Ли Чайлд - Выстрел
— Смотрите и плачьте, — сказал Кэш.
На каждой мишени было выбито много очков.
Ричер осматривал их одну за другой. Во всех случаях внутренний круг был заполнен аккуратными четкими дырами. Тридцать две мишени, в каждую сделано по десять выстрелов, всего выпущено триста двадцать пуль и выбит максимальный результат.
— Это все его мишени? — спросил Ричер.
Кэш кивнул.
— Вы же сами заметили, что я все записываю.
— Какой винтовкой он пользовался?
— Своей собственной «суперматч». Великолепное оружие.
— Полицейские к вам обращались?
— Один, по имени Эмерсон. Он вел себя весьма вежливо. Понимал, что я должен думать о собственной заднице, ведь Барр здесь тренировался. И о своей профессиональной репутации. Мне пришлось вложить много труда в это дело, и не хочется, чтобы обо мне плохо говорили.
Ричер еще раз осмотрел мишени. Вспомнил, как сказал Хелен Родин: «Они таких вещей не забывают».
— А как стреляет приятель Барра по имени Чарли? — спросил Ричер.
— По сравнению с Барром он пустое место.
Кэш собрал мишени Барра и вернул на прежнее место. Затем достал другой ящик с буквой «С» и вытащил из него новую стопку мишеней.
— Чарли Смит, — сказал Кэш. — Судя по всему, он тоже служил в армии. Однако дядя Сэм недолго платил ему деньги.
Он повторил ту же самую процедуру, разложив на стойке мишени в два длинных ряда. Тридцать две штуки.
— Они всегда приезжали вместе? — спросил Ричер.
— Как арахисовое масло и конфитюр, — ответил Кэш.
— Стреляли отдельно?
— Да, на разных площадках, — ответил Кэш.
Ричер кивнул. Результаты у Чарли были хуже, чем у Джеймса Барра. Значительно хуже. Совсем слабый стрелок. На одной мишени было всего четыре попадания, и все вне внутреннего круга, по одному в четырех квадрантах. На тридцати двух мишенях набралось лишь восемь попаданий во внутренний круг. И только одна пуля угодила в самый центр. Случайная удача или ветер, неожиданный поток горячего воздуха. Семь пуль легли у самого края мишени. Остальные — в самые разные места. Большинство вовсе ее не зацепили. Чаще всего Чарли удавалось попасть в белое кольцо между двумя внешними черными кругами. Очень слабые результаты. Однако его попадания не были случайными. Ричер уловил необычную закономерность. Он целился, но промахивался. Может быть, у него астигматизм.
— А какой он человек? — поинтересовался Ричер.
— Чарли? — спросил Кэш. — Чистая доска. Ничего нельзя прочитать. Если бы он лучше стрелял, то производил бы впечатление человека опасного.
— Невысокий?
— Да, маленький. Странные волосы.
— А они много разговаривали между собой?
— Не слишком. Просто два парня из Индианы, которым нравилось стрелять из снайперских винтовок. Здесь таких немало.
— А вы наблюдали за их стрельбой?
Кэш покачал головой.
— Я уже давно научился не смотреть, как стреляют мои клиенты. Люди воспринимают это как критику. Я всегда готов помочь, но никто ко мне не обращается.
— Барр приносил свои патроны?
— Да, довольно дорогие.
— И его винтовка была не из дешевых.
— Он ей соответствовал.
— А из какого оружия стрелял Чарли?
— У него была такая же винтовка. Словно они вместе их покупали. Но в его случае это была комедия. Как если бы толстяк приобрел себе гоночный велосипед из углеродного волокна.
— А у вас можно стрелять из пистолета?
— Да. Одно стрельбище даже под крышей. Клиенты там тренируются, когда идет дождь. А в остальное время они могут выбрать любое место. Я не люблю пистолеты. В них нет искусства.
Ричер кивнул, и Кэш сложил мишени Чарли в стопку, стараясь сохранить порядок дат, потом убрал их в ящик с буквой «С».
— Смит — распространенная фамилия, — сказал Ричер. — Мне кажется, самая распространенная в Америке.
— Это его настоящая фамилия, — ответил Кэш. — Чтобы стать членом клуба, человек должен показать свои водительские права.
— А откуда он?
— Акцент? Я бы сказал, что с севера.
— Могу я забрать одну из мишеней Джеймса Барра?
— Черт возьми, зачем она вам?
— В качестве сувенира, — ответил Ричер.
Кэш не ответил.
— Барр не вернется, — сказал Ричер. — Тут нет ни малейших сомнений. И если вы хотите прикрыть свою задницу, то вам лучше выбросить его мишени.
Кэш пожал плечами и занялся картотекой.
— Дайте самую свежую, — сказал Ричер. — Так будет лучше всего.
