Питер Джеймс - Мертвый, как ты
66
13 января, вторник
Джесси начинала скучать по Бенедикту, как только расставалась с ним. Всего час назад она отправила ему эсэмэску. По вторникам они не ночевали вместе. Джесси играла в сквош с подругой Джеке, которая недавно вышла замуж, потом заезжала в китайский ресторан, набирала там коробок с разными вкусностями и ехала к другой подруге, Роз. Они ели и смотрели какой-нибудь фильм. Так сложилось уже довольно давно. Бенедикт по вторникам тоже был занят. На досуге он играл на гитаре свои композиции. Сейчас они с соавтором готовят к выходу альбом. Бенедикт надеялся, что скажет новое слово в музыке.
Иногда по выходным он выступал с разными поп-группами в суссекских пабах. Постоянной группы у него не было; он подписывал разовый ангажемент. Джесси нравилось смотреть на Бенедикта из зала. Она никак не могла на него насмотреться, насытиться им. Они встречаются уже восемь месяцев, а она может заниматься с ним любовью практически весь день и всю ночь — в те редкие случаи, когда им так долго удается побыть наедине. Бенедикт лучше всех целуется и самый лучший любовник на свете — правда, ей и сравнивать его особо не с кем. Если честно, до него у Джесси было четверо парней, и все — ничего особенного.
Бенедикт добрый, заботливый, внимательный, щедрый. А еще он умеет ее рассмешить. Джесси нравилось, что у ее жениха прекрасное чувство юмора. Голова шла кругом от его запаха. Но больше всего она восхищалась его умом.
И конечно, ей очень льстило, что он очень, на самом деле, любил ее нос.
— На самом деле он тебе не нравится? — спросила Джесси как-то в постели несколько месяцев назад.
— На самом деле нравится!
— Не может быть!
— По-моему, ты красавица!
— Нет. У меня клюв, как у «Конкорда».
— Для меня ты красавица.
— Ты давно ходил к окулисту?
— Знаешь, недавно я прочел один афоризм и сразу подумал о тебе, — вдруг сказал Бенедикт.
— Какой афоризм?
— «Внимание пленяет красота, а сердце пленяет личность».
Джесси улыбнулась воспоминанию. Она сидела в пробке в полной темноте, освещаемой яркими лучами; печка в ее маленьком фордике шумно стрекотала. Джесси грела ноги и вполуха слушала новости по радио, по четвертому каналу. Гордон Браун выступал с речью насчет Афганистана. Браун ей не нравился, хотя она и голосовала за лейбористов, поэтому она переключилась на музыкальный канал. Там как раз группа «Эйр» исполняла «Секси бой».
— Да! — Джесси закивала и широко улыбнулась. Потом побарабанила пальцами по рулю в такт музыке. «Секси бой, вот ты какой, ты у меня красавец!»
Она любит Бенедикта всей душой, всем сердцем — в этом она не сомневалась. Ей хочется провести с ним остаток жизни; она никогда ни в чем не была так уверена. Родители огорчатся, что она выходит замуж не за еврея, но тут уже ничего не поделаешь. Сама Джесси уважала семейные традиции, но религиозной себя не считала. Она верила в то, что можно сделать мир лучше для всех, кто в нем живет, и пока не нашла для себя религии, которая бы отвечала на все ее вопросы.
Пикнул айфон, лежащий рядом с ней на пассажирском сиденье: ей пришло текстовое сообщение. Она улыбнулась.
Из-за дорожных работ пробки на Лондон-роуд стали еще невозможнее в час пик. Впереди светофор переключился с зеленого на красный свет, потом с красного снова на зеленый — а они не продвинулись вперед ни на дюйм. Машина Джесси по-прежнему стояла напротив ярко освещенной витрины книжного магазина. Она решила, что успеет прочесть эсэмэску.
«Надеюсь, ты победишь! ХХХХХХХХХХ».
Она улыбнулась. Мотор работал вхолостую; «дворники» то скрежетали, то повизгивали, сметая с ветрового стекла капли дождя. Бенедикт давно говорил ей, что надо поставить новые «дворники», и даже собирался сам купить ей их. Джесси подумала: сейчас новые «дворники» ей бы не помешали.
Она посмотрела на часы. Без десяти шесть. Зараза! Обычно она добиралась от работы до стадиона «Уитдин» за полчаса; времени хватало с запасом. Но сегодня за пять минут она почти не сдвинулась с места. Она должна быть на корте ровно в шесть. Остается надеяться, что после участка, где ведутся дорожные работы, она поедет быстрее.
Из-за пробки нервничала не только Джесси. Помимо партнерши по сквошу, на стадионе «Уитдин» ее поджидал другой человек. И настроение у него портилось с каждой минутой.
Почему ее до сих пор нет?
