Георгий Ланской - Танцы мертвых волков
Дома было тихо. Кот с комфортом устроился под яблонькой в тени, завалившись на изнывающего от жары пса. То, что по природе они должны враждовать, обоих совершенно не волновало. Даже сидевший в клетке попугай, на миг открыв глаза, снова погрузился в сладкую дрему. Родители были на работе. Я осталась одна, отчего настроение испортилось окончательно. Конечно, можно было позвонить кому-нибудь из подруг, смотаться на работу, но везде пришлось бы объяснять, что происходит в жизни, кто преследует меня по ночам своими звонками, и главное, куда пропал муж. При мысли о Валере, я совсем пала духом, нашла в аптечке успокоительное, выпила две таблетки и завалилась спать.
Разбудил меня Семенов, явившийся к шести вечера, чтобы сменить дежурных милиционеров. Несмотря на недавнее желание не оставаться в одиночестве, я была совсем не рада компании молоденького мента.
Его навязчивое внимание раздражало. Что бы я ни делала, Семенов торчал за спиной, уставившись телячьим взглядом, в котором кроме служебного рвения горело извечное мужское желание. Все, что он делал, вызывало странную агрессию. Подавая ему ужин, я с трудом сдерживала желание сказать что-нибудь гадкое. Объяснить это можно было только одним: я тосковала по мужу. В такие моменты женщины частенько чувствуют желание уткнуться в сильное плечо, выплакаться. Но я твердо знала: сперва ты в плечо плачешь, а потом очнешься под случайным мужиком с раздвинутыми ногами. Во всяком случае, так мы в своем журнале писали. А я хоть и не очень то верила в силу глянцевого печатного слова, испытывать это на собственном опыте не желала. Попытайся Семенов перейти к активным действиям, я бы, разумеется, его отбрила, но его пассивное слепое обожание меня обезоруживало и очень злило.
Пес во дворе гулко залаял, а затем над дверью затрещал звонок. Кто-то, невидимый за глухими воротами жаждал увидеть хозяев. Я отреагировала быстрее и легкомысленно вышла во двор, позабыв о возможной опасности. И пока Семенов путался в выставленной у крыльца обуви, я приблизилась к воротам. В этот момент щеколда резко дернулась вверх, а в проеме показалась чья-то рука.
Семенов бросился к воротам, выхватив пистолет, демонстративно, как в ковбойских фильмах. От чрезмерного усердия, он уронил пистолет, поймав его у самого пола, чудом не нажав на спусковой крючок. Учитывая, что ствол в этот момент был направлен на меня, я закатила глаза и повертела пальцем у виска. Семенов сконфузился и покраснел, но геройски заслонил меня, не давая разглядеть пришедшего. Пес рвался с цепи, мешая приоткрыть калитку. Отогнав собаку, я подошла ближе. Навстречу, из тени раскидистого куста сирени шагнуло белесое приведение.
— Здравствуйте, — сказало оно грустным женским голосом. — Простите, вы Юлия Беликова?
— Добрый вечер, — холодно ответила я, почему-то заранее решив, что встреча не сулит мне ничего приятного. — Да, только я Быстрова. Беликов — это мой муж, если вы его имеете в виду.
Привидение приблизилось. При рассмотрении женщина оказалась совершенно невыразительной и уж точно не страшной. Однако Семенов нахмурился и сделал героически-серьезное лицо, хоть плакаты рисуй. Точно так америкосы изображают Супермена — выставленная вперед челюсть, суровый взор и локон-завиток у лба. Как бы то ни было, женщины меня все же пугали меньше, кроме, разве что покойной Земельцевой. Пришедшая ко мне мадам страха не вызывала. Скорее, она сама выглядела испуганной. Я быстро оглядела ее сильно помятый костюм якобы от Тома Кляйна, давно похороненного в мире моды, объемный саквояжик в руках, торчащие из похожего на крысиный хвостика волосы, и почему-то решила — дама приехала издалека. Не знаю, почему, возможно из-за какой-то неприбранности, а, может, оттого, что интонации в голосе гостьи были насквозь не нашими. Так окали в соседней губернии, куда уехал Валерка.
Приглашать в дом незнакомку не хотелось. Я решила, что репутация выдержит недовольства незваной гостьи. А не выдержит, я и это переживу.
— Да, я вас не такой представляла, — неожиданно произнесла женщина. Признаться, подобного заявления не ожидала и оторопело захлопала ресницами. Я почему-то сразу подумала, что передо мной — счастливая соперница. Ревность мгновенно взвилась вверх. Я тут же припомнила голос в трубке на заднем плане, раздраженно признав их схожесть. Одного понять не могла — почему муж опустился до такой застиранной мыши, и отчего она явилась с баулом, в котором явно было что-то тяжелее зубной щетки и ночной рубашки. В голове промелькнула невеселая мысль — дамочка уже готова на переезд и пришла за ключами от квартиры. Оттого мой ответ прозвучал неприязненно.
