Брижит Обер - Песнь песков
Ублюдки! Ярость захлестнула его багровой волной, на лбу запульсировали вены. Потом опять вернулся страх, словно наставив на него свое острое, холодное лезвие.
Может быть, он просто потеряет сознание? Может, это то же самое, как уснуть, опьянев?
Звук шагов. Босые ноги, браслеты на лодыжках. Лейла, предательница. Лейла, которая погрузила в ведро деревянную ложку и спокойно перемешивает содержимое. Лейла, которая наставила на него ложку, с которой капает его же кровь.
— Я знаю, что тебе больно и страшно, но это в порядке вещей. Так и должно быть.
Лейла… Как эта девчонка могла превратиться в убийцу? Он хотел позвать ее по имени, но смог пробормотать только что-то вроде «…ей …а».
— Не называй меня «Лейла», Лейлы никогда не существовало. Это была всего лишь оболочка, обман. Царь произнес слова, которые меня освободили от Лейлы. Я вспомнила, кто я такая. Мы из разных миров, Владимир Иванович, даже если на какой-то краткий миг и оказались рядом. — Внезапно она прервала монолог, затем повернулась и ушла, оставив Влада мучиться от ярости, ужаса и боли.
Лестницы дальше не было. Перед ними высилась лишь каменистая стена.
— Землетрясение, — пробормотала потрясенная Нея.
— Значит, остается только спускаться! — воскликнул Ян, сжав кулаки.
— Постой-ка! — остановил его Роман. — У тебя есть спички?
Ян вытащил коробок с надписью на этикетке «Паб Мерфи», и мужчины одновременно вздохнули.
Роман чиркнул спичкой. Взметнулся язычок пламени, прямой и яркий, затем внезапно заметался и погас.
— Справа поток воздуха, — сказала Нея.
Ян уже начал прощупывать стену, тыча в нее ножом. Каменистый блок вдруг стал осыпаться.
— Здесь!
Он стал ковырять энергичнее, Роман помогал ему, постепенно образовалось отверстие величиной с кулак. Ян приблизил к нему лицо и стал всматриваться.
— Вижу! Лестница! Она там, сзади! Через мостик! Он отодвинулся, чтобы Роман смог взглянуть тоже.
Лестница и в самом деле вновь шла по стене напротив, и между ней и тем местом, где находились они, над бездонной пустотой висел, раскачиваясь, деревянный мостик.
Они быстро расширили отверстие, чтобы по карнизу можно было перебраться на ту сторону. Мостик начинался метрах в четырех и висел на высоте двадцати метров над ямой глубиной метров пять-шесть, на дне которой что-то белело.
— Ладно, — покорно вздохнув, произнес Ян. — Ну и где здесь ловушка?
— Здесь, на третьем уровне, опасно все.
— Третьем уровне чего? — взорвался Роман.
— Обитель Магов организована как видеоигра. Мало кто добирается до третьего уровня.
— Да, и что?
— Все устроено так, что как только вы поставите ногу на мостик, он тут же рухнет в пустоту. Если вы осторожные игроки, то, разумеется, предпочтете пройти внизу. Ян, дай, пожалуйста, фонарь.
Завладев фонарем, она направила его на дно ямы. Ян почувствовал, как на голове зашевелились волосы.
— Черт! Это что еще такое?
— Пауки семейства тератозитов.
— А как похожи на пауков-птицеедов!
— Да это и есть пауки-птицееды, только альбиносы, — подтвердила Нея, словно хвалила прилежного ученика.
— Их здесь очень много, не меньше тысячи.
— Это их гнездо. Гнездо Люсинды и ее дорогих сыночков. Люсинда — их королева, — торжественно добавила она.
— У них что, есть… королева? What do you think I am? A fucking moron?[51] — взвился Ян.
— Простите, но мы живем здесь в особом микрокосмосе, который не имеет ничего общего с внешним миром. Скажем так, Люсинда — королева-мать этой маленькой компании семейства хитиновых. Она самая большая…
— Поточнее! — прервал ее Роман. — Какие у нее размеры?
— Около пятнадцати сантиметров в диаметре… это без лапок… ничего страшного.
— Прекрасно, всадим пулю между восьмью глазами Люсинды, — решительно произнес Ян.
— Ну, у нас не хватит пуль, чтобы перебить всех! А от их укуса вы можете стать инвалидом.
Несколько секунд они рассматривали мохнатых пауков. Их белые волоски притягивали свет, они живо отскакивали назад, сбиваясь в кучу, иногда вставали на задние лапки, принимая атакующую позу, молотя воздух ногами-щупальцами; острые крючковатые зубки готовы были впиться в кожу, чтобы впрыснуть риботоксин, этот протеин, который может вызвать остановку сердца. Как ни странно, к его яду восприимчивы только приматы — человек и обезьяна, другие млекопитающие, похоже, обладают иммунитетом. А Народ? — вдруг подумал Роман. Он повернулся к Нее:
— Ну что, может, почешем им спинку и пойдем дальше?
