Бренда Новак - Убежище
— Не означает. Просто… просто все произошло так быстро. Я не знаю, что думать.
— Мы справимся с прошлым, — сказал он. — И восполним все, что ты пропустила. Ты дашь нам шанс?
Хоуп отпила кофе и кивнула.
Хоуп смотрела, как Паркер носит в машину вещи. Фейт еще не выписали из больницы, но Хоуп нужна была своя машина, и Паркер собирался отвезти ее обратно в Инчантмент. Был вечер пятницы, для большинства — начало выходных, но Паркер собирался заехать домой и повидать Далтона, а потом вернуться в центр и заняться скопившимися делами.
Заметив стоящую у двери Хоуп, он повернулся к ней.
— Ты готова? — спросил он.
Она обернулась и посмотрела внутрь номера, поражаясь тому, сколько всего случилось за столь короткое время. Она потеряла свое сердце. И нашла сына.
— Что с тобой? — спросил он. — Ты все время молчишь.
— Я думаю.
— О…
— О тебе. Опять.
— Ой-ой. — Паркер коварно улыбнулся и обеими руками обхватил ее за талию. — Меня всегда беспокоит, когда ты так говоришь, — сказал он, целуя ее шею. — Лучше скажи, что ты думаешь о прошлой ночи, поскольку я ни о чем другом думать не могу.
Хоуп засмеялась. Этот мужчина привез ее к Фейт. Он поддерживал ее в самое тяжелое время — теперь уже дважды, если считать его дружбу десять лет тому назад.
— На самом деле я думала о сегодняшней ночи, завтрашней и послезавтрашней.
Паркер поднял бровь:
— Звучит как обещание.
— Просто я кое-что поняла.
— И что же?
— Я не хочу ложиться спать без тебя. Он провел губами по ее рту.
— Если хочешь, я могу кое-что сделать, чтобы это гарантировать, — произнес он низким, хрипловатым голосом.
Хоуп запустила пальцы в его густые волосы и поцеловала. Господи, как же ей хорошо с ним. Такого она не испытывала ни с кем, кроме него. И без сомнений могла ему довериться.
— Ты правда можешь это сделать? — спросила она.
— Угу. Но тут есть один нюанс.
— Какой?
— У нас с тобой сын десяти лет от роду.
— И это означает…
— Что нам с тобой лучше сначала пожениться, разве нет?
Пожениться… К Хоуп вернулось ощущение, что она на американских горках.
Она обхватила его лицо ладонями и посмотрела прямо в глаза:
— Паркер, ты это серьезно? Брак, так скоро?
— Думаешь, нужно много времени, чтобы понять, что ты не хочешь провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве? — ответил он вопросом на вопрос. — И что ты наконец нашел ту, которая была предназначена тебе с самого начала?
«Не так уж много», — решила Хоуп. Поскольку, едва закрыв глаза, она уже видела себя с обручальным кольцом Паркера, представляла, как рожает ему детей и помогает воспитывать Далтона.
— Я могу представить нас вместе, — сказала она.
— Так представь: мы с тобой на церемонии в Лас-Вегасе, и на нас смотрит Далтон. И ждать почти не надо.
— В Вегасе? — Хоуп подумала о церемонии, которую ей всегда рисовало воображение, и жениться в Лас-Вегасе показалось ей как-то поверхностно, несерьезно. — Нет, — сказала она. — Я хочу подождать, пока Далтон со мной как следует познакомится. А потом, если он нормально отнесется к изменениям в своей жизни… — Она почувствовала, что на лицо просится улыбка, и подумала, что Фейт оценила бы ее следующие слова: — Я хочу выйти замуж в церкви.
Хоуп глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Я хорошо выгляжу? — спросила она у Паркера.
Тот улыбнулся, сжал ее руку и позвонил в дверь большого одноэтажного дома. Дома родителей его покойной жены в Таосе.
— Ты выглядишь замечательно, — сказал он. — Да и в любом случае тебе не о чем волноваться. Мать Холта низенькая и пухленькая, и у нее темные кудрявые волосы.
— Мать Холта?
— Не обращай внимания, — сказал он.
В это время дверь открылась, и за ней показалась пожилая женщина с длинным узким носом и убранными наверх совершенно белыми волосами. Со вкусом подобранная косметика, несколько дорогих колец и консервативная одежда от модного дизайнера: дорогие итальянские туфли, черные слаксы, белая шелковая блузка и красный жакет. Женщины ее типа часто принадлежат к какому-нибудь сельскому клубу.
— Паркер! — удивилась она и сделала шаг назад. — Ты же сказал не ждать тебя раньше окончания уикэнда. — Ее холодные серые глаза тут же впились в Хоуп. — Кто это с тобой?
