Мэри Кларк - Соглядатай
Ангел дома престарелых! Когда тот тип звонил в первый раз, он назвался ангелом милосердия, избавления и возмездия. Пэт резко села в постели и схватила трубку телефона. Она лихорадочно набрала номер Сэма, выждала десять... двенадцать... четырнадцать звонков, прежде чем наконец положила трубку. Как же до нее сразу не дошел смысл слов Элеонор, когда та говорила об Артуре Стивенсе?!
Он просил Элеонор не ходить в полицию! Чтобы спасти ее, он пытался помешать выходу программы.
Могла ли Элеонор знать о его угрозах? Нет, она наверняка была не в курсе, решила Пэт. Надо будет сообщить об этом ее адвокату, прежде чем обращаться в полицию.
Было уже двадцать пять минут шестого, когда Пэт выбралась из постели. Торопливо спускаясь по лестнице, она гадала: где сейчас Артур Стивенс? Знает ли он об аресте Элеонор. Сможет ли посмотреть программу? Обвинит ли ее, Пэт, в том, что фотографию Элеонор вновь увидит вся страна? И кого он обвинит в том, что Элеонор не сдержала обещания и сдалась полиции?
В гостиной Пэт включила яркий верхний свет, зажгла электрические свечи на рождественской елке и только после этого подошла к телевизору. Комната по-прежнему казалась неуютной и безрадостной, несмотря на то, что в ней зазвучали бодрые голоса дикторов. Устроившись на диване, Пэт внимательно смотрела на экран. Шестичасовые новости закончились, поползли титры.
Она хотела посмотреть на результаты своей работы в одиночестве. В студии она больше следила за реакций остальных. Внезапно Пэт осознала, что боится увидеть ее еще раз. Но этот страх не имел ничего общего с волнением творца, представляющего миру свое новое детище.
В подвале загудела печь, и Пэт подпрыгнула как ужаленная. «Этот дом сведет меня с ума», — мрачно подумала она.
Программа началась. Пэт критически разглядывала сидящую полукругом троицу — сенатора, Лютера Пелхэма и себя. Фон выбрали удачно. Лютер был прав, когда приказал заменить цветы. Абигайль держалась пред камерой совершенно естественно. Трудно поверить, что перед съемкой она была готова взъяриться по любому поводу. Материал об Эйпл-Джанкшене смонтировали отлично. Реминисценции Абигайль о детстве и юности трогательны и по-человечески интересны. Но все это ложь, угрюмо подумала Пэт.
Фрагменты фильмов об Абигайль и Вилларде: свадебный прием, вечеринки в поместье, первая избирательная кампания Вилларда. Абигайль нежным голосом делится воспоминаниями о муже: «Мы с Виллардом... мы с мужем...» Занятно, что она ни разу не назвала его Билли.
Просматривая еще раз кадры старых фильмов, Пэт поняла, что образ молодой Абигайль почему-то кажется ей хорошо знакомым. Он пробуждал воспоминания, которые не имели ничего общего с событиями на экране. Просто какое-то наваждение...
Объявили рекламную паузу.
Отрывок об Элеонор Браун и хищении денег из фонда избирательной кампании последует после перерыва.
* * *Артур слышал, как Патриция Треймор спускалась по лестнице. Он осторожно выбрался из шкафа, на цыпочках подкрался к двери и прислушался к приглушенному бормотанию телевизора внизу. Он боялся, что она позовет друзей, чтобы посмотреть программу в их обществе, но девушка была одна.
Впервые за все эти годы он испытывал восторг, ощутив на себе то одеяние, которое ему предназначено носить самим Господом. Повлажневшими от волнения ладонями Артур разгладил мягкую темную ткань. Эта женщина осквернила даже священные одежды. Какое она имеет право носить облачение избранных?
Вернувшись в свое убежище, Артур надел наушники, включил телевизор и настроил его.
Чуть раньше он подключился к кабельной антенне, поэтому четкость не оставляла желать лучшего. Преклонив колени, словно перед алтарем, Артур молитвенно сложил руки и впился взглядом в экран.
* * *Мисс Тэтчер тоже сидела перед телевизором. Рядом стоял поднос с нетронутым ужином. Предчувствие близкой и неотвратимой беды усилилось, когда Лайла увидела на экране Пэт.
«Пророчество Кассандры, — подумала она с горечью. — Пэт все равно не послушает меня. Она должна немедленно выбраться из этого дома, или ее ждет страшный конец. Еще более ужасный, чем та смерть, что приняли ее родители».
Лайла видела Сэма Кингсли лишь однажды, но он сразу понравился ей. Она чувствовала, как этот человек дорог Пэт. А что, если она поговорит с конгрессменом Кингсли и поделится своими опасениям с ним? Может быть, ей удастся убедить его забрать Пэт к себе, пока темная аура, окутывающая ее дом, не рассеется?
