Джон Сток - Бегство мертвого шпиона
Лейла знала, что Филдинг обвинил ее в сотрудничестве с Ираном, но она не слышала о его возможной скорой отставке.
— Почему?
— Это все из-за твоего бывшего дружка — Дэниеля. Кажется, он звонил в Лондон. И говорил с Филдингом по телефону, который принадлежал Салиму Дхару. Хорошо, что ребята из Форт-Мид вовремя перехватили звонок.
Лейла с облегчением вздохнула, услышав, что Марчант был жив. После взрыва в «Гимкхане» она боялась самого худшего. В обгоревшей гостевой книге с ресепшн в списке посетителей был указан Дэвид Марлоу, но тела его так и не нашли. Лейла надеялась, что ей еще удастся поговорить с ним и все ему объяснить.
— Откуда он звонил? — спросила Лейла, пытаясь скрыть свой интерес.
— Откуда-то с юга. Мы были правы, что заподозрили его еще в Лондоне, Лейла. Ты отлично выполнила свою работу. Оказывается, они все были в этом замешаны: Марчант, его отец, Филдинг.
— Так Дэниель был у Дхара, когда звонил? — В ее голосе послышалась тревога.
— Мы очень на это надеемся. Но тебе не стоит волноваться из-за него. Может, пойдем выпьем у меня в номере? — Он просунул ногу между ее ног.
— Мне нужно еще почитать о бахай, — сказала Лейла, отодвигая стул. — Не хочу, чтобы президент думал, будто я пролезла наверх через постель.
— Кажется, ты не расслышала меня, — сказал Спайро и взял ее за руку.
Лейла огляделась по сторонам, надеясь найти защиту, но никто не обратил на нее внимания. Изо рта у Спайро пахло чем-то кислым, его губы блестели от жирной пищи.
— В последнее время мне задавали очень много вопросов, и я постарался убедить всех, что тебе можно доверять. Особенно людей вроде Болдуина. И неужели я не заслужил небольшой благодарности?
Глава 47
Марчант услышал звонок мобильного телефона за мгновение до того, как «Морской ястреб» Сикорски стал снижаться над верхушками деревьев. Он схватил трубку, и в ту же секунду охранник у входа упал на землю. Снайперский выстрел поразил его в сердце.
— Уходи оттуда, — послышался знакомый женский голос.
Пока Марчант осознал сказанное, взрыв сорвал крышу с хижины, и его отбросило на землю. Он пополз, но его глаза стала заливать кровь от пореза на лбу. Вытерев лицо, Марчант перевернулся на пыльном полу и откатился в дальний угол хижины, а затем выполз наружу через отверстие в сплетенной из пальмовых листьев стене. Воздух был наполнен грохотом выстрелов, повсюду слышались крики: на английском, индийском и арабском языках — и карканье ворон.
Марчант удивился, откуда здесь, посреди боя взялись вороны. В этот момент с холма в его сторону направился отряд «черных котов». Он подумал, что они, скорее всего, добирались сюда пешком и проделали долгий путь. Если бы не «коты», то ему удалось бы скрыться. Двое десантников схватили наполовину бесчувственного Марчанта и потащили к веревочной лестнице, которая свешивалась с «Морского ястреба», зависшего над равниной.
— Дхара здесь нет. — Эту фразу в микрофон произнес один из десантников, пока они поднимались над кокосовыми зарослями в лазурное небо.
Лейла посмотрела на высокий свод храма, имевший форму распустившегося бутона лотоса. Первые солнечные лучи струились сквозь окна, озаряя внутреннее убранство неземным сиянием. В огромном святилище стояли ряды скамей, Лейла села на одну из них. В храме почти никого не было, за исключением нескольких уборщиков, которые мыли пол, да отряда индийской полиции, стоявшего в дверях. За последние сутки офицеры секретной службы четыре раза проверяли храмовый комплекс, и до визита президента должны были состояться еще две проверки.
Лейла осмотрелась, затем достала клочок бумаги и стала медленно читать то, что там было написано. Слезы наполнили ее глаза.
«О ты, кто прощает все наши грехи, позволь этой пробудившейся душе войти в царствие твое, разреши этой птице, которую ты воспитал, воспарить в вечном саду из роз. Она сгорает от желания быть рядом с тобой, так дозволь ей приблизиться к тебе».
За два часа до этого Лейла узнала новости о своей матери. Она испытывала сильное желание позвонить в Тегеран с того момента, как проснулась. Сознание сыграло с ней странную шутку: прокручивая в голове все последние события, она убедила себя в том, что знала о смерти матери еще до того, как ей позвонили. Соседка ее матери просидела с ней всю ночь, пытаясь утешить ее в последние часы. Она не должна была говорить об этом Лейле, но было ясно, что женщине хотелось поделиться своим горем.