Паркер выпустил руку Хоуп и обнял ее за талию. Хоуп поняла, что это больше чем выражение нежности — этим жестом он показывал, что поддерживает ее.
— Аманда, это Хоуп Теннер.
Аманда прижала к груди унизанные кольцами руки и стала хватать ртом воздух.
— Хоуп Теннер? — переспросила она, когда наконец обрела дар речи.
— Верно. Ты должна ее помнить. Она оставила сообщение на вашем автоответчике два дня назад. Я привез ее на встречу с сыном.
Аманда вышла на улицу и закрыла за собой дверь.
— Паркер, ты что, с ума сошел? — сказала она, понизив голос. — Думай, каким это будет шоком для Далтона. Ради бога, он ведь даже не знает, что не родной тебе.
— Не волнуйся, — спокойно ответил Паркер. — Пока мало что изменится. Он знает, что я часто вижусь с Хоуп, и он сам хочет с ней встретиться. И только. Мы не станем ничего ему говорить, пока вдвоем не решим, что он готов к этому.
— И как же ты узнаешь, что он уже готов? — поинтересовалась она.
— Думаю, это случится не раньше, чем мы поженимся, — сказал Паркер. — К этому времени он все равно будет называть ее мамой.
— П-поженитесь? — эхом повторила Аманда. Она выглядела так, словно ее ударили. Но сказать что-то еще у нее не осталось времени, поскольку дверь за спиной распахнулась и в нее высунулся мальчик с темными волосами и ореховыми глазами.
— Папа! — Он увидел Паркера и бросился к нему. — Как здорово, что ты уже вернулся. Смотри, во что меня бабушка одела. — Он отцепился от отца и показал на свои отутюженные брюки цвета хаки, накрахмаленную белую рубашку и легкие кожаные туфли. — Я стал похож на деда, — с отвращением сказал он.
Впервые увидев своего ребенка, Хоуп почувствовала, что у нее подгибаются коленки. У Далтона была стройная фигура, как у ее отца, и густые, непослушные волосы, как у ее матери. А еще вихор, как у Дениса Мучителя[33]. И глаза… такие яркие, живые.
Она мечтала об этом моменте с самых родов.
— Далтон, это Хоуп, — представил Паркер, поворачивая его за плечи.
— Привет, Далтон, — произнесла Хоуп, и у нее перехватило горло. Ей хотелось обнять его и прижать к себе, но она понимала, что пока еще слишком рано. «Придет время и для этого», — пообещала она себе. Через несколько месяцев они с Паркером поженятся. Они будут жить одной семьей в доме Паркера, вместе с Фейт и Брейди, и она станет заботиться о Далтоне, как будто и не было этих десяти лет.
— Привет, — ответил он и застенчиво улыбнулся.
— Мы с твоим папой хотели взять тебя поесть мороженого, если твоя бабушка не против, — сказала Хоуп.
Глаза мальчика еще больше оживились.
— Можно я тогда переоденусь?
— По мне, так вполне достаточно обычных джинсов, — сказала Хоуп.
— Отлично. — Далтон испустил театральный вздох и ухмыльнулся Паркеру: — Я же говорил тебе, что она мне понравится.
Он умчался в дом переодеваться, снова оставив их наедине с Амандой.
Бабушка Далтона, нахмурившись, посмотрела на Хоуп, и та с трудом удержалась, чтобы не поежиться.
— От скандала никому не будет пользы, — сказала она, когда Далтон уже не мог их услышать.
— Не будет никакого скандала, — заверила ее Хоуп. — Прошлое должно оставаться в прошлом. И мы не станем этого менять.
— Мы просто не позволим прошлому украсть у нас будущее, — добавил Паркер и улыбнулся столь полюбившейся Хоуп улыбкой.
Примечания
1
Инчантмент — вымышленный город, название которого переводится как «Очарованный». (Здесь и далее примеч. пер.).
2
Церковь братьев — одно из множества баптистских течений.
3
В США существует два института акушерок.
Nurse obstetrician (или Nurse midwife) — акушерки с медицинским образованием и lisensed midwife — лицензированные акушерки домашних родов (так называемые духовные акушерки). Разница в первую очередь в подходах: акушерки-медики близки по духу российским акушеркам в роддомах, а акушерки домашних родов основываются на естественности процесса родов.
4
Супериор — город вымышленный. С таким названием в США есть несколько городов, но ни один из них не находится в штате Юта.
5
Имена в большой степени соответствующие нашим Вера, Надежда, Любовь. Хоуп в переводе Надежда, Фейт — Вера, Черити — Милосердие.
