Б-11 - Рой Олег Юрьевич
– Какая неожиданность, – рокотал Биарей. – Еще два варакью-белети!
– Как будто ты не знал, что они придут, – заметил Игорь, не выпуская Таню из объятий. – Тань, это Биарей, он гекатонхейр, не удивляйся.
– Наслышаны, – заметил Макарыч. Узнать его теперь можно было только по голосу и тлеющей в углу рта папиросе. Все лицо Макарыча было усеяно душеедами, а один глаз превратился в воронкообразную пасть. – Это Вы у нас заведуете трансформациями? Нам надо будет проходить еще какие-то процедуры?
Таня достала из принесенной с собой сумки бронежилет.
– Это мой тебе подарок, – сказала она смущенно, протягивая бронежилет Игорю. – Я сама сделала его для тебя.
– Как мило, – прокомментировал Биарей, а потом ответил Макарычу: – нет, сударь, процесс трансформации у вас и так происходит – лучше некуда. Сильные гены. Остается только осуществить слияние в саггу, но это уже не в моей компетенции.
– А ты будешь присутствовать при церемонии? – спросил Игорь у Биарея.
– Будет, – ответил голос Македонского, и к команде присоединились еще четверо. Одним из них был сам Македонский, полностью потерявший человеческий облик. С ним была белая женщина с миловидным лицом и телом, которое, как плащ, покрывали душееды, абсолютно черный, похожий то ли на паука, то ли на богомола мужчина, также покрытый душеедами и с парой кожистых крыльев… и Даша. Даша выглядела, как обычно, разве что была намного бледнее, хотя и раньше смуглой ее назвать было нельзя. – У нас сегодня великий день, к нам вернется наша Владычица.
– Или не вернется, – сказала Даша. – Посмотрим.
– Ты надеешься противостоять воле верховной Белет? – сардонически ухмыльнулся крылатый. Даша фыркнула, и ответить ему не удосужилась.
– Это не важно, – голос белой женщины напоминал журчание ручья в теплый летний полдень. – Главное, что великая Дарья согласилась встретиться с Белет Эршигаль, а уж как они договорятся – не имеет значения. Но Сашенька прав: сегодня действительно великий день. Очень многие оккультисты желали бы видеть его, и увидят. Надеюсь, их это порадует, жаль только, они будут сильно заняты тем, чтобы захватить остальных ваших товарищей.
– Странные люди, – фыркнул Макарыч. – Быть варакью-белом – большая честь. Да, Слава?
Крылатый вздрогнул:
– Ты кто?
– А разве Македонский тебе не говорил? – спросил Макарыч. – Это большое упущение. Или ты, получив божественный статус, совсем позабыл старых друзей, каналья?
– Шурка? – рот крылатого Славки растянулся, буквально, до ушей. – Жив, курилка? Где ж тебя носило все эти годы?
– Да где только не носило, – ответил Макарыч. – Главное, что сюда принесло. Ну, что, теперь опять вместе повоюем?
– Повоюем, дружище, – заверил его Славка. – Конечно, повоюем.
– Так и чего мы стоим? – спросил Макарыч. – Не терпится уже начать церемонию. Особенно ребятам, да, молодежь? – и Макарыч подмигнул пастью стоящим в обнимку Тане и Игорю.
– Конечно, – ответила Таня. – Отрадно, что мы с Игорем будем вместе, да еще и навсегда!
– Я только об этом и мечтаю, – подтвердил Игорь, но как-то не особо уверенно.
– Ну, и кто же нам мешает? – Славка сложил крылья и приземлился на край дороги. – Идем в храм. Думаю, и нашей гостье не терпится освободить своего возлюбленного. Эвридика, спасающая Орфея, подумать только…
– Скорее уж Гильгамеш и Энкиду, – заметил Макарыч, закуривая очередную папиросу. – Хотя те оба были мужиками, если меня мой склероз не подводит…
У них почти что получилось. Почти.
Когда снаружи вспыхнул свет, а двери наружу распахнулись, команда чуть замедлила – вид, открывшийся им, мог представиться разве что наркоману под тяжелыми наркотиками. Вся площадка между рубкой станции и платформой подъемника была заполнена отвратительными тварями – не только мантикорами, но и другими, в которых сочетались черты разных существ – земноводных, пресмыкающихся, членистоногих, моллюсков, червей… такой паноптикум даже представить себе сложно. Но представлять его было незачем. Его надо было истреблять.
