Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
— Лео, — сказал Найджел, — я так тебе благодарен. Чем я могу тебе отплатить?
От слова «отплатить» у Лео вскипела кровь. Он готов был врезать англичанину по морде, но Орсина тихо сказала:
— Найджел, помоги ему выбраться из Италии.
— Не надо, Орсина, я сам…
— Что за вздор! — перебила она с неожиданной силой в голосе. — Найджел, помоги ему!
Макферсон следил за новостями и знал, что полиция считает Лео похитителем его жены.
— Да, разумеется.
Платформа опустела. На перроне оставались только они, наряд карабинеров и проститутки.
Найджел достал из кармана ручку, блокнот, что-то записал и протянул листок Лео:
— Поступим вот как — через десять дней, нет, через две недели позвони по этому номеру… Здесь код страны и вообще все, что нужно. Это телефон смотрителя в Провансе. Наш телефон наверняка прослушивается, а его — вряд ли. Он объяснит, как выбраться из Италии. Считай, дело сделано.
— Обязательно позвони, — попросила Орсина.
Лео проводил Найджела и Орсину до стоянки такси.
— Найджел, можно взглянуть на твой сотовый? — поинтересовался Лео.
Найджел передал ему телефон, Лео взвесил его на ладони и швырнул о массивную стену вокзального здания. Растоптав останки мобильника, он передал их ошеломленному Найджелу.
— Несколько дней — никаких звонков по сотовым. До поры до времени не обзаводись новым. Найди таксофон и позвони адвокату — плевать, спит он или нет. Узнай адрес частной больницы в Милане, пусть он туда подъезжает через полчаса. Главное, чтобы он никому об этом не проболтался.
— Что сделано, то сделано, — сказал Найджел, — но проще было бы позвонить с мобильного.
— Делай, как говорю.
Найджел послушно отправился искать таксофон.
— Лео, как жаль, что ты не можешь остаться!
— Я буду вам обузой. К тому же мне кое-что надо закончить.
— Понимаю. Береги себя, Лео. Я буду ждать тебя.
Они поцеловались.
Вскоре вернулся Найджел. Он разбудил адвоката Алеманни и переговорил с ним. Тот порекомендовал клинику «Капитаны»: первоклассное обслуживание и соблюдение полной анонимности пациента. Юрист согласился встретиться с ними в больнице.
— Молодец, — похвалил Лео. — Уверен, твой сотовый прослушивали и ваш разговор с Орсиной записан. Ты хочешь с утра пораньше встретиться с инспектором? Твоей жене нужен отдых. Теперь вас не выследят. Не волнуйся, худшее позади.
Найджел хотел пожать Лео руку, но тот вложил ему в ладонь пузырьки с лекарствами, иглы и ампулы.
— Этим пичкали Орсину, чтобы она оставалась без сознания. Не показывай этого никому, даже врачам в больнице, а то начнутся вопросы. Все, идите! Такси!
Найджел усадил супругу в машину и пошел укладывать сложенное кресло в багажник. Лео обнял Орсину. Она обняла его в ответ и прошептала:
— Обещай, что позвонишь, Лео, через две недели. Обещай.
Готовый сорваться и бежать, он кивнул и улыбнулся — впервые за несколько недель. Потом исчез в тумане, унося в рюкзаке запретную книгу.
Эммануил провел беспокойную ночь в отеле «Гритти». В восемь утра он пересек Понте-дель-Академиа и позвонил в дверь палаццо. Ему открыл Бхаскар, и по лицу слуги барон все понял. Когда уборщицы впустили индийца во дворец, он помчался на четвертый этаж, спустился в тайную комнату, где нашел Сому в обмороке, привязанную к батарее. Орсина пропала. Бхаскар отнес жену к себе в комнату и уложил на кровать.
— Надо вызвать доктора, — добавил Бхаскар.
— Не надо, — сказал барон. — Я заплачу уборщице, она присмотрит за Сомой. Шумиха нам ни к чему. Через пятнадцать минут принеси принадлежности для уборки — побольше тряпок и полиэтиленовых пакетов. Уборщиц не приводи.
Эммануил поднялся к себе и, переодевшись, спустился к Бхаскару. Они прошли в заброшенную кухню, мимо заколоченных кладовых, где увидели, каким образом неизвестный взломщик заблокировал потайной ход. Удалив препятствия, они спустились в тайную комнату. Эммануил отпер дверь и оглядел погром, а Бхаскар принялся за уборку. Склянки были перевернуты и разбиты, в комнате стоял отвратительный запах сиропообразного содержимого сосудов. Если это сделали крысы, то кто же оставил дверь открытой? Исчезновение книги на них не свалишь. Налицо заговор. Эммануил проверил замки на дверях — работают замечательно.
