Джек Кертис - Сыны Зари
Он болтал о самых разных краях, где он побывал: о Франции, Италии, Испании... Он сравнивал города, сельские местности, людей... Она чуть передвинула ноги, и Кэлли неверно принял то, как она поморщилась от боли, за полуулыбку.
– А что вы собираетесь делать? – спросила она, когда они въехали в город.
– Сейчас?
– Да.
– Ну, позвоню в компанию по прокату автомобилей, похожу тут, посмотрю кое-что... Я не знаю, вообще-то я планировал съездить во Флэгстафф, но осталось только полдня...
– А я могу пойти с вами?
– Если хотите, то конечно.
– Куда мне подъехать за вами? – спросил Айра Нину.
– В книжный магазин, – ответила она, и они условились о времени.
Она оказалась высокой. Кэлли убедился в этом, когда взял ее за руку, чтобы перевести через улицу. Она позволила ему это прикосновение, но никак не ответила на него. Он разыграл звонок в автомобильную компанию. Пока Нина ждала, он набрал номер Элен. Там был включен автоответчик. Когда он, выйдя, оглядел улицу, Нина стояла от него шагах в десяти, скрестив на груди руки и опустив голову вниз. Впечатление было такое, словно она отказалась от надежды дождаться запаздывающего поезда.
Потом они некоторое время бродили следом за туристами, побывали в Ла-Пласите, в городе сплошных стен – Олд-Пуэбло. Нина была его гидом, хотя она ничего не говорила об этом городе. Она просто останавливалась, когда им встречалось нечто заслуживающее внимания, а потом двигалась дальше, полагая, что дала ему достаточно времени для осмотра. В конце концов она привела его в парк и отыскала место, чтобы посидеть.
На Нине была рубашка с длинными рукавами с манжетами на кнопках и мешковатые брюки, сужающиеся у лодыжек. На одном запястье, поверх манжеты рубашки, Кэлли заметил кожаный браслет с бирюзой. Ее темные волосы были густыми и постриженными так, что всякий раз окутывали ее лицо, стоило ей только наклонить голову. Кэлли казалось, что он смотрит на нее сквозь пелену сумерек. Было очевидно, что она красива, но нельзя было толком понять, чем и как. Кэлли вспомнились портреты давным-давно умерших красавиц, выставленные в городских галереях, их лица, замутненные потрескавшимся лаком.
– А куда вы направились, когда приехали во Францию? – спросила она.
– В последний раз? – напряг Кэлли память. – Рядом с одним местечком по названию Фиджеак. Это на юге страны.
Они сидели в кафе на площади, где местные ребятишки играли в кегли, и Элен подбирала им маршрут для поездки на следующий день в Пиренеи. Сильная гроза тогда загнала их в это кафе. Крупные дождевые капли влетали в открытое окно и шипели на углях.
– Вы возьмете меня туда?
Внезапность этих слов сразила Кэлли, и он сказал:
– Ну, если вы захотите поехать, – и тут же засмеялся, подчеркивая, что это была шутка.
Выражение лица Нины не изменилось. Она сидела на траве, скрестив ноги, и пристально всматривалась в его лицо.
– Название звучит очень похоже на какое-то место, куда мне всегда хотелось поехать, – сказала она. Кэлли промолчал. Ее голос был тихим, но внезапно она показалась ему встревоженной. – Я могу найти работу и жилье – и тогда вы меня только и увидите.
Кэлли вздрогнул, словно человек, услышавший чей-то голос во мраке. Нина рассматривала свои руки, дожидаясь ответа. В конце концов Кэлли заговорил.
– Вы, конечно, можете поехать туда, – сказал он. – Если вам в самом деле так хочется.
* * *Когда Айра подъехал к книжному магазину, Нина показывала Кэлли книгу об Аризоне с цветными картинками городов и пустыни, растений и животных, и Большого Каньона[8], ландшафт которого был совсем как лунный, только ярко-красного и желто-коричневого цветов. Айра вывел Кэлли наружу.
– Ну, как это прошло? – спросил он.
– Мне нужно еще время, – ответил Кэлли. – Завтра я собираюсь в Нью-Йорк. После этого мне понадобится снова увидеть ее.
– Это рискованно.
– Не более, чем сейчас. Я ей нравлюсь. А что кто-нибудь может сказать? Она познакомилась с твоим приятелем из Англии и хочет провести немного времени, показывая ему окрестности.
– Да ты хоть понимаешь, насколько, черт подери, нормально это звучит?
– Ну так и прекрасно.
– Нет, – сказал Айра. – Это сложно.
– Но это же требует времени. Я ведь не могу ей сказать: «Эй, как было здорово встретить тебя! На какие картины твой папаша скорее всего положит глаз в ближайшем будущем?» Она со мной разговаривает, дело пойдет.
– А ты уже договорился об этом, ну увидеться с ней снова?
– На послезавтра. Мы встречаемся в моей гостинице, ты привезешь ее туда.
