Джек Кертис - Заколдуй меня
Лори висит на ветке, в безветренном лесу, словно кусок мяса, остальные стоят поодаль, и кто-то из них...
* * *
Сюзан уже взялась за ручку двери, когда Паскью спросил:
— А Эллвуд? Что ты можешь сказать о нем?
Он уже не надеялся на ответ, когда Сюзан пожала плечами, попыталась рассмеяться, но не нашла в себе сил. От этого у Паскью по спине пробежал холодок.
Сюзан сказала:
— Я не знаю личности более зловещей, чем Валлас Эллвуд. — Она провела рукой по лицу, словно хотела смыть грязь, которую произнесенное имя могло оставить на нем.
...И кто-то из них плакал. Плакала Сюзан.
Платье соскользнуло с лица Карлы, и стали видны ее глаза, широко раскрытые от желания и любви. Шея ее покраснела. Упираясь пятками в песок и выгибая спину дугой, она в неистовстве, словно заклинание, шептала его имя:
— Люк, Люк, Люк, Люк, Люк...
Глава 30
Подобно инвалиду или ребенку, Валлас Эллвуд сидел в кресле у окна своей квартиры и смотрел на проезжающие мимо машины. Телефонная трубка была зажата у него под подбородком. Он ел картофельные чипсы, запивая их пивом из бутылки, и слушал Хилари Тодда. Тодд приказал ему забыть о Пайпере, остаться в Лондоне и ждать дальнейших распоряжений. Ухо Эллвуда улавливало ликование в каждом его слове, ему словно сигналили: пощады не жди.
Еще два человека погибли — один во Франции, другой в Италии, оба — внутренние агенты.
— Шанс упущен, — говорил Тодд, — ваш шанс.
Эллвуд отвечал так, словно имел дело с наивным простачком:
— Вам придется дать мне еще немного времени. Я близок к завершению задания, вышел на заключительный этап. И предпочел бы довести дело до конца. Но мне нужно время.
Тодд рассмеялся:
— Вы не паникер, Валлас, но сейчас у вас есть все основания для паники. Посмотрите на собственные яйца — и вы увидите, что они у меня в кулаке.
— У вас есть другой выход, Хилари, я в этом не сомневаюсь. Развитие событий ускорится: я предоставлю все, что вам нужно. — Эллвуд просто забавлялся. Он перешел на шепот.
— Вы — обезглавленный цыпленок, Валлас. Все еще двигаетесь, но, по сути дела, вы уже труп.
Эллвуд удачно выбрал момент. Он представил, как Тодд, улыбаясь, слегка наклонился вперед, собираясь положить трубку на рычаг, и произнес:
— Бедная Энни...
На линии наступило молчание, вакуум, наполненный отвращением и страхом.
— Бедная Энни! — продолжал Эллвуд. — Теперь ее нет, ей уже не причинишь вреда, а при жизни она была такой любопытной и неосторожной. Похоже, она знала о вас слишком много, но мне рассказала далеко не все. Правда, упомянула, что вы приторговывается наркотиками — она установила у вас диктофон — и назвала несколько имен. Мы с ней как-то поужинали вместе. Она не знала, что я записал на пленку каждое ее слово. Я тоже часто пользуюсь диктофоном. Я сделал несколько копий, чтобы обезопасить себя: в них указаны имена адвокатов, банки... ну и так далее. И если мне станет плохо, Хилари, вам будет не лучше.
Эллвуд выждал, радостно прислушиваясь к жужжанию, доносившемуся с линии. Он глотнул пива и стал смотреть, как красного цвета «лотус элан» с откидным верхом прокладывает себе дорогу среди грузовиков и лениво плетущихся автомобилей. За рулем сидела женщина, ее черные прямые волосы развевались подобно знамени, юбку взметало над тоненькими коленками, она держала руль обеими руками, выпрямленными от самого плеча. Машина ее рванулась наперерез многоместному лимузину, заставив водителя резко затормозить, потом проехала ярдов пятьдесят вдоль обочины. Даже когда она скрылась из виду, у Эллвуда перед глазами все еще стоял ее образ — воплощение силы.
— Я понимаю, Хилари, — вы испытываете все большие затруднения из-за того, что за границей погибают наши люди. Понимаю, что вас торопят. Я и не ожидал, что вы предоставите мне неограниченное время. Это было бы просто неразумно.
В течение минуты Тодд не произнес ни слова, но в трубке что-то хрипело — видимо, он сам, — а к хрипу примешивался тонкий, пронзительный, едва слышный звук, напоминавший похороненный заживо плач.
— Поэтому я прошу еще неделю, Хилари. Неделю или около того. Я намерен форсировать события. После этого я хотел бы взять небольшой отпуск. А потом вы смогли бы подыскать для меня еще какое-нибудь интересное дельце. В жизни все обманчиво, Хилари. Жизнь — это коридор, уставленный зеркалами. Вы считаете — у вас в руке мои яйца? Мда... Посмотрите внимательнее. В зеркале все наоборот. А вы заметили, что у меня в руке? Правильно, у меня в руке нож.