Кэш просмотрел стопку, вытащил одну из мишеней и положил на стойку. Ричер взял ее, аккуратно сложил и засунул в карман.
— Удачи вам с вашим приятелем, — сказал Кэш.
— Он мне не приятель, — ответил Ричер. — Но все равно спасибо за помощь.
— Всегда рад вам помочь, — сказал Кэш. — Теперь я знаю, кто вы такой. Я узнал вас, когда вы взяли в руки винтовку. Никогда не забываю позы человека, изготовившегося к стрельбе. Вы выиграли Открытый чемпионат через десять лет после того, как я участвовал в соревнованиях. Я наблюдал из толпы. Ваше настоящее имя — Джек Ричер.
Ричер кивнул.
— Очень любезно с вашей стороны, — продолжал Кэш, — что вы не стали упоминать об этом, когда я сказал, что занял третье место.
— У вас были более серьезные соперники, — заметил Ричер. — Со мной соревновались бездельники.
Ричер заправился на последней бензоколонке в Кентукки, наполнив бак «мустанга». Потом позвонил Хелен Родин из телефона-автомата.
— Полицейский все еще у вас? — спросил он.
— Теперь их двое, — ответила она. — Один в вестибюле, другой у двери моего офиса.
— Франклин уже в деле?
— С самого утра.
— Он что-нибудь раскопал?
— Ничего. Пятеро самых обычных людей.
— Где находится офис Франклина?
Она дала ему адрес. Ричер посмотрел на часы.
— Встретимся у него в четыре часа.
— А что удалось узнать в Кентукки?
— Все еще больше запуталось, — ответил Ричер.
Он переехал на другой берег Огайо по тому же мосту, пока Шерил Кроу снова пела о том, что каждый день — это извилистая дорога. Он усилил звук, свернул налево и покатил на запад.
Карты Энн Янни показывали «клеверную» развязку в сорока милях впереди. Там он свернет на север и два часа спустя промчится мимо города на высоте в сорок футов. Это показалось ему более разумным, чем испытывать удачу на улицах. Ричер понимал, что Эмерсон начал злиться всерьез. А в середине дня и вовсе придет в ярость. Ричер бы пришел. Ведь он был Эмерсоном в течение тринадцати лет. В такой ситуации он бы уже начал снимать шкуру со своих подчиненных, выпустил бы всех полицейских на улицы, использовал бы резервы.
Ричер достиг «клеверной» развязки и выехал на автостраду, ведущую на север. Когда диск закончился и Шерил запела снова, он выключил музыку и сосредоточился на дороге. «Мустанг» на скорости семьдесят миль в час вел себя превосходно. Он легко держал скорость, вождение не требовало никаких дополнительных усилий. Ричер подумал, что если бы этот двигатель поместить в корпус старого седана, то для него лучшего автомобиля просто не существовало бы.
Беллантонио работал в своей лаборатории с семи утра. Он снял отпечатки с сотового телефона, найденного под автострадой, но четких отпечатков не обнаружилось. Затем скопировал все номера телефонов, по которым с него звонили. Последним был номер Хелен Родин. Предпоследний звонок — Эмерсону. Очевидно, оба звонка сделал Ричер. Затем следовал длинный ряд звонков на разные сотовые телефоны, зарегистрированные на «Специализированные службы Индианы». Возможно, по ним звонил Ричер или кто-то другой. Выяснить это Беллантонио не мог. Он записал все номера, понимая, что Эмерсон ничего предпринимать не будет. Конечно, можно позвонить Хелен Родин, но Эмерсон не станет давить на адвоката, пытаясь выяснить содержание ее разговора со свидетелем или подозреваемым. Это будет пустая трата времени.
Поэтому Беллантонио занялся записями, сделанными на подземной парковке. Это были записи за четыре дня — девяносто шесть часов, около трех тысяч разных автомобилей. Его подчиненные собрали все. Только три из них оказались «кадиллаками». Индиана ничем не отличалась от других штатов, находящихся в центре страны. Люди наиболее охотно покупали грузовики-пикапы, затем внедорожники, двухдверные закрытые автомобили и машины со складным кузовом. Седаны не пользовались повышенным спросом, большинство из них составляли «тойоты», «хонды» или американские машины средних размеров. Мощные крупные машины, предназначенные для езды по автострадам, встречались реже всего.
Первый «кадиллак» на пленке оказался светлым «эльдорадо». Двухдверное купе, возраст — два или три года. Его поставили на стоянку до десяти утра в среду, и он находился на парковке пять часов. Второй «кадиллак» на пленке был новым «кадиллаком-СТС», красным или серым, возможно светло-синим. Трудно сказать наверняка, когда смотришь туманную монохромную запись. Так или иначе, но он появился на парковке после ланча в среду и простоял два часа.
