Сидни Шелдон - Звезды сияют с небес
– Не вижу проблем. Сколько вы готовы заплатить?
– Постарайтесь купить его за пятьсот тысяч. При необходимости можете поднимать цену до миллиона. Позаботьтесь о том, чтобы в договор были включены и все принадлежащие Зайнфельду литературные права. Мое имя упоминаться не должно.
***Издательство «Кендллайт пресс» располагалось в старом здании на Тридцать четвертой улице. Офис Генри Зайнфельда состоял из маленькой приемной и его личного кабинета, размером немногим больше.
– Вас спрашивает некто мистер Хилл, – доложила ему секретарша.
– Попросите его войти.
О своем визите Терри Хилл предупредил Зайнфельда заранее.
Он вошел в обшарпанный кабинет. Зайнфельд сидел за своим рабочим столом.
– Чем могу служить, мистер Хилл?
– Я представляю одну немецкую издательскую фирму, которая хотела бы приобрести ваше издательство.
Прикуривая сигару, Зайнфельд лихорадочно обдумывал услышанное.
– Но мое издательство не продается, – заявил он.
– Ах, какая жалость! – воскликнул Терри Хилл. – Мы пытаемся прорваться на американский рынок, и вы нам очень подходите.
– Я создал это издательство с нуля, – гордо изрек Зайнфельд. – Оно для меня – что дитя родное. И я ни за что на свете не хочу с ним расставаться.
– Я понимаю ваши чувства, – с симпатией проговорил адвокат. – А мы могли бы заплатить вам за него пятьсот тысяч долларов.
Зайнфельд чуть не подавился своей сигарой.
– Пятьсот тысяч? О черт! Вообще-то у меня сейчас готовится к выходу книга, которая одна обещает принести миллион долларов. Н-нет, сэр. Ваше предложение меня просто обижает.
– Да я делаю вам настоящий подарок, – заявил Терри Хилл. – Вы же по уши в долгах. Сто тысяч долларов. Я проверял. Вот что, я даю вам шестьсот тысяч. И это мое последнее слово.
– Вы хотите, чтобы я потом волосы на себе рвал? Вот если бы вы предложили мне семьсот…
– Всего хорошего, мистер Зайнфельд, – вставая, сказал Терри Хилл. – Я без труда найду другую фирму. – Он направился к двери.
– Минуточку, минуточку, – засуетился Зайнфельд. – Не будем горячиться. По правде говоря, моя жена меня уже достала своими уговорами бросить все и удалиться на покой. Может, мне и в самом деле пора отдохнуть?
Терри Хилл вернулся к столу и вытащил из кармана подготовленный договор.
– Здесь же приложен чек на шестьсот тысяч долларов. От вас требуется только поставить свою подпись. Это место отмечено галочкой.
***Лара вызвала к себе Келлера.
– Мы только что купили «Кендллайт пресс».
– Отлично. И что вы теперь собираетесь делать?
– Прежде всего уничтожить книгу Гертруды Микс. Проследите, чтобы ее не опубликовали в другом месте. Есть масса способов сделать это. Если она попытается через суд вернуть себе права, мы сможем устроить так, что это дело будет тянуться многие годы.
– Вы намерены ликвидировать издательство?
– Конечно, нет. Назначьте кого-нибудь управлять им.
***Вернувшись в свой кабинет, Келлер попросил зайти свою секретаршу.
– Я хочу продиктовать вам письмо, – сказал он. – «Джеку Хеллману, „Хеллман риэлти“. Дорогой Джек, я обсудил ваше предложение с мисс Камерон, и мы пришли к выводу, что в настоящее время нам нет смысла вступать с вами в сотрудничество. Однако мы уверены, что в будущем…»
Секретарша перестала записывать.
– Что, уже записали? – спросил Келлер. Она как-то странно уставилась на него.
– Мистер Келлер…
– Да?
– Вчера вы мне уже диктовали это письмо. Келлер сглотнул слюну.
– Что?
– Оно уже отправлено.
Он сделал попытку улыбнуться:
– Наверное, я совсем заработался.
***В тот же день в четыре часа Келлер побывал на приеме у доктора Симора Беннета.
– Вы в отличной форме, – заявил доктор Беннет. – Что касается вашего физического состояния, то вы абсолютно здоровы.
– А откуда же тогда эти провалы в памяти?
– Вы давно не были в отпуске, Говард? Келлер постарался припомнить.
– Да уже несколько лет. Некогда было.
– Ну вот, – улыбнулся доктор. – У вас обыкновенное переутомление. Это случается гораздо чаще, чем вы, может быть, думаете. Поезжайте-ка куда-нибудь и отдохните недельку-другую. Забудьте о работе. А когда вернетесь, будете чувствовать себя как заново родившийся.
От этих слов Келлеру сразу стало легче.
***Келлер заглянул в кабинет Лары.
– Можете дать мне неделю отпуска?
