Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Что, если сама Вероника? Да, та вполне могла разработать столь изощренный план и реализовать его.
Так же, как Серж, Ольга, Катрин, Дитер и даже Люка.
Или она что-то упустила?
Допустим, к примеру, что убийцей была пропавшая подруга Франсуа П. некая Ирэн А. Но зачем ей убивать Жанну? Татьяна вспомнила — шантажистка беседовала с молодым человеком из красного автомобиля с откидным верхом. И кто-то не исключал, что Жанна знала Франсуа или Ирэн, или даже их обоих, и последние вовсе не случайно появились на побережье.
Тяжело вздохнув, детективщица отправилась на кухню — все же требовалось что-то съесть. Приготовила себе омлет, а также чашку крепчайшего кофе. Отыскав в аптечке новый тюбик с гомеопатическими таблетками, проглотила парочку и, чувствуя, что мысли побежали быстрее, принялась размышлять о литературных прототипах очередного «шедевра» маньяка.
Остров, труп, ограниченное число подозреваемых — кто тут не подумает о «Десяти негритятах» Агаты Кристи? Тем более что в фиктивной газетной статье имелась прямая ссылка на ее знаменитый роман.
Только это ниточка к правде или снова хитрый трюк? Первый опус был неким переосмыслением «Собаки Баскервилей», а второй — отсылает к «Десяти негритятам».
И тут Татьяна, похолодев, едва не выронила из рук чашку.
В нескольких своих интервью, отвечая на вопрос, какие детективные произведения писательница Журавская считает вершиной литературного творчества, она сказала, что это в первую очередь «Собака Баскервилей», а во вторую — «Десять негритят». Именно в этой последовательности.
Татьяна в самом деле так считала. И, похоже, Марк Шатыйло внимательно изучил все ее интервью. И решил преподнести ей сюрприз, переделав любимые произведения «литературной матери» на свой лад…
То-то и оно! В «Ведьмином болоте» параллели были гораздо более явные, чем в случае с «Все течет…», но убийцей является не алхимик Изыдин, некая пародийная реинкарнация злодея-натуралиста Стэплтона, а примерная девочка Тося. То есть убийца в новой версии, тот, о котором поставил свой вопрос маньяк-автор, не соответствовал убийце в изначальной версии, хотя намеки на аналогию имелись.
Убийцей в «Десяти негритятах» был старый судья Уоргрейв, возомнивший себя Всевышним и решивший покарать ушедших от правосудия убийц.
Но никакого пожилого судьи во «Все течет…» не имеется.
Хотя как не имеется? Двое подозреваемых были студентами-правоведами, то есть кто-то из них в будущем вполне мог стать судьей. Кто же?
Татьяна постаралась припомнить… Ага, Серж де К., а также Катрин М.
Один из них — убийца? Или даже оба убийцы? Но ведь до этого она предполагала, что Серж сговорился с Дитером. Не мог же молодой человек сговориться еще и с Катрин? Потому что получился бы более чем странный триумвират…
Внезапно у Татьяны возникла еще какая-то мысль, странная и настолько быстрая, что мелькнув, подобно молнии в грозовой ночи, мгновенно исчезла. О чем она тогда думала? Ах да, триумвират, то есть союз трех… Мысль была как-то связана с этим. Кстати, у Конан Дойля имелся рассказ «Союз рыжих». Но никто из подозреваемых не был рыжим! И вообще, что за ерунда лезет в голову…
Но Татьяна была уверена, что находится на верном пути. И пусть сейчас мысль ускользнула, она обязательно вернется, писательница не сомневалась. Времени у нее хоть и не очень много, но достаточно — восемь с четвертью часов.
Собственно, дело скорей всего не в триумвирате и союзе, а в судье Уоргрейве из «Десяти негритят». Татьяна чувствовала это, все тут. Так же, как, работая над романом, чувствовала, что выходит нечто хорошее. Или, наоборот, не очень ее саму впечатляющее.
И вообще история про остров была похожа на сказку. Нет, не на сказку, на миф. На какой-то архетипический мотив. А ей был знаком большой специалист по мифам, архетипам и человеческой психике — доктор Лев Николаевич.
Татьяна, взглянув на часы, взяла трубку. Потому что надо было действовать. Да, она должна обратиться ко Льву Николаевичу — и не только, чтобы тот дал совет относительно мифологической подоплеки сюжета маньяческого опуса.
До сих пор она пребывала в роли жертвы, а псевдо Марк Шатыйло был охотником. Однако пришло время изменить расстановку сил — и самой сделаться охотником, а его превратить в жертву.
Осуществить это можно с помощью Дарьи Алехиной. Но сначала ей требовалось попасть на прием ко Льву Николаевичу.
