Патрик Данн - Лилия прокаженных
— Вот только почему Росс Мортимер первым делом отправился к ректору?
— Чего не знаю, того не знаю — сами его спросите.
Звонок в дверь возвестил о прибытии заказа. Расплатившись с доставщиком, я поручила Груту посмотреть, в каком контейнере что лежит, а сама занялась тарелками и палочками для еды. Ужинать мы собирались в кухне, за стойкой, сидя на высоких табуретах. Пока Грут перетаскивал еду, я налила в стаканы воду и накрыла на двоих.
Влезая на табурет, я заметила взгляд Грута и сообразила, что кимоно распахнулось. На мгновение он покраснел.
— Вы привлекательная женщина, Иллон. Когда улыбаетесь, ваши голубые глаза… Слов нет.
Я закуталась в кимоно поплотнее, не зная, к чему все это может привести.
Мы занялись едой, но вскоре он снова заговорил:
— Видите, я опять принялся за свое. Не могу остановиться, хотя понимаю, что это нечестно по отношению к вам и Финиану. Поэтому последние дни только работой занимался.
— Ну да, не считая поисков собутыльника. Вы ведь любитель этого дела? Выпить я имею в виду.
Грут по-мальчишески взъерошил волосы.
— У ирландцев это означает «ты алкоголик», верно?
— Я не говорю, что вы алкоголик, тем не менее пить на работе — плохой признак.
Он безнадежно махнул рукой и улыбнулся.
— Все от неразделенной любви. Где еще найдешь утешение, если не на дне стакана?
— Вы авантюрист, — укорила я. — У ирландцев это означает «вы авантюрист».
Грут рассмеялся, но тут же посерьезнел.
— Слушайте дальше, я еще не все рассказал о Терри Джонстоне. Он был братом Росса Мортимера — вернее, Росса Джонстона. Фамилию Мортимер Росс выбрал наугад из книжки о Каслбойне.
Я оторопела.
— Признайтесь: вы все выдумали, — ведь так?
Грут покачал головой, отложил в сторону палочки и отпил воды из стакана.
— Своими отношениями братья чем-то напоминали Тео и Винсента Ван Гогов. Как Винсент, Терри тоже был художником. В своем деле, правда. А занимался он мошенничеством, притом не слишком удачливо. Родители их погибли в автокатастрофе, и мальчики еще подростками унаследовали процветающий семейный бизнес — торговлю антиквариатом. Терри интереса к делу не проявлял, связался с хиппи, переезжал с места на место: поживет несколько месяцев в Непале, потом в Бали, потом в Калифорнии, — но всегда присылал Россу открытку оттуда, где остановился. Двух лет не прошло, как он подхватил ВИЧ. Вернулся в эти края и зарабатывал на жизнь, нанимаясь землекопом там, где в них нуждались. Можно? — Грут нацелился на одну из моих креветок.
Я кивнула.
— Мм, очень вкусно, — похвалил он.
— Поэтому я их всегда заказываю, — призналась я. — В следующий раз обязательно что-нибудь другое попробую.
— Так на чем я остановился?.. Как-то Терри продал на черном рынке копию, выдавая за подлинный археологический артефакт. Похоже, он не раз проделывал этот трюк, пока работал на раскопках, — врал, что нашел ценную вещь, и предлагал купить. Потом исчезал, переехав на другой раскоп — здесь или где-нибудь в Британии. Но в тот раз нарвался на серьезных людей, и они захотели вернуть свои деньги. Россу пришлось заплатить. Несколько недель назад он получил письмо, в котором Терри просил три тысячи евро, чтобы вложить в какое-то дело в Каслбойне. Росс решил, что брат опять влип, и отказал. Тогда Терри напомнил, что близится его сорокалетие и деньги будут прекрасным подарком. Росс снова сказал «нет», и Терри использовал последний аргумент — деньги нужны для лечения. Росс настаивал: если Терри не объяснит, где и как собирается лечиться, денег не увидит. Объяснять Терри не собирался и на день рождения ничего не получил. В прошлую пятницу он позвонил Россу из больницы Святого Лоумана и рассказал о статуе, в которой могло быть спрятано сокровище. Росс чувствовал себя виноватым, и его больше тревожило, что брат лежит в больнице. Но, добравшись сюда в субботу, застал Терри уже в коматозном состоянии.
— А зачем ему витражное окно понадобилось? — Своими палочками я подхватила с тарелки Грута кусочек утки.
— Говорит, что в берлоге Терри в Наване он нашел разные заметки и рисунки, в том числе витражного окна. Там же лежала книга по истории Каслбойна с отмеченной маркером легендой о спрятанном сокровище из монастыря Пресвятой Девы. Вероятно, Терри разрабатывал очередную аферу, а когда нашли статую, понял, что легенда вполне правдоподобна.