Первым открыл огонь Волосатый, затем к нему присоединились Феликс с Генкой, который, забросив на плечи свой карамультук, пользовался калашом. Противник реагировал вяло; вероятно, внезапная вспышка яркого света сделала свое дело; поэтому отряд довольно легко прошел большую часть пути. Мишка и девочки в бою не участвовали – они тащили боеприпасы для стрелковой группы.
Какие-то твари, очухавшись, выпустили по группе струи огня; Феликсу обожгло руку, но в целом, обошлось малой кровью, и тварей удалось расстрелять. Еще пара существ, похожих на тонконогих черепах с человеческими головами на животе, выплевывали сине-зеленые сгустки. Там, где они падали, металл платформы начинал пузыриться и дымить. К счастью, летели плевки медленно, и от сгустков удавалось уклониться. Одну из этих тварей подстрелил из своего ружья-переростка Генка, и та, распухнув, взорвалась, разбрызгав вокруг едкую жидкость.
Платформу удалось очистить, но тут явилась новая напасть – летучие твари. Одни пикировали сверху, ударяя людей, не то, чтобы ужалить, не то пытаясь сбить с ног; другие, похожие на рыб-фугу, плывущих по воздуху, плевались иглами, не пробивавшими комбинезонов команды. Хотя одна из игл царапнула по щеке Генку, оставив рваную рану, но словно какой-то ангел хранил их до поры…
…пока у самой платформы перед ними не появилось Многорукие, многоногие гиганты, чья огромная голова состояла из множества сросшихся голов. Головы разинули рты, и команду накрыла волна ультразвука, а вокруг тел гигантов появилось черное марево, похожее не то на могильный саван, не то на чернила каракатицы.
Команда была буквально подавлена звуковой атакой, но воли к борьбе не потеряла. В конце концов, до спасительного вагончика оставались считанные метры! Генка, отбросив автомат, у которого кончились патроны, поднял КСВК и, почти не целясь, выстрелил в одну из тварей. Крупнокалиберная пуля сработала, как надо: на лбу одного из лиц гиганта возникла огромная, с кулак, дыра, из нее брызнула мерзкая бурая жидкость и жуткий голиаф повалился на платформу. И тут Генка почувствовал, как что-то опутывает его руки, и, опустив глаза, увидел нити паутины, тянущиеся куда-то за спину.
Тем временем, Мишка, неуклюже перехватив автомат, выстрелил по второму гиганту из подствольника. На удивление, попал, хотя до того из подствольника Мишка не стрелял ни разу. Взрыв разнес голову твари на куски, и Мишка заорал:
– За мной! – и бросился к подъемнику. Преодолев расстояние, отделявшее его от кабины, Мишка раскрыл двери, пропуская бегущих следом Иру и Женю, а затем обернулся к остальным, и увидел…
У самого входа на платформу сидело несколько тонконогих, пузатых тварей; от них тянулись нити паутины, опутывая собой продолжавших бороться Феликса, Генку и Волосатого. Последние два орудовали мачете, Феликс же, в конце концов, укутанный как кокон шелкопряда, свалился на платформу. А со стороны острова на горизонте к станции приближались новые полчища тварей. В том числе летучих.
– Поднимайтесь без нас! – крикнул Генка, падая на колени. – Замедлите, так никто не спасется!
– А вот хрена с два, – буркнул Мишка, выдирая из плеча не замеченную в горячке боя иглу, которой удалось-таки пробить его комбинезон. – Ну, девочки, не поминайте лихом, – и, захлопнув двери кабины, опустил рычаг отправки.
Платформа вздрогнула, и кабина пошла вверх. Ира и Женя молотили кулаками в стекло двери и что-то кричали; должно быть, не хотели бросать остальных. Но Миша решил, что Феликс прав – пусть хоть кто-то уйдет живым. Схватив валяющийся на платформе автомат (увы, с пустым рожком), он бросился к пленившим Генку, Феликса и Волосатого паукам. К нему тут же устремились нити паутины; сверху пикировали летучие твари, ударяя в голову, прикрытую капюшоном комбинезона, в плечи, в спину…
Покрытый паутиной, но свободный в своих движениях, Мишка оказался между пауками и, перехватив автомат за дуло, принялся молотить их, по ходу равнодушно отметив, что на спинах «пауков» тоже были человеческие лица, а клубки паутины они выстреливали изо ртов этих лиц. Мишка бил, бил и бил по этим лицам; вскоре к нему присоединился Генка, а потом ожил пулемет Волосатого. Правда, почти сразу затих – кончились патроны.
