Дарья Донцова - Приведение в кроссовках
Одним словом, когда на работу явились продавщицы, мне было совсем плохо. Физически оттого, что не спала почти всю ночь, проведя ее сначала в беготне по торговому залу, а потом в милиции; морально оттого, что Аллочку, милую Аллу Сергеевну, арестовали, предъявив ей обвинение в покушении на убийство…
Девочки-продавщицы, понимая состояние директора, работали сегодня безукоризненно, они не пили чай и не курили, а старательно обслуживали покупателей. Где-то около полудня у меня закружилась голова, и я прилегла на диван.
– Дарья Ивановна, – всунулась в кабинет Света, – тут такое дело… Ой, попозже зайду.
– Говори, – велела я, садясь, – что у нас еще плохого произошло?
– Все в порядке, – затараторила Светочка, – просто пришел мужчина, оптовый покупатель. Хочет приобрести пятьдесят книг “Сто лет криминалистики”.
– Кто ее выпускает?
– Издательство “ЭКСМО”. Я опять легла на диван.
– Отправь его к ним на мелкооптовый склад, на Мичуринский проспект, там он со скидкой возьмет.
– Он хочет тут! Я села.
– Ты объяснила, что на складе дешевле?
– Да.
– О господи, зови этого идиота!
Света исчезла. Я встала и подошла к окну. Ну почему Аллочка хотела убить меня? Неужели из-за директорского кресла? Сзади послышалось покашливание. Я обернулась и разозлилась до крайности. На пороге переминался Витька Ремизов. Тот самый, заместитель Александра Михайловича Дегтярева, противный майор, называющий меня постоянно действующим несчастьем своего начальника. Внезапно злоба испарилась, в душе осталась только горечь. Витьку я считала своим добрым приятелем, Аллочку держала за хорошую подругу, а оказывается, первый меня терпеть не может, считает за полную дуру, а вторая вообще решила пристрелить. За что? Еле сдерживая рыдания, я прошептала:
– Что вам угодно?
– Ну, Дашка, не злись, – прогудел Витька. Почувствовав, как в горле поворачивается еж, утыканный горячими иглами, я пробормотала:
– Недосуг мне с вами, господин Ремизов, турусы на колесах разводить, сейчас сюда оптовый покупатель придет, прощайте, не мешайте бизнесу.
– Ну, Дашунчик, – заныл Витька, – это я хочу купить пятьдесят книг.
– Зачем?
– Наметили 9 мая ветеранов поздравить.
– Сейчас январь.
– Ничего, полежат.
Я посмотрела на красного Витьку и неожиданно заплакала. В два прыжка майор подскочил к окну, обнял меня за плечи и засюсюкал:
– Ну, ну, хватит, все позади.
– Да, ты меня ненавидишь!
– Я тебя обожаю!
– Меряешь неприятности в Дашках!
– Кто сказал?
– Нашлись люди!
– Брешут, – убежденно сообщил майор. – Всю жизнь завидовал Дегтяреву, что около него такая баба, как ты!
– Врешь!
– Ей-богу.
Ремизов вытащил из кармана платок, вытер мои слезы, потом велел:
– Давай сморкайся!
В ту же секунду он ухватил мой нос и потряс. Мне стало смешно. Я отняла у Витьки платок и пожаловалась:
– Я чуть не погибла ночью.
– Знаю.
– Почему Алла хотела меня убить?
– Рюмина?
– Да.
– Не догадываешься?
– Ну, наверное, из-за того, что я заняла директорское кресло?
Ремизов покачал головой:
– Нет.
– А почему, ты знаешь?
– Да.
Я уставилась на майора, но тот молчал.
– Вот что, Витенька, я прощу тебе все, если расскажешь детально. Приятель ухмыльнулся:
– Честно говоря, я приехал мириться, думал, ты смилостивишься, услыхав про оптовый заказ.
– И не надейся, только если узнаю правду про Рюмину!
Витька глянул на часы:
– Шантажистка!
– Какая есть!
– Ладно, твоя взяла. Приезжай сегодня, в девять вечера ко мне на работу.
– Почему не сейчас?
– Самому кое-что неясно, – загадочно ответил Витька, – но к вечеру прояснеет.
Ровно в 21.00 я вошла к Витьке в кабинет. Если быть честной, майор слегка кривил душой, называя эту комнату “моим кабинетом”. Более уместно было бы сказать “наш кабинет”. Потому что не слишком большое пространство было густо заставлено столами и стульями.
Интересно, как люди ухитряются работать, сталкиваясь локтями? У сотрудников большого желтого дома на Петровке вечно всего не хватает: помещений, бензина, канцелярских принадлежностей, техники… А уж о зарплате лучше умолчим, чтобы не выдавить слезу у посвященных. Мне всегда было непонятно, почему наше государство экономит средства на структуре, которая призвана охранять покой и безопасность граждан? Ну да это риторический вопрос, и, сколько его не задавай, суть проблемы не изменится.