«Она сгорает от желания быть рядом с тобой, — продолжала Лейла, но слова путались. — Позволь ей приблизиться к тебе. Без тебя она страдает и теряет рассудок. Позволь ей подняться в твое небесное святилище».
Последние двенадцать часов были самыми худшими в ее жизни. Она до полуночи читала о Фариборзе Сахбе — иранском архитекторе, проектировавшем храм. Мать часто рассказывала о нем и о его прекрасном храме, который она посетила вскоре после окончания учебы в 1980 году. Сахба построил храм в виде цветущего лотоса, это был символ надежды, что новая эра мира и религиозной терпимости поднимется из темных вод истории, полной невежества и насилия.
Спайро часто бывал резок и груб, но прошлой ночью он впервые позволил себе насилие по отношению к ней. Она пыталась сопротивляться, отговаривала его, но он пригрозил, что расскажет Монку Джонсону, будто она сама провоцировала его. Она не могла рисковать накануне визита президента, во время которого ей предстояло играть важную роль, поэтому вышла вместе со Спайро из ресторана и последовала в его номер.
После, вернувшись к себе, она приняла душ, всхлипывая и яростно втирая в себя сандаловое мыло. Когда слезы иссякли, она села за работу и стала искать в Интернете информацию о религии бахай с усердием умирающего пациента, который пытается отыскать спасительное лекарство. Она узнала о простом процессе посвящения в религию, который требует заполнения «декларационной карточки». О литургиях в индийских деревнях, которые устраивали бахай после правления Ганди, многие из них подписывали свои послания, рассказывающие о единении всего человечества, всего лишь отпечатком своего большого пальца. О британском инспекторе по оружию, принявшем эту религию несколько лет назад, а позже погибшем при таинственных обстоятельствах.
Когда наступил рассвет, все эти сведения немного подготовили ее к известию о смерти матери, а усталый разум Лейлы пытался убедить ее в том, что она уже заранее обо всем знала. Она почувствовала, что стала ближе к своей матери, лучше понимала ее и знала, как молиться за нее после смерти. Она еще не знала веру бахай так хорошо, как ее мать, но ей удалось многое постичь за последние месяцы, и она была готова к этому дню.
Теперь она стояла здесь, в храме Лотоса, и ждала, пока придут ее коллеги из секретной службы. Она всеми силами старалась не давать воли своему горю. Лейла была офицером разведки и привыкла управлять своими эмоциями, разграничивать свою личную жизнь и те роли, которые ей приходилось играть. Однако Лейла знала, что в ближайшие несколько часов все ее способности подвергнутся самому суровому испытанию.
«С глазами полными слез устремила она свой взор в Царство Тайны. Много ночей провела она с тобой, и много дней жила она сокровенными воспоминаниями о тебе».
Она вытерла глаза платком и обвела взглядом храм, черпая силы из окружавшей ее красоты. Монк Джонсон наверняка захочет еще раз пройти весь путь, которым будет следовать президент: сначала по улице, а затем вверх по лестнице — под защиту лепестков Лотоса. В храме Лейла также чувствовала себя в безопасности. В одной руке она держала декларационную карточку, в другой — листок с молитвами. Она готовилась принять религию своей матери и надеялась получить прощение за тот выбор, который она сделала, и за те поступки, которые ей только предстояло совершить.
Глава 48
Марчант поднял голову, взглянул на зарешеченную дверь и услышал, как отодвигается задвижка. Его веки сильно распухли, и он полагался больше на слух, чем на зрение. Он предположил, что его поместили в подвале американского посольства в Дели. Его затащили в вертолет, надели на голову мешок, сковали, а затем избили двое мужчин, которых он принял за спецназовцев из отряда «Морские котики».
В их поведении было столько мстительной злобы, что Марчант заподозрил, не те ли это американцы, которые пытали его в Польше. Но за все время они не проронили ни слова, и Марчант ничего не мог сказать наверняка. Возможно, они просто вымещали свое раздражение из-за того, что не нашли Дхара, так как понимали, что им самим надерут задницы, когда они вернутся к начальству с пустыми руками да еще накануне президентского визита.
Марчант терпел побои, но нападавшие действовали как-то нерешительно. Он надеялся, что в скором времени потеряет сознание, однако переполнявший его гнев не позволял ему отключиться. Поэтому Марчант катался по полу вертолета, пытаясь защититься, согнув колени и выплевывая кровь, чтобы она не застыла потом у него в горле.
