Борис Терехов - Помойник
— Да не расстраивайся ты сильно. Куплю я тебе новую трубу, — буркнул Алекс.
— Как же, так я и поверил!
— Желаешь, напишу расписку?
— На кой шут мне твоя расписка?!
— Плохо, что у тебя, Гера, сломался мобильник. Очень это не во время. А у Дениса его, по-моему, забрал Кривонос, — вспомнил я.
— Точно, понравилась игрушка. Как ребенку. Возьми мой, — любезно предложил Гарик. — Только в нем садятся батарейки.
Я набрал на его трубке телефонный номер Татьяны и после первого же гудка услышал ее взволнованный, но, как всегда, красивый и мелодичный голос: — Кто это?
— Да я, я.
— Володя?
— Он самый.
— Почему ты звонишь по чужому телефону?
— Просто наш накрылся медным тазом.
— Бог с ним. Но почему вы никак не возвращаетесь? Мы здесь с Мариной с ума уж посходили.
— Едим. Считай, что мы в пути, — коротко ответил я и отключил мобильник.
— Давно пора, Володя. А с этим типом, что будем делать? — спросил Гера и указал кивком на Дениса, который, скорчившись, сидел в центре комнаты на полу и, словно заведенный, мотал головой.
— Кривонос крепко звезданул его прикладом. Прямо-таки по-зверски. К тому же он стукнулся затылком о половые доски. М-да, не повезло парню, — заметила Шура и, вздохнув, направилась к Денису.
— Пустяки, — авторитетно сказал я. — Со мной такое тоже бывало. Еще и хуже. Но ничего — выжил. Погрузим мальчика в машину и отвезем в участок. Там, в медпункте, его осмотрят. Если понадобится, положат в больницу. Но вряд ли. Сам оклемается.
Шура склонилась над Денисом, пощупала, безмолвно шевеля губами, его пульс и потрогала лоб. Потом взяла под мышки и попыталась зачем-то поставить на ноги. Но вдруг охнула и, схватившись рукой за грудь, сама неловко опустилась на пол. Я и Гера немедленно поспешили к ней на помощь.
— Ой, больно. Сердце у меня что-то защемило, — с трудом произнесла она, ловя воздух открытым ртом.
Вдвоем с Герой мы сначала осторожно пересадили Шуру на кровать, затем положили на нее.
— Гарик, такое дело. Есть здесь у вас какое-нибудь сердечное лекарство? — спросил я.
— Не-а, лекарствами мы не запасались. У нас все здоровые, — ответил за него Фролик. — За исключением вон сейчас травмированного Дениса.
— В моем джипе есть аптечка, — вспомнил Алекс. — Для гаишников. Чтоб не придирались.
— Так сбегай за ней.
— Ага, сбегай. Я же связан. Зубами мне открывать багажник, что ли?
Не говоря ни слова, Гера резко выпрямился, жестом позвал с собой Алекса и вместе с ним вышел из сторожки. Пока их не было, я поправил верблюжье одеяло, взбил подушку и поудобнее уложил Шуру на кровати. Принес ей стакан минеральной воды, найденной в пакете у стола. После сам примостился с края на кровати у нее ног. Немощный вид моей сестры не вселял в меня никакого оптимизма. В Вику, стоявшую тут же, с сочувственным выражением лица, вероятно, тоже.
— Не волнуйся, Володя, скоро отпустит. Отдохну немного, и отпустит, — промолвила Шура.
Вика смочила свой крохотный носовой платок водой из бутылки и сунула его Шуре под кофту.
— Слышь, Вован, пока суд да дело можно мы с ребятами перекусим? Будь человеком. Не бери грех на душу. Не позволь нам умереть с голода в расцвете сил, — заканючил Фролик. — Ну, пожалуйста, прошу.
— Отвяжись, — огрызнулся я.
«С чего это я должен беспокоиться об их желудке? Пускай поголодают», — подумал я. Разве они жалели Шуру, когда ее похищали, а после несколько дней держали взаперти? Разве они жалели меня и Геру, когда требовали с нас выкуп за ее освобождение, обещая в случае нашего отказа начать отрезать ей пальцы? Еще нос и уши. Потом отправлять нам бандеролью по почте части ее тела. Так с какой стати мне сейчас потакать их желаниям?
— Совсем неизвестно, как скоро там, в милиции, нас будут кормить? Но наверняка, не раньше завтрашнего утра. Скажи, как нам все это время обходиться без пищи? — продолжал ныть Фролик. — Мы ж не выдержим. Передохнем как мухи.
— Это не моя забота.
— Само собой, Вован, что забота не твоя. Но понимаешь, как раз перед тем, как вы ворвались в сторожку, мы собирались перекусить на дорожку. Я, например, даже помыл руки. А вы ворвались, как злобные дикари, и помешали нам.
— Нет, здорово у тебя получается. Значит, это мы с Герой во всем виноваты? — усмехнулся я.
— Ну, не во всем.
— Пускай поедят, Володя, — проговорила слабым голосом Шура. — Отстанут хотя бы.
