Михаил Март - Узкое место
Сухинин умылся, оделся, причесался и отправился на старую площадь. Ранним утром не так припекало солнышко, да и народ еще не раскачался после ночных бдений. И все же площадь даже в такую рань была заполнена народом. Три десятка комфортабельных автобусов стояли в ожидании туристов. Он знал, что их группа двенадцатая и, проходя мимо каждого автобуса, заглядывал в огромные ветровые стекла, куда водители выставляли таблички с номерами. Найдя нужный маршрут, вошел в переднюю дверцу и увидел сидящего у окна справа Леру.
Плюхнувшись рядом, Влад тяжело вздохнул:
— Ну куда нас сегодня повезут? На какую-нибудь птицеферму?
— Мы этого не знаем, но не на птицеферму. В области эпидемия птичьего гриппа. Кур, уток, гусей вывозят на свалки и сжигают. Обратили внимание, что в меню ресторанов отсутствует любая крылатая живность, даже гриль-бары закрыли?
— Я не ем кур, мне все равно. То-то, я смотрю, мы вчера при выезде из города в пробке стояли, а кругом нас самосвалы с грузом, накрытым брезентом, гуськом выстроились.
— Если дохлую птицу не накрыть, такая вонища по ветру разлетится! Но народ этого не замечает. Тут столько развлечений, выпивки, еды, что о курах никто не думает.
Когда автобус заполнился, в него вошла девушка в голубой униформе гида с кокетливой пилоточкой, приколотой к пышным волосам, и взяла в руки микрофон.
— Уважаемые господа, сегодня наша группа разделится на две части. Все, у кого есть пластиковые карточки фиолетового цвета, должны покинуть автобус и подойти к главному входу в собор. Хочу предупредить, что съемка в соборе запрещена, вы можете оставить свою аппаратуру на сиденьях. Сохранность техники мы гарантируем.
— Думаю, началось, — тихо пробормотал Сухинан. — Вытряхиваемся, Жерар.
Из автобуса вышли шесть человек. Влад осмотрелся. Он искал свою машину, в которой должен сидеть Метелкин. Если Женька не заметит, как они вышли, то поедет следом за вереницей автобусов и убьет время попусту. Машины он не нашел. Возможно, Метелкин видел, как он садился в автобус, и пристроился в хвосте. Выстроенные в ряд громадные машины перекрывали обзор, и он не видел площадь. Ему и в голову не придет, что их высадили. Влад занервничал, словно потерял почву под ногами. Метелкин всегда был рядом, точно поводырь. Оставшись в одиночестве, артист превратился в слепца.
— Успокойся, Влад. — Жерар взял его за локоть. — Ты очень заметно побледнел. Возьми себя в руки. Ничего страшного не происходит. Сегодня удачный день.
Они медленно пересекли площадь и оказалисьу огромного пятикупольного храма. Возле массивных дверей стояли зеваки и верующие. Было воскресенье, началась служба, но милицейское оцепление никого не пропускало. Офицер в капитанских погонах вежливо объяснял:
— Сегодня церковь закрыта для общего доступа. Вход только по пропускам для иностранных гостей. Будьте благоразумны, вы ходите в церковь в любое время, а наши гости приехали в страну на неделю. Позвольте и им полюбоваться памятником девятнадцатого века и редкими иконами. Вы все это уже не раз видели…
Говорил парень спокойно, доходчиво, и толпа не напирала. По сути дела он был прав. Надо же гостям дать возможность посетить службу без толчеи. В храме есть на что посмотреть.
Жерар и Влад подошли к раздвоенной перегородке и предъявили пропуск, где стояла цифра «2», что означало «на два лица». Лейтенант внимательно рассмотрел пропуск и кивнул милиционерам. Перегородку сдвинули с места, создав узкий проход, они прошли в полутемное помещение храма. Пахло свечами и ладаном. После яркого солнечного света к полумраку пришлось привыкать.
Служба шла, но, кроме священнослужителей, в соборе никого не было. Ни души. Куда же подевались те, кто уже зашел сюда? У Влада по коже пробежала дрожь. Ему стало не по себе, будто он попал в ловушку.
Подошел молодой монах, попросил следовать за ним и повел их вдоль стены. Неожиданно арочная роспись на стене сдвинулась в сторону, открылась боковая дверь. В церквах таких потайных ходов много, Влад и в родном Питере наблюдал, как священники проходили сквозь стены.
— Спускайтесь по лестнице вниз, господа. Там вас встретят.
Когда они очутились в каменном мешке с винтовой лестницей, дверь за ними закрылась, монах отправился встречать следующих посетителей.
