Алеата Ромиг - Коварная (ЛП)
– Да.
– Да. Если мне не изменяет память, это тот самый, который Стюарт попросил тебя просмотреть за несколько дней до его смерти?
– Тот самый, который я просматривала за несколько дней до смерти моего мужа, – подтвердила, немного изменив слова. И снова, он не пропустил это мимо ушей.
Его взгляд вспыхнул, он знал, что к чему.
– Я слышал о нескольких семантических изменениях к этому договору. – Он наклонился вперёд. – Если мы хотим, чтобы все сработало, будет лучше говорить правду. Миссис Харрингтон, ваш муж не просил вас пересматривать договор, нет?
– Нет.
– Вы не были с вашим мужем в тот день, как заявляли раньше. Это так?
– Да, не была.
Его самоуверенность только выросла.
– И ты знаешь, что мне это известно, правда?
– Да, Паркер. Если уж мы решили говорить начистоту, то я знаю, что тот день я провела с твоим малюсеньким членом. И меня искренне удивляет, что Мойра по-прежнему с тобой.
Патрик покраснел.
– Возможно, она не жалуется, так как не обладает таким богатым опытом, как у тебя.
Я подняла брови.
– Возможно, прицениться не займёт у неё много времени. Пока можешь не беспокоиться, твоя жена верна тебе. Но, хочу сказать, достаточно будет одного другого мужчины, и она поймёт, что для счастья ей не нужна такая дешёвка, как ты.
Паркер сжал челюсти, на лбу у него выступила вена.
– И я снова спрашиваю тебя, Паркер, что может заставить меня захотеть подписать твой договор?
– Не будь такой самоуверенной. Ты понятия не имеешь о том хаосе, что оставил после себя Стюарт. Его смерть –твой самый худший кошмар.
– Сомневаюсь в этом. Мне уже снилась парочка поистине страшных кошмаров.
– Стюарт хотел быть полностью уверен в той, на ком собирался жениться. Он узнал о тебе всё.
Я покачала головой.
– Мне было, чёрт побери, восемнадцать лет. Уверена, что те, кто проводил расследование, порадовались его лёгкости.
Паркер выпрямился.
– Нет, Виктория, тебе было девятнадцать.
Желудок наполнился желчью.
– Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Думаю, мне лучше знать, сколько мне лет.
Он хлопнул по столу.
– Ты подпишешь мой договор, потому что, иначе я расскажу эту маленькую подробность тем, кто в этом заинтересован. В том числе и правительству Соединённых штатов.
– Прошу прощения?
– Собираясь выйти замуж за Стюарта Харрингтона, ты, Виктория Конвей, заявила, что родилась в мае. Не знаю, было ли тебе это известно, но твоё свидетельство о рождении фальшивое. Оно было изменено, подделано. Твой брак посчитают недействительным. Определением наследников Стюарта займётся суд. А я, как его душеприказчик, тем временем, буду распоряжаться его недвижимостью. В том числе «Обществом Харрингтона».
Меня начало знобить. Он пытался накормить меня ложью, и я понимала это. Но, в то же время, мне нужна была информация.
– Это смешно, – заявила я. – Я не верю тебе. Дата моего дня рождения – мой день рождения, так было всегда.
Паркер откинулся на стуле.
– Можешь считать это смешным, но я всё вижу по твоим глазам. У тебя есть, пусть небольшое, подозрение того, что я прав.
– Я, на хрен, никогда не продам снова свою жизнь из-за какого-то подозрения. Мне нужны доказательства.
Паркер окинул меня взглядом.
– Очень хорошо, я добуду тебе доказательства.
– Кто ещё знает об этом?
– Стюарт знал.
– Кто ещё?
– Кроме твоих родителей, больше никто, пока, – уверенно заявил он. – Поверенного, который сделал это поддельное свидетельство, больше нет в живых. Оригинальное свидетельство и копия поддельного нашлись в недрах архива. Но не недооценивай меня. Я поделюсь своими знаниями, и когда я сделаю это, органы власти будут последним, чего тебе стоит опасаться.
Я проглотила своё отвращение.
– Паркер, я не верю тебе. Но дам тебе возможность предоставить мне доказательства. Если ты говоришь правду, то это, несомненно, будет иметь существенные последствия. Что я могу сделать, чтобы ты принял мою сторону?
Его глаза загорелись, и он уставился на мою грудь.
– Я могу придумать много вариантов. Когда ты подпишешь договор, то убедишься, что у меня более богатое воображение, чем у твоего покойного супруга.
– Когда я смогу получить доказательства?
– Я принесу их завтра.
Я кивнула.
