Никки Френч - Голоса в темноте
— Привет, — раздался шепот в трубке. Такой тихий, что я едва его различила. Но тот же самый, что шепот во тьме.
Я не произнесла ни слова. Так и осталась стоять с прижатым к щеке телефоном. Старалась не дышать и слышала, как тихо дышал он. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Кровь в жилах заледенела. Я закрыла глаза и прислушивалась. Он больше ничего не сказал, однако у меня возникло сильное ощущение, что он понял, кто звонит. И он почувствовал, что я его узнала. Мне казалось, я вижу, как он улыбается.
Глава 26
Я как будто бы бежала во сне вниз по склону, который становился все круче и круче, и не могла остановиться. Ничего не узнавала на улице: ни чахлого дерева с болтающейся сломанной веткой, ни огромных деревянных подпорок, которые поддерживали здешние развалюхи. В воздухе витал какой-то запах. И мне почудилось, что впереди слышатся шаги. Джо. И мои. Стоит только поспешить, и я догоню.
Я записала номер дома Арнольда Слейтера на ладони. Двенадцать. Дальний конец этой зловещей улицы. Но несмотря на таящуюся в ней угрозу, я продолжала идти к жилищу старика в инвалидной коляске. Да, он скорее всего был там один. Но я не собиралась останавливаться. Теперь, когда буквально дышала в спину Джо. Неужели настолько трудно достать какого-то маленького котенка? Улица представляла знакомую картину частично отремонтированных, а где-то покинутых и заброшенных домов. Номер двенадцать показался мне не таким плохим. Домом, видимо, владел муниципальный совет, потому что парадное крыльцо было оборудовано всем необходимым для инвалида — бетонным съездом и крепкими металлическими поручнями. Я нажала на кнопку звонка.
Арнольд Слейтер был не в инвалидной коляске. Кресло стояло сложенным тут же в коридоре. Но старик не представлял опасности для любого, кто способен передвигаться быстрее черепахи. Он был в плаще, щурился на свет и, чтобы не упасть, держался за ручку двери. Он посмотрел на меня и нахмурился: наверное, старался вспомнить. А я копошилась в своей памяти.
— Привет! — весело начала я. — Вы Арнольд Слейтер? Я слышала, что у вас могут быть кошки на продажу.
— Дьявол меня побери!
— Извините, не поняла, — проговорила я. — Так у вас есть кошки?
— Еще бы, — ответил он и, гортанно хмыкнув, отодвинулся в сторону. — Входите.
Я посмотрела на высовывающиеся из рукавов плаща жилистые запястья, повторила себе, что он не опасен, и переступила порог.
— У меня есть кошки, — сказал старик. — Вот Мерри, вот Поппи. Это Кэсси. А там, посмотрите, Просперо.
Горчичного цвета тельце метнулось по коридору и исчезло в темноте. А мне почудилось, что я проникла в тайное масонское общество кошатников, члены которого расселились по всему Лондону, но подобно незримым, протекающим под городом речкам были связаны друг с другом своим увлечением.
— Забавные имена, — похвалила я.
— У каждой кошки есть свое имя, — объяснил Слейтер. — Надо только его угадать.
Я горела будто в лихорадке. Слова старика долетали как будто издалека, и требовалось изрядное время, чтобы они достигли моих ушей. Так пьяницы стараются не показать, что они под градусом. Я изо всех сил изображала приятную молодую даму, которая ведет беседу о кошках.
— Как с детьми.
Он даже обиделся:
— Они совсем не похожи на моих детей. Эти способны сами ухаживать за собой.
В голове у меня гудело, и я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Меня направили к вам люди из церкви. Они сказали, что вы продаете кошек.
Снова скрипучий смешок, словно у старика что-то застряло в горле.
— Зачем мне это надо? Не понимаю, почему люди так думают.
— Вот об этом-то я и хотела с вами поговорить. К вам еще кто-нибудь приходил, спрашивал, нет ли у вас на продажу кошек?
— Все они ненормальные. Я избавляю людей от ненужных им кошек, а они талдычат, что здесь чуть ли не зоомагазин.
— Так кто к вам приходил? — спросила я.
— Глупые женщины, которым потребовался котенок.
Я заставила себя рассмеяться.
— Сколько их было?
— Парочка. Я им объяснил, что здесь ничего не продается.
— Забавно. — Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее. — Наверное, одной из них была моя приятельница. — Я сжимала между пальцами в кармане фотографию Джо и теперь показала ее Арнольду: — Это она?
Старик посмотрел на меня с подозрением:
— Не понимаю. Что вы хотите узнать?
— Не она ли была одной из тех двух женщин, которые приходили к вам за котенком.
— Зачем это вам? Я решил, что вам тоже потребовалась кошка. Вы что, из полиции? Или откуда?
