Кайл Миллс - Обжигающий фактор
Прайс еле заметно кивнул.
— По мне, честной сделкой это не назовешь, — продолжал Эрик. — Я в такие игры не играю.
— Крайне жаль это слышать. Но я уважаю вашу верность и мужество.
Слова генерала окончательно вывели Куинн из себя.
— Да что вы вообще знаете о верности и мужестве?
Эрик схватил ее за руку, но она вырвалась и подскочила к Прайсу, глядя ему в глаза с такой гневной страстью, что тот попятился.
— Вы помогаете ему! Ведь правда? Правда? Вы поставляете ему женщин, чтобы он мог замучить их до смерти, а потом строить вам ваши идиотские машины.
— Куинн, — предостерег Эрик.
Но девушка проигнорировала его.
— Вы видели хоть одну из его жертв, генерал?
Она ткнула Прайса в грудь. Эрик рванулся было вперед, но генерал не шелохнулся.
— Нет, не видели! Да? Просто читали об этом в докладах и отдавали приказы. Вам не хватало мужества самому смотреть на то, что вы натворили.
— Думаете, мне это нравилось? — спросил Прайс, глядя на девушку, которая кружила вокруг него, точно разъяренная кошка. — Что я этому потворствовал? Позвольте заверить, ничего подобного! Но я не могу позволить себе такой роскоши, как высокоморальный гнев. На моем попечении жизни двухсот пятидесяти миллионов человек.
— Ну еще прибавьте, что, мол, всего лишь выполняли приказ.
Он покачал головой:
— Боюсь, даже такого оправдания у меня нет. Я делал все то, что делал, потому что у меня не было иного выбора.
Эрик был готов к тому, что произойдет. Рванувшись вперед, он успел перехватить Куинн прежде, чем ее руки сомкнулись на горле генерала. Она отбивалась с поразительной силой, но все же ему удалось оттащить ее к противоположной стене и зажать там.
— Куинн! Успокойся! Это ничего не даст.
— К сожалению, через несколько часов у меня деловая встреча в Вашингтоне, — заметил Прайс, когда замок снова загудел и дверь начала открываться.
Куинн перестала вырываться. Эрик отпустил ее и повернулся к двери — но лишь для того, чтобы увидеть, как входят трое дюжих верзил.
— Сами понимаете, я должен знать все, — промолвил Прайс, выходя в коридор. — И думаю, допрашивать вас лучше поодиночке.
При этих словах трое верзил рванулись вперед и повалили Эрика, буквально вжимая в бетонный пол. Он все же умудрился с размаху ударить одного из них кулаком так, что тот зашатался, но двое других в мгновение ока скрутили молодого человека. Он не мог и пальцем шевельнуть.
— Отпустите его! — завопила Куинн, обхватывая одного из них за горло и пытаясь оттащить в сторону, но громила отшвырнул ее на пол.
Эрик увидел, как охранник, которого он ударил, хватает девушку за руку и волочет к двери.
— Эрик!
Он успел еще мельком разглядеть ее перед тем, как его прижали лицом к полу. Все отчаянные попытки вырваться приводили лишь к тому, что его противники усиливали захват.
— Прости, сынок, — услышал он голос Прайса. — У меня и правда нет выбора.
— У всех есть выбор, — прохрипел Эрик.
— Ах, если бы мир был устроен так просто. Как бы мне этого хотелось!
Вес, прижимавший Эрика к полу, внезапно исчез, но к тому времени, как молодой человек сумел подняться, Прайс и Куинн уже скрылись, а двое верзил, что удерживали его, как раз выходили в коридор. Эрик бросился к двери — заранее зная, что опоздал. Стальная дверь захлопнулась за долю секунды до того, как он с размаху ударился в нее всем телом. Раздался тяжелый лязг от удара. Потом все затихло. Эрик прижался лицом к стеклу, но ничего не увидел.
— КУИНН!
Два часа.
Наверное, столько он уже просидел на койке — не двигаясь, напряженно вслушиваясь в тишину. Они хотят сломить его — потомить неизвестностью, дать время воображению самому себя запугать. Эрик пытался сопротивляться, заняв голову различными математическими выкладками и неразрешимыми физическими проблемами, однако страх за Куинн пресек эти попытки на корню.
Марин здесь. Где-то близко. Но ведь они не… они не отдадут ее Марину!
Нет, говорил он себе. Прайс не станет — не сможет ее отдать. Да, в прошлом он поставлял Марину женщин на расправу, но тогда все было по-другому. Он сам не встречался с ними, не видел их. Как и сказала Куинн, они были для него лишь словами в докладах, статистикой. А с Куинн генерал Прайс разговаривал, касался ее, смотрел ей в глаза. Он не отдаст ее Марину… не сможет…
Голова Эрика медленно упала на руки.
— О Господи!