— Действительно, почему ты нам запрещаешь? — спросил Гарик. — Кому это повредит?
— Ладно, ешьте. Набивайте свое ненасытное брюхо. Занимайтесь чревоугодием. С меня не убудет, — сказал я, не выдержав их совместного напора. Положил на стол пакет с продуктами и с помощью Вики посадил на стул Дениса.
— Спасибочки, Вован. Ты человек. Только как нам есть со связанными руками? — поинтересовался Фролик. — Мы ж тебе не фокусники из цирка.
— Да, будь уж любезен, развяжи нас, — попросил Гарик. — Не вредничай. Не порти картину. Даю слово, что мы не убежим и не набросимся на вас.
— У тебя, Вован, пистолет. Разве ним поспоришь? Если не желаешь оказаться с лишней дыркой. Лишние же дырки нам не нужны, — добавил Фролик.
— По-моему, вы, парни, обнаглели до предела. Может быть, вам еще официанток из ресторана вызвать? А самому мне спеть и сплясать? Или — чего мелочится? — хор цыган пригласить? Ничего, перебьетесь. Не особо важные персоны. Вон Вика вам поможет.
— Разумеется, помогу, — подтвердила та.
— У нас есть не тронутая бутылка дагестанского коньяка! Четыре звездочки! — радостно вспомнил Фролик. — Разреши, Вован, мы хлопнем по чуть-чуть.
— Давайте, — безразлично махнул я рукой. — Хлопайте. Хоть коньяком, хоть дверьми.
В сторожку вернулся Гера. За ним послушно, словно верный пес, плелся Алекс. Он тотчас присоединился к своим приятелям, сидящим за столом, а Гера с аптечкой в руках направился к лежащей на кровати Шуре.
— Нашел валидол. Никакого другого сердечного лекарства у них нет. Положи таблетку под язык, — сказал он, высыпал из тюбика себе на ладонь таблетки и протянул ей одну.
— Не стоит травить химией свой организм. Это гадость. Рекомендую выпить грамм пятьдесят коньяка. От него намного больше пользы, чем от таблеток. Это старое испытанное средство, — заметил Гарик. — Посмотрите на Дениса. Принял немного человек, и сразу стал как огурчик. Хоть на закуску подавай.
Следуя совету Гарика, я взглянул на Дениса. Конечно, назвать его «огурчиком» даже при всем желании у меня бы не повернулся язык. Но то, что самочувствие его значительно улучшилось, было несомненно.
Вика, не долго думая, принесла Шуре рюмку коньяка, наполненную до краев, и та, приподняв голову от подушки, пожалуй, излишне интеллигентно, мелкими глоточками, выпила рюмку до дна. Вскоре и в самом деле сказалось благотворное действие коньяка. Она ожила. Краска возвратились к ней в лицо и загорелись, потухшие было, глаза, а движения приобрели почти привычную живость.
— Сколько времени я пробыл в отрубе? — неожиданно спросил Денис. Голос его звучал хрипло и невнятно. Держась ладонью за затылок, он сидел и раскачивался на стуле. — Проклятье, как башка-то раскалывается. Ну и засандалил же мне этот гребаный Кривонос.
— Не только засандалил. Он забрал еще твой мобильный телефон, — сообщил Фролик.
— Сказал, что конфискует его в качестве штрафа за нанесенный моральный ущерб, — дополнил Гарик.
— Вот сволочь! Слова-то, пэтэушник, какие использовал! За моральный ущерб! Не хило! Чтоб ему загнуться! — выругался Денис. Посмотрел в окно — и буквально посерел на глазах. — О, дьявол! Как, уже так поздно?! Чего ж мы здесь рассиживаемся?! Давно было нужно отсюда сматываться! Линять к чертовой матери! На всех парах!
— Ждали, когда ваша честь соизволит окончательно очнуться. Потом Шуре стало плохо. Сорвалась женщина, бывает, — ответил Гарик. Затем открыл шире рот и принял из пальчиков Вики дольку сырокопченой колбасы. — Но что, собственно, случилось?
— Пока, к счастью, ничего. Сам узнаешь, если это случится, — сказал Денис и, опираясь обеими руками о стол, тяжело поднялся. — Поехали, поехали!
— Нам и впрямь сле-следует тро-трогаться. Не-нечего тут про-прохлаждаться, — заикаясь, согласился я. «Ну вот, с чем тебя и поздравляю, — мрачно подумал я. — Накликал сам на себя заикание. Теперь ни на одном праздничном концерте не выступишь с речью! Освистают!»
— Стало быть, и тронемся. Но я не понимаю, почему этот Денис нами командует? Тоже начальник мне сыскался. Ты должен сидеть и помалкивать в тряпочку, а не лезть во все щели. Указчик. Мы без тебя знаем, когда нам ехать, — возмутился Гера. — Шура, скажи, как ты себя чувствуешь?
— Лучше, но я бы полежала еще немного.
— Конечно, полежи. Наберись сил, — кивнул Гера, по-хозяйски подошел к столу, подцепил одноразовой вилкой ломтик сельди в винном соусе и отправил себе в рот. — Здоровье важнее всего.
