Майкл Маршалл - Измененный
Да знаю ли я на самом деле всех этих чужаков? Знаю ли хоть кого-нибудь вообще?
— Никто из живущих здесь в игре не участвовал, — проговорила Эмили со смущением. — Во всяком случае, мне о таких неизвестно.
— Как ты догадалась…
— Ты думал вслух.
Да, с горечью подумал я. Может быть, я всегда так делаю и в этом причина? Может быть, моя наивность, написанные на лице желания и мечты и сделали меня идеальной мишенью в этой игре? «Ах, он хочет чего-то, стремится к переменам. Так давайте-ка возьмем и повернем вот так. Покажем ему, как в действительности устроен мир. Давайте разломаем его жалкие мечты».
Я остановился на подъездной дорожке.
— Хочешь остаться здесь?
Та помотала головой.
— Нет, мне бы отмыть кровь и понять, насколько все скверно.
— Я все равно отвезу тебя в больницу.
— Я уже слышала.
Дом стоял темный и притихший. Я провел Эмили в кухню. Моя записка Стефани так и лежала на столе. Проблемы того человека, который ее написал, казались теперь ерундовыми. Я отодвинул листок.
— Что тебе нужно?
— Бумажные полотенца, антисептик, если есть. И болеутоляющее было бы кстати. У тебя в доме есть аптечка?
— Где-то была. — Я подошел к большому серванту в глубине кухни. Пока я там рылся, мечтая поскорее отдать Эмили все необходимое и побежать наверх, она отошла от стола, огляделась и снова сказала:
— Мило.
— Это ты иронизируешь? Просто я не в настроении огрызаться.
— Нет, — сказала Эмили. — У тебя хороший дом.
— Ты не производишь впечатления человека, который ценит подобные вещи.
— Все ценят, — сказала она. — Просто некоторые знают, что у них этого никогда не будет. Вот мы и прикидываемся, будто сытая жизнь — дерьмо.
Я задумался, все еще шаря по полкам в поисках аптечки. Неужели я готов бежать от всего этого, пусть даже на время? Конечно, я хотел иметь больше, лучше. Но это хороший дом, и я сам его заработал. Мы со Стеф его перекрасили. Она обставляла его красивыми вещами. Он был нашим. Он был моим. Неужели я позволю шайке подонков выгнать меня отсюда, когда ни в чем не виноват? Бегство — глубинный инстинкт, но разве не лучше развернуться к врагу лицом и драться, защищая свою территорию? Нет, у меня отличная норка, и никакой паразит не выставит меня отсюда, пусть даже на день.
— Слава богу, нашел. — Я развернулся, открывая аптечку и вытаскивая лежавшие сверху бинты, чтобы посмотреть, что имеется в нашем распоряжении.
— Билл.
Эмили отошла в дальний конец кухни и остановилась у дверей, за которыми виднелся бассейн. Голос ее звучал странно.
— Что?
— Черт, — сказала она. Один-единственный слог растянулся во времени.
Я подошел и остановился рядом. В бассейне что-то плавало. И еще что-то лежало рядом с шезлонгом. Эмили потянулась за оружием, поняла, что не может взять его правой рукой. Тогда она вынула пистолет левой. Казалось, он стал для нее тяжелым и неудобным. Я открыл стеклянную дверь.
Мы вышли вместе. Эмили водила оружием из стороны в сторону. У меня в ушах шумело.
То, что лежало рядом с шезлонгом, оказалось частью руки. Обрубком от запястья до локтя. С руки натекла кровь, но немного. Вероятно, потому, что руку отрезали уже у мертвого человека.
У меня в животе все перевернулось. Но я извергнул на каменные плитки только воду. Меня все рвало, и скоро уже казалось, что внутренности вот-вот полезут наружу.
Наконец я выпрямился, и мы вместе подошли посмотреть, что плавает в бассейне. Тело лежало лицом вниз, завалившись на правый бок, словно готовое пойти ко дну. На нем были остатки длинной черной юбки и черной блузки. Я узнал эту блузку. У нее были кружевные манжеты. Я знал, что, если ее хозяйка наклоняется, кружево на груди немного отходит. Я вспомнил об этом, потому что сам заглядывал в кружевной вырез блузки меньше суток назад.
Эмили сунула пистолет в карман и выбрала из инструментов для чистки бассейна сачок на длинном черенке. Действовать им она не могла, поэтому отдала мне.
Я сунул сачок в воду и зацепил тело за левое плечо. И потянул. Тело сдвинулось, медленно развернулось на середине бассейна, но ближе не подплыло. Я попытался еще раз, прижав сачок к спине трупа и потянув осторожнее.
Тело начало приближаться к нам. Мы наблюдали за его движением. Когда оно остановилось у борта бассейна, я присел на корточки.
