Максим Шаттам - Хищники
Фревен холодно кивнул.
— А ваша гипотеза, что убийца… женщина? — сказал он, глядя на своих людей.
Энн пришла в замешательство, она не ожидала, что лейтенант воспримет серьезно ее достаточно необычную теорию.
— Это всего лишь вероятность, которую надо иметь в виду.
— Женщина? — возмутился Бейкер. — Это невозможно…
— Напротив! — строго возразил Фревен. — Будь убийцей женщина, это многое бы объяснило.
— Вы в это верите, лейтенант? — удивился Ларссон.
— Я храню эту мысль в одном из уголков моего мозга, как и вы должны это делать отныне. Никогда не знаешь, что может пригодиться.
— Но женщин в войсках нет или почти нет! — заметил могучий блондин.
Фревен указал рукой на Энн:
— Есть. И Катарина Вайсс, и другие секретари, а также медсестры. Конечно, все с самого начала указывает на третий взвод, и по крайней мере одна очень хорошо информированная женщина — это невероятная гипотеза, тем не менее я прошу вас взять на заметку эту идею, какой бы безумной она вам ни казалась.
— А почему бы убийце не быть одному из нас? — нервно сказал Монро.
Фревен одобрительно кивнул:
— И это второе, что я прошу вас иметь в виду, Элиот. Впрочем, вы носите ботинки сорок четвертого размера, как и Конрад, Маттерс, Донован и я сам. Я проверил.
— Это самый распространенный размер в армии, — заметил Конрад.
Фревен обвел взглядом своих людей, встревоженных таким предположением, и успокоил их, улыбнувшись одной из своих весьма редких теплых улыбок. Которая сразу же исчезла, когда он продолжил:
— Как бы то ни было, Энн может оказаться права, отложим по крайней мере до вечера обыск в расположении третьего взвода.
— Еще ждать! — в сердцах произнес Монро.
Фревен повысил голос:
— Мне тоже хочется поскорее разобраться с этими парнями, но умеренность, о которой сказала мисс Доусон, вполне разумна! Теперь действуйте. Соберите свидетельства всех, кто мог видеть или слышать хоть что-то сегодня ночью в окрестностях фермы.
Фревен резко свистнул и указал на дверь церкви. Энн впервые видела лейтенанта таким властным с его подчиненными. Он умел их сдерживать и вновь взял бразды правления после того, как пошатнулся его авторитет. Они подчинились и быстро вышли из нефа, пройдя через ризницу.
Фревен повернулся к медсестре.
— Как вам удалось получить информацию насчет размеров обуви? — поинтересовался он.
— Я вежливо попросила. Вы знаете, иногда это срабатывает!
— Это тот солдат, о котором вы мне говорили? Он сможет нам помогать? Сообщать другие сведения?
Жестом дав понять, что об этом следует забыть, Энн сказала:
— Он сделал это потому, что мы симпатизируем друг другу, а один из его сослуживцев… приставал ко мне, но отстал, потому что я попросила его «оставить меня в покое». И все же, нет, нечего и думать об этом.
Она смотрела на лейтенанта с озадачивающей его смелостью. Фревен чувствовал, что она недовольна этой переменой. Отношениями, которые сложились у нас теперь. Молчанием, связанным с тем, что произошло между нами прошлой ночью. Моим поведением…
— Послушайте, Энн, я… — начал он.
Дверь широко открылась, и в церковь ворвался дневной свет. Вбежал Маттерс.
— Я только что вызвал по радио Донована, он сейчас едет из базового лагеря на берегу.
Молодой сержант отдышался и закончил:
— Он едет с Лизой Хибург.
48
Лиза Хибург оказалась молодой двадцатилетней женщиной с рыжими вьющимися волосами. Изящной, элегантной и грациозной женщиной, на которую оборачивались мужчины. Затем Фревен заметил, что у нее живые зеленые глаза, придававшие ей особый шарм. Секретарша с интересом рассматривала внутреннее убранство церкви, впечатленная готической архитектурой. Маттерс, Донован и Энн сели чуть в стороне, не мешая лейтенанту вести беседу, которая продлилась не менее получаса. Фревен предпочел сразу не говорить о Фергюсе Росдейле и всем остальном, связанным с расследованием. Он расспрашивал Лизу только о ее жизни, месте рождения, причинах вступления в армию, о ее семье… Маттерс запоминал все, что они говорили, но увы! ничего интересного. Когда Фревен посчитал ее готовой, то есть освоившейся в обстановке и разговорившейся, он приступил к сути дела:
— В любом случае я благодарю вас, что вы согласились приехать к нам.
