Сергей Бакшеев - Конкурс на тот свет
— Наташа! — крикнул Тихон, не решаясь идти за ней. Но девушка не обернулась.
Заколова одернул Евтушенко.
— В таком настроении от человека можно ждать чего угодно, — спокойно изрек он, глядя вслед удаляющейся девушке. — Но у нее еще есть шанс. По-моему у нее 17,25 получается. Интересно, сколько таких людей, и сколько из них окажутся лишними?
— Пойдем в общагу, — грустно предложил Тихон. — Я Тротю хочу выпустить на волю. Сам посидел в камере и понял, каково пауку в банке. Хоть кому-нибудь сделаю хорошее.
Он двинулся первым, печально глядя под ноги. Сашка мимоходом взглянул на место около забора, где просидел несколько часов, считая девушек. Вдруг, между прутьев забора он заметил чьи-то глаза. Кто-то прятался с той стороны и внимательно разглядывал толпу перед институтом. Это показалось подозрительным.
Сашка остановился и, сначала нерешительно, а потом, перейдя на бег, поспешил туда. Глаза за забором заметили его и тут же исчезли. В последний момент узкие щелочки глаз ехидно улыбнулись.
Тихон в замешательстве шагал по дорожке. Сашка нагнал его, попытался рассказать о странном эпизоде, но друг, погруженный в невеселые мысли, лишь вяло махнул рукой.
Заколов был потрясен. Он не хотелось верить, что та, кого он успел узнать только с хорошей стороны, является хладнокровным убийцей.
Ребята шли медленно. Вскоре их догнал Борис.
— Лизка чуть-чуть не добрала. Полупроходной у нее. Мамахен, канечно в ярости. Сказала, запрет ее и никуда сегодня не выпустит.
«Полупроходной — какое слово неприятное, — подумал Тихон, — Звучит, как полумертвый».
Глава 43. Серенада под балконом
Вечером в общежитии больше всех веселились ПО-шники, поступавшие после Подготовительного отделения. Для них все было ясно: сдал без двоек — ты уже в институте.
Совершенно счастливый Боня, получивший все тройки, ходил с неполным стаканом из комнаты в комнату. Он знал всех, все знали его. Заколов первые дни даже не мог понять, в какой комнате проживает вездесущий Боня, и есть ли у него нормальное имя? Кучерявого парня можно было встретить где угодно, и всюду он чувствовал себя как дома.
Потом оказалось, что зовут его Владимир Шумаков, а живет он вместе с двумя братьями-близнецами, тихими и замкнутыми. Как они с ним уживались, уму не постижимо!
Этим вечером Боня заходил в каждую комнату. На дне его стакана плескалось вино. Он сходу, в зависимости от итоговых результатов присутствующих ребят, провозглашал тост за удачное поступление или, в крайнем случае, за будущие непременные успехи, выпивал остатки вина, и подставлял стакан для новой порции. Ему, конечно, наливали. Если стол был хороший, он задерживался, если не очень — сразу шел к другим, и процедура повторялась.
Борис на радостях купил бутылку портвейна «Агдам», а Сашке очень захотелось поесть арбуза, и он притащил самый огромный полосатый плод, какой нашел на бахчевом развале около гастронома. Арбуз оказался хорошим: сочным, сладким, с большой сахаристой сердцевиной.
Борис срезал ножом пластиковую пробку на бутылке вина и с интересом покосился на дверь. Никто в комнату не входил. Это его немного удивило.
— Ну, сегодня у нас особенный день. Прошу всех к столу.
Как только он произнес эти слова, в распахнутой двери появился невозмутимый Боня.
— За самых умных и певучих студентов нашей общаги! — торжественно провозгласил он. Не глядя на засмеявшегося Бориса, хлебнул на ходу из своего стакана, поставил его на стол, деловито попросил налить, а руки тем временем потянулись за арбузом. — Ништяк арбуз, качественный, — вгрызаясь по уши в сочную мякоть похвалил он.
Наевшись арбуза и прихватив стакан с портвейном, он вышел, скромно извинившись:
— Простите, чуваки, что не задерживаюсь, дел много. Гуляем! Сегодня все валим на танцы! Всей кодлой на танцы! Ух, погудим!
Вслед за Боней в гости пожаловали армяне. Они непривычно широко улыбались и бойко переговаривались.
— Поздравляем, Поздравляем! И нас поздравьте! Мы уже в Ереван звонили. Там все, вай, в восторге. Большими людьми вместе с вами будем. В космос будем ракеты пускать! На Марс, на Венеру космонавтов отправим! Вы нам будете помогать учиться? Мы хотим хорошие ракеты делать, для космоса. Вместе будем делать.
Говоря это, Карен и Гамлет наклонялись к каждому из сидевших и ласково заглядывали в глаза. Их лица были так близко, словно они лезли целоваться.