Они обрили Кэсс голову. До того, во время, после? Изрубили спину, руки, ноги. Плавая здесь, мертвая, побелевшая и напитавшаяся водой, она казалась крупнее, чем я запомнил; вместе с жизнью ушел тот свет, который освещал ее путь по земле.
Я наклонился ниже, хотя вовсе того не хотел, и взял ее за руку. Перевернул тело.
С этой стороны повреждения были куда страшнее, в особенности на груди. И на лице тоже. Кто-то уничтожил ее лицо инструментами, которые я не мог себе даже представить. Топор, молоток, пила. Остались сплошные дыры и кровавое месиво.
В этот миг что-то во мне окончательно изменилось. Тело Хейзел казалось чуждым, но, в общем-то, нормальным — часть истории, о которой мы ничего не хотим знать, но которую нам все равно однажды придется услышать. Мы все умираем, так полагается. Тело Кэсс говорило о другом. Оно кричало, что Бог тоже умер, но это неважно — все равно он всегда ненавидел нас.
— Билл.
Эмили указала на бортик бассейна, на пятно засохшей крови в два фута шириной.
— И вон там.
Еще одно пятно на плитках сбоку. Вот для чего нужна была отрезанная рука: кто-то держал над этими местами обрубки, создавая дополнительные улики, делая все, чтобы их было сложнее спрятать. Но только ли здесь оставлены пятна? Может, и в доме тоже? Например, в постели, под ней? В ящиках комода, на крыше?
Эмили явно было нехорошо. Очевидно, даже полученного в Заливе опыта оказалось недостаточно, чтобы справиться с таким.
— Это не игра, — сказал я.
— Нет. Ничего подобного не было в сценарии, даже близко ничего похожего. Неужели ты думаешь, что я стала бы участвовать в таком?
— Я не об этом. — У меня по лицу струились слезы, и я никак не мог их остановить. — Я не понимаю, как кто-то может считать подобное игрой. Я не понимаю, кем нужно быть, чтобы творить такое.
— А Уорнер? Судя по рассказам, он был тот еще…
— Он куда-то подевался со вчерашнего вечера. Хантер сказал, Уорнер ранен, и я сам видел разбитое кресло. Но я встречался с Кэсс уже после этого.
— Именно.
— Понимаю, — сказал я. — У меня нет доказательств.
Эмили покачала головой.
— Вчера вечером тебя видели с ней на Серкле, я вас видела, помнишь? Я к тому моменту уже начала понимать, что творится какая-то ерунда, но еще не вышла из роли. Потом, когда Брайан не появился, я сильно перенервничала, поэтому утром первым делом отправилась к ней домой. Я знаю, что это не ты. У тебя не было времени, к тому же ты тогда был самым перепуганным и сбитым с толку человеком на свете. И еще ты… ты просто не такой.
— Но что там говорил Хантер? Насчет того, что я ничего о тебе не знаю?
— Я подозревала, что этот вопрос снова всплывет. — Она протянула мне пистолет рукоятью вперед. — Хочешь взять себе?
— Нет, конечно. Я понятия не имею, как с ним обращаться.
— Просто я пытаюсь доказать, что ты можешь мне верить.
— Насколько я знаю, в таких случаях пистолеты часто оказываются незаряженными. Лучше скажи: ты приходила в квартиру Кэсс, пока я валялся на полу в беспамятстве? Ты убила ее, отдала кому-то, кто сделал с телом все, что с ним сделано, и кинул в воду? А потом разыграла сцену спасения, чтобы я поверил, будто ты на моей стороне?
— Нет.
— Это точно не часть игры? Разыгранная по сценарию? Тебе выплатили остатки гонорара?
Эмили показала искалеченную руку.
— Заработанного тяжким трудом?
— Да, ты пострадала, но ведь Хантер был джокером, появления которого никто не ожидал. Это ведь он поломал им весь сценарий, да и Уорнеру заодно. Ты ведь тоже ничего не знала о его существовании, потому и пострадала.
Та помотала головой, и я решил, что верю ей, хотя какая-то часть сознания протестовала.
— Ты до сих пор думаешь вслух, — заметила Эмили. — Нет, ничего подобного. И меня поразило, что Мари Томпсон потрудилась дать тебе совет и отправить домой. Кажется, она была вполне искренна.
Эта мысль только что посетила и меня.
— Может, в надежде, что меня застукают рядом с трупом?
— Нам надо убираться отсюда, — сказала Эмили. — Немедленно.
— Перевяжи руку. Мне надо кое-что захватить.
Она направилась обратно в кухню. Я задержался на секунду — стоял, глядя на мертвое тело, тер лицо и вспоминал, как в этом бассейне мы со Стеф плавали в тот праздничный вечер, после секса и вкусного ужина, уверенные, что мир вокруг прекрасен.
Всего четыре дня назад. Вот сколько времени ушло на все это.