— Может, Терри искал деньги, чтобы затеять на ее основе мистификацию и заработать на лечение в какой-нибудь клинике?
Грут серьезно посмотрел на меня.
— Там совсем другое, Иллон.
На ведущую к дому подъездную аллею свернула машина.
— К нам гости, — удивилась я.
— Кого-нибудь ждете?
— Никого.
Когда я услышала, как в дверь вставляют ключ, то подумала, что приехала мама. Но у нее был отдельный вход на ее половине дома, и обычно она первым делом заходила к себе.
— Привет, — донесся из холла бодрый голос Финиана.
— Мы в кухне, — откликнулась я.
Он вошел и, увидев Грута, остановился как вкопанный. Я понимала, что выглядит все не лучшим образом.
— Нам заказ привезли, есть будешь? — Я старалась вести себя так, словно ничего особенного не происходит.
Финиан смотрел на меня с каменным выражением лица, какого прежде мне видеть не доводилось.
— Я приехал сообщить о своем решении. Думал, так лучше, чем по телефону. Если не возражаешь, хотел бы поговорить с глазу на глаз.
— Ну да, конечно. Извините, — обратилась я к Груту, соскользнула с табурета и вышла в холл. Финиан уже стоял посреди гостиной, лицо его побелело от ярости.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — сказала я, словно героиня «мыльной оперы».
Финиан поднял руку.
— Мне все равно, — отчеканил он. — Ты знаешь, зачем я здесь. Я решил… Я решил принять заказ «Нэшнл траст».
По тому, как он заколебался, прежде чем произнести, я поняла, что могла услышать совсем другое. Однако выбор был сделан.
Уходя, Финиан на секунду задержался и показал на вазу, стоявшую на кофейном столике.
— Красивые цветы.
ГЛАВА 35
Мы с Финианом сидели в беседке на краю «Призрачного сада». Луны не было видно, только звезды, и все вокруг расцвело, распустив матово-белые, бледно-голубые и нежно-сиреневые лепестки. Каллы на грядке застыли вереницей монахинь в белоснежных накрахмаленных головных уборах.
Я заметила, что в дальнем конце кто-то стоит, чей-то силуэт на фоне чуть подсвеченного звездами кустарника. Я повернулась, чтобы сказать Финиану, но он исчез. А неизвестный шел, волоча ноги по темной траве, прямо на меня. Вспомнилась ночь, когда в Брукфилде появился Терри Джонстон. Мне показалось, что на человеке костюм, но кто он, в темноте было не разглядеть.
— Финиан, это ты?
В ответ донеслось только ровное, монотонное гудение. С каждым шагом человек казался все более знакомым. Он продвигался рывками, то и дело останавливаясь и уточняя направление, как киношные зомби.
— Довольно, Финиан! — Я начинала сердиться.
Человек подошел еще ближе, и я узнала отца, тянувшего ко мне руки. С ним было что-то не так — ни слова не говоря, он только гудел на одной и той же ноте.
Когда отец приблизился вплотную и упал на колени, я вжалась в спинку скамьи. Он страшно исхудал, еще хуже, чем Терри Джонстон. Кожа, не толще листа бумаги, обтянула череп. Губы были плотно сжаты, но я слышала тот же странный гудящий звук.
— Папа, пожалуйста, скажи что-нибудь, — взмолилась я в полном смятении.
— Мужские особи питаются нектаром, — произнес голос у меня за спиной. — Поэтому говорить он больше не может.
Я оглянулась и увидела вернувшегося Финиана.
Я снова повернулась к отцу, однако вместо него передо мной стоял Джонстон. Неожиданно челюсть его отвисла, изо рта полезли гудящие пчелы. Их становилось все больше и больше, они прямо кишели, вываливались наружу и, как липкая, тягучая жидкость, падали мне на лицо.
Проснувшись, я продолжала кричать, стряхивая с головы невидимых пчел. Кое-как, вслепую, нащупала выключатель прикроватной лампы и зажгла свет. Гудение еще стояло в ушах, когда, сидя на краю постели, я пыталась прийти в себя и отдышаться.
Вскоре после того как разгневанный Финиан выбежал из дома, Грут заказал такси и мы попрощались. Пришлось уговаривать его не ездить с извинениями в Брукфилд. Я объяснила, что по странному стечению обстоятельств он стал причиной того, к чему я сама в глубине душе стремилась: если бы Финиан отклонил предложение «Нэшнл траст», то считал бы меня виновницей крушения своих планов и никогда бы не простил. А мне не хотелось, чтобы этот яд разъедал его душу.
Рядом на тумбочке ожил мобильный телефон. Нажимая кнопку «Ответ» ногтем большого пальца, я заметила время на дисплее: 10.25. Выходит, я спала гораздо дольше, чем обычно.