67
13 января, четверг
Здесь должно было быть темно! Вчера вечером, когда он приезжал на разведку, здесь и было темно. Прошло меньше месяца после самой длинной ночи в году — сегодня только 13 января. В шесть вечера здесь должно быть уже совсем темно. Но проклятая стоянка возле стадиона «Уитдин» освещена, как какая-нибудь дурацкая рождественская елка! Какой идиот именно сегодня придумал проводить здесь соревнования по легкой атлетике?
А она-то куда запропастилась?
Машин на стоянке оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Он уже объехал ее три раза, проверяя, не упустил ли маленький черный фордик. Нет, ее точно здесь нет.
На «Фейсбуке» она говорила, что встретится здесь с Джеке без четверти шесть. Корт снят на шесть вечера. Как обычно!
Он на всякий случай посмотрел в «Фейсбуке» и фотографии Роз. «Посмотри фотографии Роз (121)». «Отправь Роз сообщение». «Подразни Роз». «Роз и Джесси — подруги». Роз — такая сексуальная лисичка… И любит рок! Он нашел ее снимки с выпускного бала — просто отпад!
Он сосредоточился на насущной задаче; глаза не отрывались от ветрового стекла. Перед ним быстро прошли двое мужчин; они направлялись к главному входу на стадион. Его они не видели. Белые микроавтобусы всегда невидимы! Его так и подмывало следом за ними войти внутрь, осмотреться — вдруг он все же упустил Джесси Шелдон и она уже на корте. Она что-то упоминала о своей машине — вроде ее чинили. А если машина опять сломалась и ее кто-то подвез — или она поймала такси?
Наконец он нашел для себя идеальное место, откуда открывался отличный обзор главного въезда на стоянку. Он заглушил мотор и выключил свет. Ночь холодная, промозглая, дождливая — ну и отлично. Микроавтобус никто не заметит, в темноте или при свете. Зрители семенят, опустив голову; спешат попасть под крышу или в машину. И только тупые бегуны носятся по гаревой дорожке как заведенные…
Он заранее подготовился. Надел резиновые перчатки. Тряпка, пропитанная хлороформом, лежит в пакете в кармане его куртки с капюшоном. Он сунул руку в карман, чтобы еще раз все проверить. Потом пошарил в другом кармане, где лежала маска. Беспокоило только одно: он надеялся, что Джесси после игры примет душ, потому что потных женщин он не любил. Он терпеть не может запах пота, немытого тела… Наверное, она все-таки примет душ, ведь со стадиона она собирается заехать в китайский ресторан, а потом к Роз. Смотреть фильм.
Пандус осветили лучи фар. Он застыл. Неужели она? Он включил зажигание; «дворники» очистили залитое дождем ветровое стекло.
На стоянку въехал «ренджровер». Его фары на миг ослепили его. Потом «ренджровер» проехал мимо. Он не выключал «дворники». Печка накачивала приятный теплый воздух.
По стоянке трусил парень в мешковатых шортах и бейсболке, со спортивной сумкой на плече. Парень разговаривал по мобильнику и ничего вокруг не замечал. Послышалось тихое пиканье; мигнули фары у черного «порше». Парень открыл дверцу.
Вот идиот, подумал он.
Он снова посмотрел на пандус. Потом на часы: пять минут седьмого. Черт! Он хватил по рулю кулаком. В ушах послышался тоненький свист. Иногда с ним так бывает, если он весь на нервах. Он зажал себе нос и что было силы дунул, но без толку — свист сделался только громче.
— Перестань! Чтоб тебя! Прекрати!
Свист стал еще громче.
Это у меня-то маленький член?
Скоро Джесси его увидит… и оценит!
В голове как будто заливался свисток футбольного арбитра.
— Заткнись! — закричал он. Его затрясло; перед глазами поплыл красный туман.
Вдруг он услышал совсем рядом голоса и скрип подошв.
— Я говорила ей: не стоит тратить на него время.
— Она сказала, что любит его! Ну а я ей, типа: и чего?
Слева снова запищало. Вспыхнул оранжевый свет. Потом он услышал, как открывают машину и через несколько секунд захлопывают дверцы. Взревел заводимый мотор. В салоне завоняло соляркой. Кто-то нажал на клаксон.
— Отвали, — сказал он.
Снова гуднул клаксон — дважды, слева от него.
— Отвали! Пошел ты! Пошли вы все!
Красный туман застилал глаза, замутнял рассудок. Разгоняя капли дождя, скрежетали «дворники». Дождь припустил сильнее. «Дворники» смели струи воды с ветрового стекла. Но его снова накрыло пеленой.
Клаксон не унимался.
Он в ярости повернулся и увидел горящие фары. Тогда до него дошло. Огромный уродливый автобус пытается выехать со стоянки задним ходом, а он ему мешает, потому что стоит перед ним и заблокировал проезд.