— Вай, а что это у вас? — Карен увидел бутылку «Агдама», его усы скривились. — Азербайджанское вино — плохое вино. В Азербайджане не умеют делать вино. В Азербайджане ничего не умеют делать, только выращивают помидоры и гвоздики. Они там сами растут. Самое лучшее вино в мире — армянское вино!
— Армянское? — усомнился Борис. — Что-то я такого не знаю.
— А знаешь почему? Все армянское вино скупают французы — переклеивают этикетки и продают, как свое. Поэтому армянского вина в магазинах нет. У нас в комнате был армянский коньяк. Армянский коньяк — самый лучший коньяк в мире! — Пояснил Карен, для убедительности поднимая указательный палец вверх. — Но армянский коньяк у нас украла милиция, когда обыск делала. Здесь в магазине его тоже нет. Поэтому будем пить шампанское! Шампанское хуже армянского коньяка, но лучше азербайджанского вина.
После этих глубокомысленных слов Карен скромно водрузил на стол бутылку шампанского.
— А разве милиция крадет что-нибудь при обысках? — Обиженно спросил Евтушенко. — Они забирают только вещественные доказательства!
— Вещественные доказательства забирают, — добродушно согласился Карен, — и коньяк тоже забирают.
— Шампанское — это класс! — перебил спорящих Борис. — Сейчас жахнем в потолок пробкой. Как в Новый год!
Он открутил проволочку на горлышке, встряхнул бутылку. Пробка звонко чпокнула о потолок, отскочила в стену и запрыгала по полу.
— Вай! — только и воскликнул Карен, подставляя стаканы под вырывающуюся из горлышка пенную струю. — За дружбу!
Шампанское тоже закусили арбузом. Вся комната наполнилась ароматом спелого арбуза и пряным запахом вина. Это смешение запахов напоминало Тихону благоухание скошенной свежей травы после дождя. А может, он просто соскучился по дождю, и любой бодрящий аромат ассоциировал с ним.
— Гамлет, — обратился повеселевший Тихон к армянину. — Тебя, почему так назвали? Твои родители любят Шекспира?
— Почему Шекспира? — обиделся безусый армянин. — Гамлет — это древнее армянское имя! Но забытое. От армян его позаимствовали Шекспиры и другие иностранцы. А ты знаешь, что Гамлет надо произносить не через «Гэ», а мягко — через «Гхэ»?
— Какая разница, — равнодушно махнул рукой Борис.
— Очень большая разница. — Поддержал земляка Карен. — Вот в русском алфавите сколько букв? — загадочно спросил армянин.
— Тридцать три, — ответил Тихон.
— А в английском? — не унимался Карен.
— Двадцать шесть.
— Вот! А в армянском алфавите тридцать девять букв! — торжественно сообщил Карен, гордо оглядывая собравшихся. — В нашем алфавите есть любые звуки, которые используют в мире. Вот ты говоришь Гётте, а правильно надо — Кхетте. У нас есть средний звук между «к» и «х», и много других.
— У нас в алфавите, все что хочешь есть! — подтвердил Гамлет, тоже вздымая вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
— А вы знаете, — подхватил Карен, — что когда ООН решала, какой язык сделать международным, единым для всего мира, то все ученые единогласно сказали, что лучше всего для этого подходит, какой язык? — Карен загадочно замолчал.
— Армянский, — с доброй улыбкой ответил Тихон.
— Правильно! — обрадовался Карен. — Я всегда знал, что ты умный! А знаешь, почему? Потому, что наши звуки ко всем языкам подходят. И все народы в мире согласились сделать армянский — главным международным языком! — Гордо с блеском в глазах заявил Карен. Потом горько вздохнул и с сожалением добавил: — Все согласились. Кроме одних — азербайджанцев!
— А так бы, не надо было нам английский учить, — убежденно сказал Гамлет. — Все бы люди на земле выучили армянский, и достаточно. Как хорошо бы было!
Борис осторожно шепнул в сторону: «Хорошо, что есть азербайджанцы». Сашка вежливо промолчал, а Тихон решил еще больше подзадорить гордых армян:
— Кстати, чем больше букв в алфавите, тем больше разных слов можно составить. А то, очень много омонимов существует! Это же неудобно. Разве нельзя разным предметам дать разные названия?
— Ты про что? — осторожно переспросил Карен.
— Я говорю, что из тридцати девяти букв чисто теоретически получается больше отличных друг от друга слов, чем из тридцати трех, а тем более, чем из двадцати шести.
— На сколько? — оживился Карен.
— Смотря, какая длина слов. Надо посчитать сумму всех размещений для разной длины слов при заданном количестве букв алфавита. Очевидно, что для армянского алфавита цифра будет намного больше чем для русского.
![Гарольд Пинтер - Лифт [= Кухонный лифт]](/uploads/posts/books/271557/271557.jpg)