Кстати, в ведомстве МВД плохо всем. Тем, кто оказался в его ведении без всякого желания, то есть преступникам, и тем, кто их задержал и “раскалывает”. И здесь снова возникают вопросы. Насколько я помню текст Конституции, там содержится приблизительно такая фраза: никто не может быть объявлен виновным, кроме как по приговору суда. Но тогда получается, что основной закон страны постоянно нарушается!
Значит, в Бутырском изоляторе сидят те, кто лишь подозревается в свершении преступлений. Тогда почему их запихивают по сто двадцать человек в сорокаместные камеры и почти морят голодом?
Ни для кого не секрет, что содержание заключенного сегодня целиком и полностью падает на плечи родственников. Несчастные матери и жены волокут в изоляторы временного содержания, а затем на зоны все: продукты, одежду, мыло, лекарства и даже строительные материалы для ремонта бараков. А уж о моральных качествах надзирателей умолчим. Главное управление исполнения наказаний не любит распространяться на эту тему, но сотрудников Бутырки несколько раз разгоняли, а кое-кто из них оказался в стенах печально известной тюрьмищи уже в качестве сидельца. Только на место изгнанных явились такие же, с жадными руками…
Итак, я вошла в кабинет.
– Ну, садись, кофе кончился еще утром, будешь чай? – спросил Ремизов.
– Извини, растворимый не пью, но вам принесла в подарок, – сообщила я, выставляя на стол банку кофе “Амбассадор”, пачку рафинада, упаковку чая “Ахмад” в пакетиках, две банки паштета, сыр, колбасу и батон хлеба.
– Здорово! – обрадовался Витька и стукнул кулаком в стену.
Через секунду в кабинет вошел молодой, незнакомый мне парень.
– В чем дело, – начал он, но потом осекся и заявил:
– Ну, скатерть-самобранка. Нас угостишь?
– Бери, – широким жестом указал на стол Витька.
В кабинет влез еще один мужик.
– Нам чего, зарплату сегодня дали? – поинтересовался он.
– У Витька день рождения, – ответил первый.
– Хорош вам, – рассердился Ремизов, – налили кофе и дуйте к себе, нам поболтать надо.
Потом он закурил и, стряхивая пепел в пустую тарелочку с надписью “Общепит”, начал наконец рассказ:
– Жила-была на свете дама по имени Алла Сергеевна Рюмина. Работала всю жизнь в книготорговле и, медленно шагая по ступенькам служебной лестницы, делала карьеру. Помощник продавца, младший продавец, продавец, старший продавец… Основная часть ее карьерного роста пришлась на годы тотального дефицита книг, и Аллочка, как очень многие работники прилавка тех лет, пыталась поправить свое материальное положение, торгуя из-под прилавка Проскуриным и Пикулем. Если сказать честно, Аллочка не слишком нуждалась, потому что была замужней дамой, вполне счастливой в браке.
Коллеги по книжному магазину, а она всю жизнь проработала только в книготорговле, завидовали ей. За прилавками стояло много разведенных баб, а у Рюминой имелся супруг, Костя. Константин был художником и, как казалось, вполне нормально зарабатывал. У четы была хорошая квартира на Солянке, дачка, “Москвич” и, очевидно, сберкнижка. Если о наличии квартиры и автомобиля было известно всем, то о “золотом запасе”, лежащем в сберкассе, коллеги только догадывались, но, видя, что Алла отлично одевается, пользуется только французскими духами и ездит каждый год в Крым, на море, предполагали, что у Рюминой припрятана тугая копеечка. Таково было внешнее положение вещей, потому что изнутри ситуация выглядела по-иному.
Константин практически ничего не зарабатывал, все благосостояние семьи шло от его матери, Татьяны Борисовны Алтуфьевой.
– Как, – заорала я, подскакивая на стуле, – Алла невестка старухи? Быть этого не может!!!
– Почему? – усмехнулся Витька.
Я растерялась. Действительно, почему?
– Ну, она же Рюмина, а не Алтуфьева… Ремизов кивнул:
– Правильно. Но разве не встречаются такие семьи, где жена оставляет себе девичью фамилию? Только ты случайно попала сейчас в самое больное место Аллы.
Татьяна Борисовна с первого дня восприняла будущую жену сына в штыки и категорически заявила:
– Константин, если ЭТА станет носить фамилию Алтуфьевых, на мою помощь не рассчитывай!
Костик, обожавший мать и всю жизнь живший по принципу: лишь бы не ругаться, пошел у нее на поводу.
Первое время молодые и Алтуфьева жили вместе, в доме на Федосеева, внизу очень удачно помещался книжный магазина, и Аллочка устроилась туда на работу замдиректора. Скоро, однако, Татьяне Борисовне надоели молодые, и она сделала царский подарок сыну с невесткой: квартиру на Солянке. Опустим тут всю историю, связанную с ее получением. Поверьте только, что старуха положила много сил и денег, пока добилась успеха.