— Какой — не такой?
Женщина тихо рассмеялась и поставила баул на землю.
— Ну… не такой. Я когда с Валерием познакомилась, сразу подумала, что жена у него молоденькая… такая, знаете ли… Барби. Обязательно блондинка, с глупыми голубыми глазками в пол-лица, нарощенными ногтями и ресницами… Сработал стереотип. А потом стала сомневаться, когда случайно услышала его телефонный разговор. Не вязался он с образом туповатой куколки, с прорехой в голове. Знаете, вам очень повезло…
— Неужели? — язвительно осведомилась я. Семенов топтался рядом, недоуменно переводя взгляд с женщины на меня. Она, наконец, заметила его, потом опустила глаза на зажатый в его руке пистолет и слегка побледнела, что было заметно даже в неверном свете уличного фонаря.
— А-а-а, — начала она, выпучив глаза. Я подняла брови в деланном удивлении, обернулась на Семенова, а потом небрежно махнула рукой.
— Не обращайте внимания. Это всего лишь милиционер. Меня, знаете ли, маньяк преследует. Так в чем мне повезло?
Присутствие Семенова повергло гостью в ступор. Она таращила глаза на него, косилась на меня, и топталась на месте, словно стреноженная лошадь, решая, не пуститься ли в бега. Я могла бы ее добить, но почему-то в глубине сердца шевельнулась жалость, смешанная… ну, не знаю… с женской солидарностью что ли? Поддавшись минутной слабости, я потянула калитку на себя, игнорируя предостерегающий взгляд Семенова.
— Входите, не на улице же нам разговаривать. Еще соседи увидят.
— Минуточку, — вмешался Семенов. — Позвольте ваши документы.
— Семенов, не начинай…
— Пожалуйста, — торопливо перебила меня женщина и полезла в баул. Вынув паспорт, она протянула его Сашке. Семенов придирчиво осмотрел документ, сравнил фотографию с перепуганным оригиналом, вынул и едва ли не на зуб попробовал торчавший за обложкой железнодорожный билет и, наконец, нехотя вернул паспорт владелице.
— Что? Даже отпечатки пальцев не возьмешь? — съязвила я.
— Ты чего возмущаешься? — насупился Семенов. — Мало неприятностей?
— Ничего я не возмущаюсь. Надоели вы мне, хуже горькой редьки… Пойдемте в дом, чаю попьем…
Женщина подняла баул и опасливо последовала за мной, поглядывая на не желавшего пропустить такое развлечение пса. В доме я стазу поставила чайник, турнула усевшегося за стол Семенова. Сашка обиделся и удалился на веранду, получив свою чашку чая и конфетку. Судя по мельтешившей в проеме тени, он явно подслушивал.
При ярком свете соперница выглядела еще хуже. Высокая, нескладная, с тонкими, почти прозрачными руками и сухими пальцами, бледной, несмотря на лето, кожей и огромными серыми глазами с сеткой ранних морщин вокруг. Ей было около тридцати пяти лет. Светлые волосы безжалостно стянули узлом за затылке, упаковав их в некрасивую коричневую махрушку. От женщины пахло чем-то кислым: такой запах привязывается ко всем, независимо от пола и возраста, если они провели в поезде больше восьми часов. Я с презрительным превосходством отметила, что женщина скорее всего спала прямо в костюме, оттого он так помят, а память услужливо подсунула воспоминание: до города, где Валерий надумал строить магазин два часа на самолете и одиннадцать в поезде… Неужели, она все-таки оттуда?
— У вас милый дом, — вежливо сказала гостья. Волна раздражения ударила в голову, а по венам побежало жидкое пламя, разгоняя застоявшееся болото апатии. Я пожалела, что пригласила ее войти, потому что чувствовала, как чешутся руки, предвкушая меткий бросок чайника в голову соперницы.
— Да, это дом моих родителей, — любезно ответила я, разливая чай. — Родовое гнездо, так сказать. Валерий не говорил вам, что мы из столбовых дворян?
— Нет, — удивленно сказала женщина. — Надо же… Как интересно…
— Да. Мой папенька из старинного рода, дальний потомок князя Быстрова, служившего еще при дворе Екатерины Второй.
Семенов за стенкой издал такой звук, как будто чем-то подавился. Я невозмутимо разлила чай и уселась напротив.
— Вы не представились. Как вас зовут?
— Я?… А, верно. Меня зовут Алла, я работаю в архиве… Мы там совершенно случайно познакомились с вашим мужем…