Глава 52
Куинн провела пальцами по краю двери, хотя сама не знала зачем. Холодная сталь была не менее дюйма толщиной, а к бетонной стене крепилась петлями, на вид способными остановить танк. Девушка предприняла попытку отодрать от стены панель с кнопками — но лишь сорвала ноготь, да так, что по руке потекла кровь.
Она знала: Эрик где-то неподалеку — по ее оценкам, не дальше сотни ярдов. Однако с тем же успехом он мог бы находиться и за тысячу миль. Они больше никогда не увидят друг друга. Теперь Куинн была в этом уверена. Его, как и ее саму, подвергнут допросу, а когда Прайс и его люди удовлетворят свое любопытство, Эрика просто убьют. И все по ее вине! Не будь она такой упрямой, такой охочей до приключений, он бы и сейчас сидел себе спокойно у себя дома и вырезал что-нибудь на том дурацком столе. С губ девушки сорвался горький смешок, она затрясла головой. Приключения! Наивная и скучающая девушка, которой была она две недели назад, теперь казалась такой далекой — и такой чужой.
Довольно громкий, но совершенно непонятный звук, донесшийся из коридора, внезапно нарушил тишину камеры. Девушка прижалась лицом к крохотному окошку в двери. Ничего — коридор выглядел пустым.
Гудение замка заставило ее вздрогнуть и отскочить от двери. В комнату вошел какой-то мужчина. Куинн не знала его — никогда не видела прежде. Несколько мгновений она молча разглядывала его лицо, пока он не отвернулся и не набрал несколько цифр на панели в стене. Напряжение в комнате так возросло, что у Куинн даже в ушах застучало, когда дверь снова захлопнулась наглухо.
Вошедший опять повернулся к ней, и она смогла разглядеть его получше. Он выглядел хорошо, даже очень хорошо. Лет сорока пяти, с длинными седыми волосами и ровными белыми зубами. Стильные — свободные и бесформенные — льняные брюки и хлопчатобумажная рубашка были идеально отглажены и элегантно болтались на стройной фигуре.
Выражение загорелого лица казалось пугающе-загадочным. Губы чуть изгибались, как бы в улыбке, однако в этом изгибе не сквозило ни радости, ни чувства юмора. Девушка попыталась разглядеть, что же скрывается за этой загадочной маской, но ее взгляд словно притянулся к длинному ножу в левой руке незнакомца. Она опустила глаза, наблюдая, как по лезвию течет, собираясь на острие ножа, кровь, пока одна-единственная крупная капля не упала на пол.
— Марин, — прошептала Куинн. Стараясь не делать резких движений, она попятилась — но через пять футов наткнулась на стену.
— Куинн. И сказать не могу, какое же наслаждение наконец увидеть тебя. — Он сделал шаг вперед, и она ощутила бешеный выброс адреналина. — Знаешь, твои фотографии… лгали. Знаешь, что требуется, чтобы быть фотогеничной?
Она покачала головой. Это тот самый голос? Голос человека, что звонил ей из дома Эрика? Она пыталась вспомнить, но никак не могла сосредоточиться.
— Нужно, чтобы душа была мертва, — заявил он. — Тогда камера сумеет запечатлеть все, что есть в человеке. Но никаким камерам и надеяться нечего отобразить тебя.
Куинн скользнула прочь вдоль стены, однако Марин продолжал неумолимо приближаться. Наконец она оказалась в углу, и он подошел к ней на расстояние вытянутой руки. Вот он провел по щеке девушки кончиком пальца — и все мускулы ее тела напряглись, закаменели. Странное выражение, что было на лице Марина, когда он заходил в комнату, исчезло — сменилось аурой безмятежности и доброты. Девушка вдруг вспомнила о ноже у него в руке, хотя сейчас, когда она смотрела ему в глаза, это вдруг показалось каким-то не важным.
— Кто вы? — с трудом произнесла девушка.
Он вдруг развернулся, отошел от нее на другой конец комнатки и сел на койку.
— Кто вы? — повторила Куинн.
Она сначала услышала, как вонзается в стену нож, а лишь потом успела увидеть: одним мгновенным, слепящим движением Марин всадил его в бетон у себя за спиной. Но не это заставило Куинн ослабеть, не от этого у нее вдруг подкосились ноги. А от того, что прочла она в глазах Марина в момент удара. Ненависть, жестокость, страх, злобу. Зло. Девушка попыталась глубже вжаться в угол, да только ноги не слушались, так что она с трудом удержалась и не упала.
А когда снова взглянула на Марина, он ласково улыбался ей.
— Ты… ты убил их, — пробормотала она.
— Да. Боюсь, что так.
Куинн бросила взгляд на стальную дверь, на бетонные стены вокруг. Бежать некуда. Ей никто не поможет. Внезапно ее мысленному взору предстало видение умирающей девушки из дома Эрика. Дыхание перехватило, в глазах потемнело.