— Пустяки, не стоит об этом говорить, тем более что это не нарушит работу штаба, нас там целая орава. У каждого старшего офицера есть свои секретарши и другие помощники. В общем, можно отсутствовать какое-то время, и это никого не смутит. К тому же… я знаю, что вы расследуете смерть Фергюса.
Фревен медленно кивнул, присматриваясь к Лизе.
— Представляете, мне даже не предложили съездить домой! — прибавила она с холодным гневом, который даже не пыталась скрывать. — И мне не позволили увидеть его тело.
— Вы хотели этого?
Она подняла на Фревена свои изумрудные глаза.
— Хотела ли я этого? Конечно! А вы бы не захотели проститься с той, кого вы любили, если бы ей предстояло исчезнуть навсегда?
Этот вопрос Фревен обошел молчанием.
— Сколько времени вы встречались?
Лиза задумалась.
— Десять дней, мы встречались в полдень, в столовой. Я знаю, вы скажете, десять дней — это совсем мало. Но для меня это много, а Фергюс был необыкновенным парнем.
Фревен одобрительно кивнул и стал подбирать ключи к ее доверию.
— Неважно, сколько вы знали друг друга, важно то, что вы чувствовали. Я точно знаю. Скажите, в последнее время он не казался вам немного… странным, может, он в чем-то изменился?
Прежде чем ответить, она сглотнула слюну.
— Нет. Не более странным, чем все мужчины, ожидающие отправки на фронт. Трудно сказать, в таких обстоятельствах… А почему вы спрашиваете?
Фревен пожал плечами:
— Я пытаюсь понять, почему он пошел на «Чайку» посреди ночи.
Лиза Хибург быстро захлопала ресницами.
— Что вы думаете об этом? — прямо спросил Фревен.
— Ничего. Ваши люди уже спрашивали меня об этом.
— Да, в тот день, когда они пришли сообщить о смерти Фергюса, вы оказались не в состоянии отвечать на их вопросы, и я могу это понять. Поэтому я снова встретился с вами. Итак, вы ничего не знаете, он вам ни о чем не говорил?
— Абсолютно ни о чем.
— А может быть, вы знаете, с кем он общался, главное, с кем решил встретиться в ту ночь?
— Нет, ничего не знаю.
— У него были друзья на базе?
— Думаю, что это сослуживцы из его роты.
Молодая женщина стала меньше говорить, фразы сделались короче, как будто она пыталась уйти от этой темы, — подумал Фревен.
Но продолжал настойчиво расспрашивать:
— Фергюс был грустным или унылым? Он был в депрессии?
— Нет, совсем нет… Может быть, немного взволнованным, думая о неизбежности сражения, но, конечно, он не был в депрессии! Не думаете же вы, что он мог… покончить с собой?
— Я должен рассмотреть все версии, — солгал Фревен, который хотел расшатать барьеры в сознании молодой женщины.
— Он не смог бы! Фергюс не сделал бы этого никогда.
— Я не говорю, что вы его плохо знаете, однако если десяти дней достаточно, чтобы испытать к человеку привязанность, то это слишком короткий срок, чтобы как следует узнать его, вам не кажется?
— Может быть, но у меня… хорошее чутье в отношении людей, и я бы почувствовала, что Фергюс внутренне изменился. Он не был в депрессии. Он бы никогда не покончил с собой.
Фревен намеревался продолжать приводить в смятение молодую женщину, но он решил поменять подход, чтобы затронуть более глубокие струны в ее душе.
— Я очень сожалею, но мне придется спросить, Лиза, может быть, вы знали, что Фергюс виделся еще с кем-то?
— Вы хотите сказать, с другой женщиной?
— Или даже с мужчиной, все возможно.
Она тряхнула головой:
— Конечно, нет! Я сказала вам, что знала его недолго, но я хорошо чувствовала его. И он не был таким.
— Однако он по своей воле поздно ночью поднялся на борт «Чайки», а вы об этом не знали.
— Нет, нет, нет, это не то, что вы думаете, у него не было любовницы!
— Не то, что я думаю? Почему? Вы об этом знаете больше, чем я?
Ее глаза горели гневом и злобой, это был взгляд женщины, загнанной в тупик или попавшей в ловушку.
— Ну, — сказал Фревен спокойным, добрым голосом, — если вы решили больше не скрывать ничего от меня, то… что вы знаете?
Приоткрыв рот, она устремила свои изумрудные глаза во мрак церкви. Лиза молчала, и Фревен продолжил добиваться ее доверия:
— Именно благодаря вам мы, вероятно, сможем подобраться к истине, узнать, что же на самом деле произошло той ночью в столовой. Вы одна сможете нам помочь.
— Фергюс был очень хорошим человеком, — внезапно сказала Лиза с вызовом. — Вы слишком быстро стали осуждать его, потому что не знаете его так хорошо, как я!