— Бояться их и в самом деле не стоит.
— Ничего себе! — усмехнулся Ян. — Это известное дело: большие особи едят только мелких!
— Люсинда и ее сыновья очень страшные, собственно говоря, в этом и заключается их функция, но они не опасны.
— Они что, из пластмассы? Ну скажите нам, что они пластмассовые?! — умолял Ян.
— А вот и нет! Это просто-напросто голограммы.
— Виртуальная картинка? Как аттракцион «Дом с привидениями» в Диснейленде? — поразился Ян.
— Могу вам поклясться, Ян, что ноги моей никогда не было ни в каком парке аттракционов, но, в общем, да, можно сказать, что Великая Люсинда и ее пауки-птицееды — это аттракцион, причем один из самых удачных.
— Но зачем тогда они нужны, если совсем не опасны? — поинтересовался Роман, не отрывая глаз от беспрестанного мельтешения лапок и скорлупок.
— Я же тебе сказала: чтобы пугать. Это тщательно высчитанная голограмма, нанесенная на фотографическую пластинку с помощью компьютера. Если ты приблизишься, они сразу же набросятся на тебя, шевеля лапками. Уверяю тебя, это очень страшно.
— А что-нибудь еще в программе имеется?
— Это же только картинка, Ян!
— Ладно, а если какой-нибудь тип, настолько глупый, чтобы их бояться, все-таки поймет, в чем здесь дело? Активируется какая-нибудь защита?
Нея вздохнула:
— Ну, скажем так: если этот отчаянный попытается пробраться вниз, а потом, догадавшись, что это всего-навсего голографическое изображение, и обезумев от радости, поставит ногу на ступеньку, то — бам! — ступенька взорвется.
— Она заминирована?
— Именно. Начиная с этого места, ступени заминированы, но не все.
— То есть?
— Ступеньки-ловушки выбраны произвольно. Представим себе, что какие-нибудь смельчаки догадаются, что мои хорошенькие паучки-птицееды всего-навсего средство отвлечения. Первый из них подрывается на ступеньке. Второй думает, что самое страшное позади, хотя товарищ и погиб, дальнейший путь свободен. Ошибка. До конца он все равно не доберется. Тогда удачи попытает третий, ну и так далее. По правде сказать, кроме Магов, здесь никто и не ходит. Но излишняя осторожность не помешает. Ну, если вопросы у вас закончились, может быть, продолжим подъем?
— А ты, может, откроешь нам, как все-таки выбраться на поверхность в целости и сохранности? — проворчал Роман.
— Идите за мной след в след. Я участвовала в составлении этой программы, я знаю каждую подробность. Так что не пытайтесь от меня избавиться.
— Одним словом, куда ни кинь, все клин, — мрачно бросил Ян, бросая взгляды то на логовище пауков, то на мостик-ловушку.
— Вот именно. Все было задумано как игра, но это отнюдь не игра. Позволите? Я пойду впереди.
И, подтверждая слова действием, они начала спускаться в яму с белыми пауками, осторожно отодвигая переплетенные серебряные нити, которые закрывали доступ в их нору.
Они медленно продвигались среди плотных полотнищ паутины конусообразной формы, вытканных пауками-птицеедами; сами пауки сидели внизу и ткали, скрестив лапки, — массивные волосатые матроны в ожидании неосторожного путника, который попадется в их тенета.
Даже если знать, что все это всего лишь иллюзия, зрелище все равно отвратительное, подумал Роман. У них был ужасающе правдоподобный вид, с их лапками-щупальцами, этими шуршащими ножками, мельтешащими в воздухе, ниточками слюны, вытекающими из хелицер, соединенных с ядовитыми железами; при их приближении пауки разбегались.
Однажды во время прогулки Роман подобрал на выстриженном газоне маленького паучка, спрятал его в карман и принес в камеру. Он смотрел, как приземистый красноватый паучок бегает по стенам. Он реагировал на малейшую вибрацию и, когда Роман стучал по перегородке, начинал метаться. В конце концов он принялся ткать паутину под зарешеченным окном, но не пережил надзирательского щелчка.
Казалось, голографические картинки разбегаются под их ногами и карабкаются на стену, и он еще подумал: как глупо, зачем было задавать им такую программу поведения?
Внезапно фонарь в руках Неи метнулся, и луч остановился на большом камне.
— Люсинда! — прошептала она.
Большая и круглая, размером с суповую тарелку, восемь выпученных, молочного цвета глаз, поджатые мохнатые лапки, сама вся белая, как привидение, острые крючки в маленьком ротовом отверстии, спрятанном под густой шерстью, все время в движении, будто паучиха постоянно что-то глотает.