— А подземелье не новое. Каменным стенам лет сто, — осматриваясь, сказал Влад.
— Такие вещи надо знать, — спокойно заметил Леру. — Любой собор, будь то православный или католический, имеет подземелье — склепы, тайные ходы. Церковь беззащитна и в момент гонений она должна быть готова уйти от угрозы. Особенно в России, где восемьдесят процентов храмов сровняли с землей. Как же еще священнослужители могли спасти себя и свою церковную утварь?
Они медленно начали спускаться по винтовой лестнице.
Судя по количеству ступеней, они спустились этажа на три вниз. Здесь их поджидало еще двое монахов. Проверили пропуск, и один из них повел гостей по арочному коридору, своды которого потемнели от сырости и времени. Но воздух казался свежим и фонарей хватало, вот только выложенный булыжниками пол гулял неровностями. Коридор кончился на круглой площадке метров двадцати в диаметре. От нее лучами разбегались еще шесть похожих тоннелей. Одним из них повели туристов дальше. Потом начались повороты налево, направо, опять налево. Запомнить невозможно, никаких ориентиров. Монах шел уверенно, будто разгуливал по собственной квартире. Наконец их подвели к железной двери. Провожатый набрал код, дверь открылась.
Гости вошли в светлый зал. Здесь сверкала люстра, было тепло и многолюдно. Длинный стол, накрытый белой скатертью, уставлен тарелками с деликатесами. Кругом сновали официанты с серебряными подносами, разнося бокалы с шампанским, по другую сторону зала зиял широкий темный проем, перекрытый красной ленточкой, двое парней в черных костюмах стояли по его сторонам, сложив руки на интимном месте, словно были голыми и придерживали фигов листок.
Все события будут проходить там, решил Влад.
— Как я понимаю, еще не все аукционеры собрались, — шепнул ему на ухо Леру. — Я вижу много знакомых лиц. Удобнее случая, чем сейчас, не будет. Я тебя познакомлю с самыми богатыми собирателями, с которыми ты наверняка сумеешь договориться. Они скупают, все, что блестит, деньги для них не являются решающим фактором. Не думаю, что у нас будет много времени, переговоры здесь вести бесполезно. Твое дело назначить встречу в городе, и все.
Леру вклинился в толпу солидной публики. Он улыбался, кланялся, кому-то пожимал руки, а некоторым представлял своего спутника.
— Вот, князь, познакомьтесь, сын Якова Вашенского. Юноша увлекся коллекционированием. Он не только покупает, но и продает. У него имеются уникальные раритеты.
Пожилой толстяк приподнял густые черные брови:
— Очень любопытно. И что именно?
Влад расплылся в улыбке и достал из нагрудного кармана листок твердой бумаги, где был записан телефон. Протянув его толстяку, сказал:
— Список я могу вам показать при встрече. Позвоните мне в отель, и мы встретимся в городе в любое удобное для вас время.
— Любопытно. Обязательно позвоню.
Влад поправил галстук, улыбнулся. У него в кармане лежало два десятка таких визиток, заготовленных заранее. Телефон был правильным, только в гостиничном номере никто не жил. Его забронировали из Москвы через Интернет.
Потом его представили графу, следом — человеку без титула, и везде он произносил один и тот же текст и поправлял галстук.
— Рад вас видеть месье Пуартье, — остановился Жерар возле статного мужчины. Тот коротко кивнул. — Позвольте представить вам Андре Вашенского-младшего. А это месье Гийом Пуартье, самый богатый человек на Французской Ривьере.
Влад поклонился и опять поправил галстук:
— Очень приятно.
Гийом Пуартье заговорил по-французски и очень быстро. Сухинин понял, что влип. Сын Вашенского родился во Франции и скорее не знал русского, чем французского языка. Влад Сухинин учил французский только в театральном институте, где получал одни двойки. У него были буквально секунды на обдумывание сложившейся ситуации. Выручил Леру:
— Мы в России, месье Пуартье, будем говорить по-русски. Не возражаете? — И, обернувшись к Владу: — Месье Пуартье русских кровей. Его предок — герой войны двенадцатого года граф Ростопчин, который сжег Москву, не оставив Бонапарту ничего, кроме пепла.
— Это большая честь быть вам представленным, граф.
— Что вы хотите купить, господин Вашенский? — спросил Пуартье без тени акцента.
— Скорее продать. Мне предложили несколько коллекций, не попавших на аукцион, но не менее ценных. Я хочу их перепродать и немного заработать.
— Интересное предложение. Готов его обсудить.
Сухинин тут же вручил гостю очередной листок с телефоном:
— В любое время к вашим услугам.
