего вида черный вертолет, из которого вышли зловещего вида люди в черных костюмах. Все новоприбывшие собрались у ангара в плотную неподвижную группу. Перебросившись с самого начала несколькими словами с Кнутсеном, они больше ни с кем не заговаривали.
– От этих ребят у меня мурашки по коже, – сказал Джино. – Они все похожи на злобного типа из «Матрицы». Кнутсен, кто они такие?
– Друзья.
– А поподробнее нельзя?
– Нет.
Еще через минуту до них донесся шум винтов, и над полем, быстро снижаясь, пролетел большой вертолет цвета глины. Он сел в дальнем углу поля, и вокруг него образовался аккуратный круг прибитой к земле травы. Не успел вертолет коснуться грунта, как из него начали по очереди выпрыгивать люди. Они были в полном снаряжении: неуклюжие защитные костюмы, шлемы с забралами, бог знает что еще – на каждом из них висело по девяносто фунтов.
– Они что, не знают, что бомба дезактивирована? – спросил Магоцци.
– Знают, – сказал Кнутсен, – но ведь брикет пластиковой взрывчатки оттуда никуда не делся. Они бы заявились в таком виде, даже если бы он плавал в бассейне. Эти парни придерживаются принципа, что бомба обезврежена только тогда, когда они это скажут.
– Черт возьми! Эта бомба не взорвется – скажут они это или не скажут. Нельзя пускать их туда, пока наши там пытаются…
– Побойтесь Бога, Магоцци, я же не полный идиот, – оборвал его Кнутсен и потрусил навстречу бомбовой команде и всем остальным, кто прилетел на коричневом вертолете.
Магоцци вздохнул и посмотрел на трио из округа Кингсфорд. Холлоран и Бонар стояли по обе стороны от Шарон, которая, казалось, вот-вот должна была рассыпаться на кусочки от волнения. Магоцци подумал, что, скорее всего, они все выглядят примерно так же.
Кнутсен стал обходить прибывших, выкрикивая приказания не хуже строевого инструктора. Когда он закончил, поле погрузилось в тишину. Магоцци оглянулся, и по спине у него поползли мурашки: перед ангаром, с виду совершенно безобидным зданием – таким же, как тысячи фермерских строений, разбросанных по всему Среднему Западу, – рваным полукругом стояло по меньшей мере пятьдесят человек. Никто не двигался; никто ничего не говорил. Все просто смотрели на дверь, ожидая, когда она откроется.
Внутри ангара Грейс, Энни и Харлей сгрудились за спиной сидящего за компьютером Родраннера. Все не мигая смотрели на экран, по которому ползли строки программного кода. Лицо Родраннера блестело от пота, а его напряженные пальцы нажимали на клавиши. Вдруг они замерли. Прокрутка остановилась.
– Что? – спросил Харлей. – Нашел? Это отмена?
Родраннер прикрыл глаза на мгновение, затем развернулся лицом к ним.
– Здесь нет отмены, – тихо сказал он.
Стоящие полукругом люди испустили одновременный вздох, когда из двери ангара, словно ядро из пушки, вылетел Харлей. Он двигался с немыслимой для человека его размеров скоростью и наблюдателям казался расплывчатым пятном, состоящим из бороды, татуировок и черной кожи. Он запрыгнул в автобус и ровно через пять секунд выбежал обратно, размахивая диском и вопя:
– Там нет отмены! Нам придется попробовать кое-что другое!
Он скрылся в ангаре так быстро, что было трудно поверить, что он вообще выходил. У всех в толпе резко участился пульс, они переминались с ноги на ногу, готовые сейчас же бежать – только бы знать куда.
– Как вы думаете, что записано на этом диске? – спросил Кнутсен.