Айра ухмыльнулся, но никакой радости в этом не было.
– Заплати за этого Дега хорошую цену, – сказал он. – Я уже отрабатываю свою треть.
Нина вышла из магазина с пакетом в руках. Там была книга, которую они вместе рассматривали. Она отдала ее Кэлли.
– Значит, не завтра, а на следующий день, – сказала она, следуя детскому методу подсчета.
– Да, верно.
Санчес показал ей на «мерседес», припаркованный на другой стороне улицы, и двинулся к нему. А Нина повернулась к Кэлли, и их глаза, их рты оказались почти на одном уровне. Она положила руку ему на плечо и немного подалась вперед. Кэлли подумал, что она собирается поцеловать его на прощание. Он подставил ей щеку, но тут же почувствовал, как ее губы коснулись его уха.
– Ненавижу, когда ты уезжаешь, – прошептала она.
Глава 38
Они прошли сквозь гряду облаков, уже снижаясь, и вскоре перед их взором ощетинились гигантские сталагмиты Манхэттена, которые, казалось, когда самолет накренился, покачивались, увеличиваясь, как будто видны были сквозь выпуклые линзы.
Кэлли позвонил Брайанту перед самым вылетом в Нью-Йорк. – Мне незнакомо ваше имя. – Таков был первый ответ Брайанта.
– Я работаю на одного клиента.
– А нельзя ли узнать его имя?
– Или ее имя, – ответил Кэлли. – Боюсь, что нет. На более позднем этапе, возможно. Если же окажется, что у нас есть шансы добиться успеха, то в этом случае конечно.
– И вы хотели бы увидеть эту картину завтра. Это слишком короткое уведомление.
Он говорил чопорным тоном, смягчая гласные звуки. Кэлли чуть сдвинул телефон и покривился от неприязни.
– Я буду в Нью-Йорке только один день, – сказал он. – Отсюда – в Чикаго. Возможно, я и смогу прилететь обратно, хотя скорее всего – нет.
По голосу Брайанта можно было догадаться, что он поджал губы.
– Это зависит от того, насколько серьезно вы хотите приобрести этот эскиз, я так полагаю.
Это была ошибка. Кэлли постарался придать своему голосу нотку страстного желания, слегка умеренного доверительностью.
– В нашем энтузиазме нет никакого сомнения, мистер Брайант. Завтрашний день вписывается в мое расписание, вот и все.
Брайант назначил встречу на четыре часа, то есть часом позже встречи с Кемпом. Кэлли приехал к нему в четверть четвертого.
– Это немного затруднительно... другой клиент... – На Брайанте был темный костюм и полосатая рубашка, словно на каторжнике.
– Простите меня, – сказал Кэлли, простирая вперед руки жестом нищего. – Это, несомненно, моя вина. Но теперь у меня совсем нет времени. Мне показалось, что вы говорили о трех часах.
– Если другой клиент не станет возражать, – сказал Брайант.
Он ушел. В дальнем конце этой длинной галереи были двери, ведущие в служебные помещения, а между ними была еще одна дверь с небольшим микрофоном, вделанным в стену сбоку. Рядом на стуле сидел охранник. Брайант что-то сказал в решетку микрофона, приготовившись рукой толкнуть дверь.
Кэлли тем временем побродил по выставке. Здесь были большие картины в отвратительном абстрактном стиле: краска наложена тяжелыми слоями и какими-то густыми завитками, выпиравшими на холстах зазубренными барельефами. Тусклые красные и зеленые цвета, черные и мутно-розоватые. Картины чем-то напоминали фотоснимки поля боя, сделанные с самолета.
– Другой джентльмен не возражает, – сказал Брайант, появившийся рядом с Кэлли.
А сам Кэлли думал, что риск велик. Но надо ведь узнать своего врага. Кемп сейчас должен быть и рассержен, и заинтригован. В данный момент больше заинтригован, чем рассержен. Брайант снова сказал что-то в микрофон, и дверь с жужжанием открылась.
Она танцевала на воде, а может быть, и в воздухе – легкая пыль голубой пастели поднималась от ее ног. Спина ее была слегка изогнута, руки тянулись вперед и вниз. Левая нога была чуть впереди, длинная мягкая юбка спадала немного назад, на ее гибкие икры. Лицо ее было повернуто в сторону, и виден был лишь изгиб щеки, всего один мазок, но если бы вы прошли мимо нее по улице, то уж конечно узнали бы мгновенно. Линии были проведены с такой уверенностью, с такой плавностью, что вы явственно ощущали движение ее рук и ног, на мгновение приостановленное, но готовое уже в следующий миг возобновиться. Она была сама грация, само движение, сам свет, ошеломлявшие взор.
![Айзек Азимов - Роботы зари [Роботы утренней зари]](/uploads/posts/books/58421/58421.jpg)
![Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]](/uploads/posts/books/59876/59876.jpg)