Мои мысли расползались в разные стороны. Мне чудилось, что я слышу, как гудит у меня в мозгу. Я от чего-то бежала, за чем-то гналась, а теперь мне требовалось придумать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение, почему я приставала к старику с расспросами.
— Я тоже хочу завести кошку, — ответила я. — Но прежде нужно убедиться, что попала в то же место, что и она.
— А почему бы вам не спросить ее саму?
Я чуть не взвыла и не закричала. Какая разница? Это же не пропускной кордон на иракской границе, а дом в Хакни с четырьмя шелудивыми кошками! Мне требовалось перейти на следующую клеточку в той нелепой игре, за которую я взялась, и один Арнольд был способен мне в этом помочь. Я старалась собраться с мыслями, но это оказалось нелегко. Бедняга Джо — она, судя по всему, так и не обзавелась здесь кошкой.
— Прошу прощения, мистер Слейтер, — сказала я. — Я хочу завести кошку.
— Все так говорят.
— Кто все?
— Та женщина на фотографии.
«Слава Богу!» — воскликнула я про себя.
— Всем требуется кошка и непременно сегодня. Не могут подождать до завтра.
— Мне знакомо это чувство. Втемяшится что-то в голову, например гамбургер, и так и подмывает за ним бежать.
— Гамбургер?
— Послушайте, мистер Слейтер, если бы я обратилась к вам и попросила кошку, но вы бы ответили, что у вас нет кошек на продажу, что бы вы мне все-таки порекомендовали? — Внимание старика все еще привлекал снимок Джо, и я убрала его в карман. — Арнольд, — продолжала я тише, но настойчивее, — куда бы вы меня направили?
— А кто была другая? — Он пытливо на меня посмотрел. Уж не начал ли узнавать? Я молчала, и это было очень неправильно. Но не видела возможности сказать ему что-то похожее на правду.
— Не важно, — наконец проговорила я. — Не имеет значения. Речь идет о кошке. Что вы им посоветовали?
— Существуют зоомагазины, — проворчал он. — Их реклама публикуется в газете. Это и есть лучший способ приобрести кошку.
— Вы так считаете?
— Вот я и послал ее за угол.
Стараясь оставаться спокойной, я прикусила губу и сделала вид, что все это мне не очень интересно.
— А потом вы с ней еще встречались?
— Я отправил ее в зоомагазин, и это все.
— Видимо, там она и купила то, что ей требовалось.
— Понятия не имею. Я ее больше не видел.
— Похоже, это место для меня, — заявила я. — То, что надо, если рассчитываешь приобрести кошку.
— Кто его знает? Просто в магазине за углом продают всякую всячину. Под Рождество здесь можно приобрести елку. Я покупал там дрова и видел, что там были котята. Не знаю, остались или нет.
— Как он называется?
— Никак. Сначала магазином владел зеленщик, потом помещение сдали в аренду и стали продавать другие вещи. А затем пришел Вик Мерфи.
— Вик Мерфи, — повторила я.
— Именно. Я послал их к Вику Мерфи. Но вывеска на магазине все еще «Зеленщик», то есть нет, «Овощи и фрукты Бакли».
— Это далеко?
— Пара минут пешком.
Но Арнольду потребовалось гораздо больше времени, чтобы объяснить дорогу, после чего я попрощалась с ним. Он, видимо, так и не понял, что я от него хотела. Я посмотрела на часы — чуть больше половины седьмого. Нельзя делать ничего безрассудного. Подойду и оценю обстановку с безопасного расстояния. Теперь я выглядела совершенно иначе, чем прежде. Ничего, все будет хорошо. Но тем не менее мне стало трудно дышать. В груди сдавило.
Чтобы приблизиться к магазину, нужно было идти по длинной, тускло освещенной улице, где многие дома стояли с забитыми окнами. Я узнала эту улицу. Сначала мне показалось, что возвращаются крупицы потерянной памяти. Но затем увидела табличку с названием: «Тилбери-роуд». Та самая улица, откуда уволокли мою машину. Я продолжала двигаться, окутанная пеленой страха и нереальности, мимо ряда убогих магазинов и жилых домов. Прачечная, бакалея с выставленными перед входом на лотке овощами и фруктами и вот «Овощи и фрукты Бакли». Магазин был закрыт. На фасаде опущены зеленые металлические жалюзи. Казалось, он не открывался несколько недель. Шторки успели разукрасить плакатами и разрисовать из баллончиков. Я подошла вплотную и бессмысленно подергала металл. Потом заметила почтовый ящик и, заглянув в щель, увидела на полу большую кипу почты. Решив, что стоит порасспросить соседей, завернула в расположенную рядом бакалею, где за прилавком находились два азиата. Тот, что помоложе, расставлял на витрине сигареты, а другой, с седой бородой, читал вечернюю газету.