* * *Десять минут спустя Эллвуд уже мчался по эстакаде, обгоняя разных неповоротливых увальней и слюнтяев. Он надеялся встретиться с той девушкой в «лотус элан». — «Впрочем, — думал он, — нельзя ведь заполучить все, чего бы ни пожелал».
Глава 31
Паскью увидел сверкающий в темноте шар, который то взмывал кверху, то падал вниз, прочерчивая в воздухе дуги. К нему присоединился второй, потом третий. Все они летали под потолком, перемещаясь, проделывая сложные виражи. Наконец появился еще один; теперь их стало четыре: белый, зеленый, красный и голубой.
— Правда, зрелищный номер? — спросил голос из темноты. Мистер Мэддокс оставил шары в воздухе еще на несколько секунд, затем поймал все по очереди, погасив их сияние. Он, улыбаясь, раздвинул занавески на окнах. — Всем нравится этот трюк. — Он протянул Пасткю один из шаров. — Вот, взгляните. Неоновая лампочка с бесшумным выключателем — вот здесь.
Паскью заметил крошечную бесцветную кнопку на шве, соединяющем две половинки шарика. Мэддокс нажал на нее, и лампочка засветилась белым.
— Вот так обычное жонглирование превращается в магическое представление. — Он уложил шары в пенопластовый футляр с ячейками, похожий на коробку для огромных яиц. — Как поживает Сюзан?
— Замечательно.
— Столько времени прошло с тех пор!.. — продолжал Мэддокс. — Я не совсем понимаю, что вы хотели у меня узнать.
Паскью легко разыскал Мэддокса. Тот значился в списках нескольких театральных агентств. Гораздо сложнее было придумать, что ему сказать.
— Я и сам не вполне понимаю. — Паскью сочинял на ходу. — Я работаю адвокатом. Когда-то Сюзан, Люк и я дружили и потеряли друг друга из виду незадолго до вашего знакомства с Люком.
— Они по-прежнему вместе? — Мэддокс спросил это таким тоном, словно не мог не признать, что даже в нашей обыденной жизни случаются порой чудеса.
— Нет. Но Люк дал о себе знать. Ей и мне. Возможно, попал в беду. И мы хотим его найти.
— Значит, адвокат, говорите.
— Помимо этого, я друг Люка.
— Но почему все-таки вы обратились ко мне?
— Не потому что надеялся, что вы знаете, где он, — сказал Паскью. — Просто хотел побеседовать с вами о нем. Узнать, как говорится, его подноготную.
Мэддокс пожал плечами. Тогда Паскью достал из сумки искусственные цветы и цилиндр и отдал их Мэддоксу. К цилиндру прилип застарелый птичий помет.
— Что это? — спросил Мэддокс. — Вещественные доказательства, оставшиеся на месте преступления?
— Да, вроде того.
— Вы ничего не хотите мне рассказать?
— Могу, если вы считаете это необходимым.
— Ладно, не надо, — согласился Мэддокс. — Вряд ли мне это доставит удовольствие. — Он сложил цветы в трость и раскрутил ее, словно барабанную палочку. На глазах у Паскью трость взорвалась в руках — и снова превратилась в букет цветов. — Да, с фокусами у него все в порядке — фокусы просто замечательные! — Он отбросил цветы в сторону. — Неплохие приспособления для разминки, прекрасно выполненные, но это не есть сама магия. Магия — это иллюзия в сочетании с верой.
— Люк преуспел в этом?
Мэддокс был высок, узкоплеч и напоминал жезл. Ему было лет шестьдесят, с первого взгляда он казался моложе. Если волосы его и тронула седина, то кто-то хорошо потрудился над тем, чтобы скрыть этот факт. Паскью обратил внимание на необыкновенно проворные руки с длинными пальцами, которые прикасались ко всему с большой осторожностью.
Губы его медленно растянулись в улыбке, немного печальной.
— Люк был самым ярким из талантов-самородков, которые мне встречались.
— Вы обучали его?
— Ну, я показал ему, что нужно делать. Но он наделен потрясающим чутьем. Помните, я только что сказал про иллюзию и веру. Есть хорошие механики, безупречно выполняющие иллюзионные номера. Для них это работа, вопрос техники. Они могут показывать фокусы, но это не есть магическое представление. Магическое шоу — это как рассказанная кем-то история. Вы либо показываете представление, либо становитесь действующим лицом истории.
— И Люк знал, как это делается? — предположил Паскью.
— Да, Люк это знал. — Мэддокс вытащил сигарету из пачки и стал ею поигрывать, держа кончиками пальцев. — Для этого нужно сложить историю, фразу за фразой, фокус за фокусом. — Сигарета скользнула обратно в его ладонь, потом снова выскочила наружу этаким коварным искушением.