Лайла отодвинула поднос, встала и потянулась к телефонному справочнику.
* * *Из ресторана Сэм сразу отправился в свой офис. У него было назначено несколько встреч, но он никак не мог сосредоточиться ни на одной из них. Его мысли все время возвращались к разговору за обедом.
Втроем они выстроили целое дело против Тоби Горгона, но Сэм достаточно долго проработал прокурором, чтобы знать: обвинение, основанное на косвенных уликах, в руках умелого адвоката рассыплется, как карточный домик. Да что там адвокат — даже кукла разрушила все их построения. Если Тоби не подстраивал авиакатастрофу, если он не замешан в краже денег из фонда избирательной кампании, если Кэтрин Грэни стала жертвой случайного уличного грабителя, то Абигайль Дженнингс является именно тем, за кого все ее признают: безупречным и достойным кандидатом на второй по значимости государственный пост. Но чем больше Сэм думал о Тоби, тем тяжелее становилось у него не душе.
В двадцать минут седьмого он наконец освободился и сразу же позвонил Пэт. Занято. Сэм быстро запер стол и стал собираться — он хотел попасть домой вовремя, чтобы посмотреть программу.
Телефонный звонок прозвучал, когда он уже был в дверях. Шестое чувство велело ему взять трубку.
Звонил Джек Карлсон.
— Сэм, ты один?
— Да.
— У нас есть кое-какие новости в деле Кэтрин Грэни. Ее сын нашел черновик письма, которое она написала сенатору Дженнингс. Письмо, по всей вероятности, было доставлено адресату вчера. Это впечатляющая улика. Миссис Грэни собиралась разрушить образ сенатора Дженнингс как безутешной вдовы, потерявшей любимого мужа, и подать на нее в суд за клевету, если в ходе передачи сенатор не возьмет обратно свои заявления об ошибке пилота.
Сэм присвистнул:
— Ты хочешь сказать, что Абигайль Дженнингс успела получить это письмо?
— Вот именно. Но это еще не все. У соседей миссис Грэни прошлой ночью была вечеринка. Мы взяли у них список гостей и всех их опросили. Одна парочка пришла поздно, около четверти двенадцатого. Ребята заблудились — никак не могли найти улицу — и решили справиться о направлении у типа, который садился в машину в двух кварталах от дома Кэтрин Грэни. Он поспешил от них отделаться. Машина — черная «тойота» с номерами штата Виргиния. Наши свидетели описали этого человека — он очень похож на Горгона. Девушка даже запомнила массивный черный перстень у него на руке. Мы вызываем его на допрос. Как ты думаешь, не пора ли позвонить в Белый дом?
— Абигайль должна немедленно обо всем узнать, — сказал Сэм. — Я еду к ней. Надо дать ей возможность самой отвести свою кандидатуру. Если она откажется, я лично позвоню президенту. Даже если Абигайль не имела представления о том, чем занимается Тоби, она все равно несет за него моральную ответственность...
— Сомневаюсь, что эта дама когда-либо беспокоилась о моральной ответственности. Если бы Эдгар Гувер был жив, она никогда бы не подобралась так близко к креслу вице-президента... Ты видел вчерашнюю статью в «Трибюн» о ее великой дружбе с конгрессменом Адамсом и его женой?
— Видел.
— А что ты думаешь о слухах, будто роковая ссора произошла из-за другой женщины? Я только перешел на работу в Бюро, когда разразился этот скандал, но когда прочел статью, что-то шевельнулось в подсознании. По какому-то наитию я поднял досье Адамса и обнаружил там докладную записку о новоиспеченном члене конгресса по имени Абигайль Дженнингс. Факты указывают на то, что именно она была этой «другой» женщиной.
* * *Как Абигайль ни старалась, ей не удавалось расслабиться. Мысль о том, что через несколько часов ее объявят новым вице-президентом Соединенных Штатов, была слишком волнующей, чтобы думать об отдыхе.
Мадам вице-президент, «Эйр форс-2»[13] и особняк на территории бывшей морской обсерватории. Обязанность председательствовать в сенате и представлять президента по всему миру. Через два года президентские выборы. «Я выиграю их, — пообещала себе Абигайль. — Голда Мейр, Индира Ганди, Маргарет Тэтчер. Абигайль Дженнингс. Звучит ничуть не хуже».
В свое время кресло в сенате знаменовало огромный рывок вперед. В тот вечер, когда ее избрали, Лютер сказал: «Ну, Абигайль, вы стали членом самого элитарного клуба в мире».
А сегодня она сделает еще один гигантский шаг вверх и станет вторым лицом государства.