Писательница набрала его номер. Вообще-то рабочий день психотерапевта был расписан на многие месяцы вперед, тем не менее секретарша, услышав, с кем говорит, тотчас соединила ее с шефом. Тот несказанно обрадовался:
— Татьяна Валерьевна, просто замечательно, что вы мне позвонили! Нам необходимо поговорить! Если хотите, я могу подъехать к вам и…
Нет, совсем не нужно ему подъезжать к ней. В том-то и заключалась задумка Журавской — это она должна оказаться у него в кабинете. Потому что в отличие от ее квартиры клиника доктора уж точно не снабжена микрофонами и камерами, при помощи которых Марк Шатыйло следит за каждым ее движением и услышит каждое ее слово.
— Нет, я явлюсь к вам сама! — прервала излияния собеседника писательница. — Понимаю, у вас наверняка прием, однако вынуждена просить об одолжении. Я готова ждать, сколько потребуется…
— Ради вас, Татьяна Валерьевна, я отдам распоряжение отменить всех пациентов на сегодня, — заверил психотерапевт. — Приезжайте, я вас жду!
Журавская быстро собралась и отправилась в клинику Льва Николаевича, располагавшуюся на Земляном Валу. Секретарша, увидев ее, тотчас провела ее в кабинет мэтра.
Лев Николаевич — как всегда, в кожаных штанах, как всегда, в затейливой расцветки жилетке, с топорщащейся бородой и стянутыми в косицу седыми волосами — встретил ее, пожал руку и, взглянув на посетительницу поверх крошечных очков, произнес:
— Гм, такое женщинам, тем более пациенткам, говорить не следует, но выглядите вы неважно. Итак, вам нужна моя помощь, и я готов…
Татьяна перебила его:
— Во-первых, мне нужен ваш телефон. Его ведь не прослушивают?
Отодвинув в сторону изумленного психотерапевта, Татьяна подошла к столу, взяла трубку и набрала номер Дарьи Алехиной. Когда та откликнулась, заговорила быстро:
— Это Журавская. Вы сказали, что я могу звонить вам в любое время дня и ночи. Да, вы правы, за мной охотится поклонник. Точнее, не поклонник, а герой моего ро… Впрочем, неважно, объясню позднее. Он присылает мне литературные шарады и требует их разгадать. Если ответ будет неправильный, мерзавец убивает людей. Маньяк нашпиговал мою квартиру камерами и микрофонами, поэтому я звоню вам из другого места…
Дарья, к ее чести, отреагировала профессионально — выслушала, не задавая ненужных вопросов, она моментально предложила план, с которым Татьяна была согласна. Женщины сверили часы.
— Спасибо вам! Теперь я знаю, кому посвящу свой новый роман, когда наконец допишу его! — с чувством произнесла детективщица, завершая разговор. И поймала на себе удивленный взгляд Льва Николаевича.
Указывая на кушетку, тот продолжил:
— Прошу вас расположиться поудобнее, Татьяна Валерьевна!
— У меня нет времени… — начала она.
Но психотерапевт чуть ли не силой усадил пациентку.
— Вы находитесь в большой опасности! То, что я только что невольно услышал, просто ужасно!
— Лучше расскажите мне о символическом значении в психологии острова, на котором заключены люди, — попросила писательница. — Это что, миф? Или архетип? И какое отношение имеют к нему ведьмы?
— Остров? Ведьмы? — пробормотал несколько сбитый с толку Лев Николаевич. Но тут же сконцентрировался и принялся объяснять: — Остров, как вы понимаете, это замкнутое пространство. А в психологии замкнутое пространство того, кто создал его своей фантазией. Это как бы подсознание, все фобии и комплексы, отгороженные от повседневной жизни безбрежной толщей воды. На острове может находиться лабиринт с Минотавром. Или, с другой стороны, остров может быть желанной целью, как Итака для странствовавшего много лет Одиссея. Кстати, тот же Одиссей и его товарищи удерживались Цирцеей именно на острове, постепенно превращаясь там в свиней. То есть остров, якобы место блаженства, может быть эпицентром ужаса. Так сказать, островом в Бермудском треугольнике. Или это остров Утопия — то, чего не существует.
Доктор взглянул на Татьяну:
— Это как-то связано с вашим поклонником? Давайте лучше поговорим о нем…
— А ведьмы? Почему ведьмы? — настаивала на своем Татьяна. — Они олицетворяют колдовство?
— Ведьма, в переводе со старославянского, всего лишь сведущая, то есть посвященная в тайны женщина. И изначально ведьма отнюдь не являлась пособницей нечистой силой, каковой стала считаться во времена инквизиции. Сжигали тогда в основном повитух, знахарок и лекарш. Одна теория утверждает, что эти аутодафе были манифестацией страха мужчин, управлявших тогда всем и вся, перед женщинами, которые вдруг стали заведовать странными и мужскому разуму недоступными вещами. Страх перед повитухами — страх перед взрослением… А для Карла Густава Юнга образ ведьмы — это воображаемое олицетворение «темной стороны души, женского аспекта в мужчине».