– Хорошо, завтра здесь…
– Нет, Виктория. То, что сейчас происходит, называется сменой власти. Теперь условия диктуешь не ты. Я лично предпочитаю, чтобы у тебя были завязаны глаза и ты молчала, но для того, что у меня на уме, будет лучше, если ты сможешь всё видеть. Думаю, это только увеличит чувство предвкушения.
Я ничего не ответила.
– Смотри, какой послушной ты можешь быть. – Он встал на ноги, подошёл ко мне и погладил мою щёку. Мне потребовалось собрать все свои силы, чтобы не отпрянуть. – Я даже не ожидал, что мне представится такая возможность. С тех пор, как в то судьбоносное утро я увидел тебя в своём офисе, я хотел быть тем единственным, кто отдаёт тебе приказы, кто контролирует то, как ты трахаешься, как ты кончаешь, как уходишь. Я по себе знаю, какой опытной ты стала за прошедшие девять лет. Уверен, что этот ничтожный член научит тебя проявлять больше уважения к твоим друзьям. – Он сжал мои волосы в кулаке и оттянул голову назад. – Тебе нравилось это определение – друзья? Посмотри на меня.
Я посмотрела.
– Стюарту нравилось. Надеюсь, ты научишься уважению, и чем скорее, тем лучше. Если же нет, не все наши посетители останутся такими же дружелюбными.
Я жаждала вкуса крови, когда прикусила язык и слушала его речи. Но его прервал звонок телефона на моём столе. Он так и не отпускал мои волосы, пока мы смотрели, как аппарат зазвонил во второй раз, а потом и в третий.
– Могу я ответить? – наконец спросила я.
Его лицо растянулось в гнусной улыбке, обнажившей слишком белые зубы.
– Вот видишь, ты быстро учишься, – отпуская мои волосы, сказал он. – Завтра, на складе, в два часа дня.
Я кивнула и подняла трубку, мысленно благодаря того, кто бы там ни оказался на другом конце провода.
– Да, Кристина?
– Миссис Харрингтон, на линии офицер Шепард. Он сказал, что это срочно.
О боже. Неужели они что-то выяснили о причине смерти Стюарта?
– Соедини его, – осторожно проговорила я и повернулась к Паркеру. Прикрыв трубку рукой, я сказала, – это полиция. Говорят, что-то срочное.
– Включи громкую связь.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Здравствуйте, миссис Харрингтон…, – донеслось из трубки.
– Включай громкую связь, сучка. Я твой адвокат. Мне нужно всё слышать, – прошептал Паркер мне в ухо.
Я нажала кнопку.
– Алло, говорит миссис Харрингтон, – громко ответила я.
– Мэм, мне очень жаль, что я беспокою вас в такое время.
– Да, очень трудно…
– Миссис Харрингтон, вашу мать везут в Мемориальный госпиталь. Сожалею, но должен сообщить вам, что она попала в серьёзную автомобильную аварию.
Я не могла чётко мыслить. Я думала о ней с нашего вчерашнего разговора. Я даже намеревалась позвонить ей, впервые хотела сделать это сама. Этого не могло произойти.
– Простите, что вы сказали?
Но тут заговорил Паркер.
– Офицер, с вами говорит Паркер Крейвен, поверенный миссис Харрингтон. Вы можете подробнее рассказать нам о миссис Саунд?
– Сэр, миссис Саунд на пути в травматологическое отделение в Мемориальном госпитале. Я рекомендовал бы миссис Харрингтон немедленно туда отправиться.
– Благодарю вас, офицер. Мы сейчас же выезжаем, – ответил Паркер.
– Миссис Харрингтон, вы должны знать, что на месте аварии мы сделали тест на состояние алкогольного опьянения. В крови вашей матери обнаружили 0.38 процентов алкоголя.
Я ахнула и прикрыла рот рукой.
– Нет, офицер, это невозможно. Моя мать вылечилась от алкогольной зависимости. Она уже почти двадцать лет не брала в рот ни капли.
– Мэм, сожалею. Но сегодня она пила. Прошу вас, приезжайте в больницу.
Ещё нет и одиннадцати утра. Что-то было не так. С чего бы Мэрилин решила уйти в запой так рано утром? Она не могла. Я знала это.
Я молчала, и за меня ответил Паркер.
– Она будет там, сэр. Спасибо. – Он перегнулся через меня и положил трубку. – Я отвезу тебя. Поехали.
– Нет, – я покачала головой. – Я приеду завтра на склад, если смогу.
– Ты сможешь. Ты сможешь, если только сама не окажешься в больнице.
Я закрыла глаза.
– Да, Паркер, я приеду. Не забудь доказательства. – Когда его глаза сузились, я исправилась. – Не забудь доказательства, пожалуйста. А теперь мне нужно ехать к маме.
– Ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
Неужели теперь он озаботился моим состоянием? Мудак!