– Для меня это то же самое, что лишиться правой руки, – улыбнулась она. – Что вы задумали?
– Видите ли, Лара, доктор считает, что мне надо немного отдохнуть. Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью.
Лара обеспокоенно взглянула на него.
– Что-нибудь серьезное?
– Да нет, ерунда. Просто порой это действует на нервы. Пожалуй, я слетаю на несколько дней на Гавайи.
– Возьмите мой самолет.
– Нет-нет, он вам и самой будет нужен. Полечу обычным рейсом.
– Все расходы за счет компании.
– Спасибо. Я подготовлю все дела…
– Не надо ничего делать. Я настаиваю, чтобы вы выкинули все из головы. Лучше позаботьтесь о себе. Я очень не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
«Надеюсь, он в порядке, – подумала Лара. – Он должен быть в порядке».
– Звонит мистер Адлер из Тайпея, – сказала Мариан Белл. Лара поспешно схватила трубку.
– Филип?
– Привет, дорогая. Здесь была забастовка телефонистов. Я уже несколько часов пытаюсь тебе дозвониться. Как ты себя чувствуешь?
«Одиноко».
– Прекрасно. А как твои гастроли?
– Как всегда. Я без тебя скучаю. На другом конце линии слышалась музыка и оживленные голоса.
– Откуда ты звонишь?
– А, они тут устроили небольшую вечеринку в мою честь. Ну, ты же знаешь, как это обычно бывает. Лара услышала женский смех.
– О да, я знаю, как это обычно бывает.
– Я буду дома в среду.
– Филип…
– Да?
– Н-нет, ничего, дорогой. Возвращайся скорей.
– Я постараюсь. До встречи.
Она положила трубку. Интересно, что он будет делать после вечеринки? Кто эта женщина? Лара чуть не задохнулась от переполнявшей ее ревности. Это было для нее совершенно новое чувство.
«Я так счастлива, – подумала она. – Я не хочу все это потерять. Я просто не имею права допустить это».
***Говард Келлер лежал на гавайском пляже. Погода была великолепная. Он каждый день купался, загорал, играл в гольф и делал массаж. Он отдыхал душой и телом и никогда еще не чувствовал себя так хорошо. «Прав был доктор Беннет, – размышлял Келлер. – Это переутомление. Когда вернусь, надо будет постараться немного сбавить темп». На самом деле эти провалы памяти пугали его больше, чем он сам себя пытался убедить.
Наконец подошло время возвращаться в Нью-Йорк. Он взял билет на ночной рейс и в четыре часа следующего дня уже был в Манхэттене. Из аэропорта Келлер сразу поехал в свой офис.
– С возвращением, мистер Келлер, – приветствовала его улыбающаяся секретарша. – Вы выглядите просто потрясающе.
– Спасибо… – заговорил Келлер и осекся. Его лицо начало бледнеть.
Он не мог вспомнить имя собственной секретарши.
Глава 28
Филип прилетел в среду вечером. У трапа его встречала Лара. Филип вышел из самолета, и в ее сознании вновь всплыл образ Благородного Лохинвара.
«Господи! Как он красив!» – подумала она и бросилась в его объятия.
– Я скучала, – прошептала Лара, крепче прижимаясь к мужу.
– Я тоже скучал, дорогая.
– Сильно?
Большим и указательным пальцами Филип показал расстояние не больше дюйма.
– Вот столько.
– Ах ты, негодяй! – засмеялась она. – Где твой багаж?
– Сейчас поднесут.
Через час они уже были дома. Дверь им открыла Мариан Белл.
– Добро пожаловать домой, мистер Адлер, – улыбнулась она.
– Спасибо, Мариан. – Он огляделся вокруг. – Такое чувство, что меня не было здесь целый год.
– Два года, – сказала Лара и уже начала говорить:
– Никогда не уезжай… – но прикусила губу.
– Вам нужна моя помощь, миссис Адлер? – спросила Мариан.
– Нет. Нам ничего не надо. Можете идти домой. Утром я продиктую вам несколько писем. В офис я сегодня уже не пойду.
– Прекрасно. Тогда до свидания, – попрощалась Мариан и вышла.
– Милая девушка, – заметил Филип.
– Да, это правда. – Лара обняла Филипа. – Ну а теперь покажи, как сильно ты соскучился.
Три дня Лара не показывалась в своем офисе. Ей хотелось быть рядом с Филипом, разговаривать с ним, касаться его, чтобы окончательно убедиться, что он действительно существует. По утрам они завтракали, а потом, пока Лара диктовала Мариан различные письма и отдавала поручения, Филип, сидя у рояля, музицировал. На третий день, за обедом, Лара рассказала ему об открытии казино.
– Жаль, что тебя там не было, дорогой. Это было фантастическое зрелище.
– Мне так жалко, что пришлось пропустить его. «Все где-то играет».