Отпустив Бхаскара, он сел в кресло.
Предки Эммануила укоризненно смотрел и на него с портретов. Чезаре делла Ривьера, изображенный в полный рост — в черном плаще с белым крестом Мальтийского ордена, — держал одну руку на оголовке рукояти меча, а вторую, в перчатке, положил на книгу. Он взирал на потомка из-под полуопущенных век полным сомнения взглядом, а на губах его теплилась улыбка. Соки его тела — сохраненные четыре века силой алхимии — растекались по установленному им алтарю. Книгу, никогда прежде не покидавшую палаццо, Чезаре написал собственноручно.
Кто осквернил их род? Сохранится ли удача Ривьера? Эммануил верил в силу магии, стоящую за реликвией Чезаре. Верил, что артефакты, расставленные в геометрически выверенном порядке, излучали энергию, охранявшую клан, подобно древнеримским ларам, [57]только надежнее. Медитируя здесь долгими часами, Эммануил ощущал мрачное, но благосклонное внимание предков. Теперь он физически ощущал его отсутствие. Чья беззаботность привела к такому исходу? Эммануил проанализировал и счел безупречным свое поведение, в отличие от поведения племянницы.
Немного успокоившись, барон поднялся по витой лестнице, чувствуя, как в теле отзываются все шестьдесят четыре прожитых года. Под сардоническим взглядом Пульчинеллы он выполз из тайного хода. Эммануил терпел персонажей комедии дель арте только из алхимических соображений: Арлекин был аллегорией серы, Коломбина — ртути, Пульчинелла — соли… Глупые клоуны казались ему плоскими и злобными. Они смеялись над его утратой. Такой изящный план разрушен из-за того, что Орсина исчезла в самый неподходящий момент!
Барон принял теплый душ, надел пижаму, завернулся в халат и позвонил в колокольчик, вызывая Бхаскара.
— Расскажи подробно, что случилось. Неужели моя племянница очнулась, связала твою жену и скрылась? Снотворное не подействовало?
— Мы кололи ей снотворное, синьор барон. Сома не забывала делать уколы, она училась в Дели на медсестру. День и ночь она оставалась с вашей племянницей в тайной комнате. Я приносил и уносил все, что было нужно.
— Она тебе ничего не рассказала?
— Сома говорит, что в комнату ворвался высокий мужчина с бородой, угрожал ей молотком, связал и заклеил рот липкой лентой. Вот и все.
— Достаточно. Помнишь наш уговор? Я обещал, что если вы с женой выполните мои поручения без лишних вопросов, я дам денег на билет до Италии для ваших детей. Вы не справились, а значит, мое обещание теряет силу. Но власть моя над вами не кончается.
Бхаскар забормотал что-то нечленораздельное. Барон допрашивал слугу полтора часа, но когда отпустил его, вопросы все еще роились у него в голове.
Кто знал, что Орсина во дворце? Кто знал, как войти в тайные комнаты? Эммануил составил в уме список подозреваемых.
Найджел? Мог ли зять составить столь смелый и эффективный план? Он, разумеется, преуспевающий бизнесмен, но в глазах барона Найджел был всего лишь удачливым игроком.
Гедина? Очень сомнительно: он мог окружить дворец полицией, обыскать дом сверху донизу, но ничего бы не нашел.
Нет, кто-то знал о подземных помещениях, о лестницах и оказался достаточно хитер — сумел заблокировать тайный проход в подвал, когда барон с Бхаскаром вошли в него. Кто обнаружил тайники? Орсина? Анжела? Эммануил считал, что родители девочек — страшные глупцы. Они никогда не входили во «дворец внутри дворца». Когда Эммануилу исполнилось двадцать девять, его дед, Публио делла Ривьера, посвятил внука в тайны семьи и отдал ему в распоряжение комнаты на верхнем этаже. С тех пор их порога не переступала нога постороннего. Впрочем, бывшая жена Эммануила приходила сюда, но жаловалась, что персонажи комедии дель арте навевают ей кошмары. Не нравилась ей и вонь из «маленькой лаборатории» барона.
Самостоятельно раскрыть секрет планировки дома могла только Анжела. Однако немыслимо, чтобы кто-то из ее испорченных дружков похитил Орсину.
Кто же оказался таким умным и смелым?!
ГЛАВА 20
После обеда, за кофе барон пролистал газеты за последние несколько дней. Читать сплетни о семье было противно, но ему хотелось наверстать упущенное. «Ла репаблика» разразилась гневной тирадой, изобличающей Найджела. Подробности прелюбодеяния, совершенного в усадьбе, вызвали у барона приступ дурноты. Саманту немедленно уволить!
