Кристина Ульсон - Маргаритки
Как мы могли поступить так с собой?
Его тесть нес свою часть ответственности. Ему была известна страшная тайна Спенсера, настолько постыдная, что он не признался в ней ни родителям, ни друзьям. Накануне помолвки он узнал, что станет отцом ребенка другой женщины. Поэтому он решил купить дом в другой части страны и перенести свою карьеру из Лунда в Упсалу и ради миража, казавшегося более привлекательным, бросил женщину, несмотря на то что тогда еще мог все исправить.
Ребенок не родился. Из-за малодушия Спенсера женщина, Юсефина, сделала аборт, что по тем временам все еще считалось грехом. По иронии судьбы или в наказание, в законном браке у Спенсера детей не родилось. После трех выкидышей последовали годы безрезультатных попыток. Пока катастрофа не стала фактом: детей не будет. Может, на тот момент это уже было скорее благословением, потому что он уже давно расхотел обзаводиться потомством.
И вот в его жизнь вошла Фредрика. И, по правде говоря, он обманул и ее.
От мысли о Фредрике у Спенсера перехватило горло. Эта красивая умная женщина, которая могла заполучить кого угодно — если бы верила в себя, — все равно всегда возвращалась к нему.
Каждый раз. Каждый раз она возвращалась ко мне.
Может, вернее было бы отказать ей. С другой стороны, она тоже могла бросить его. И она точно смогла бы не возвращаться.
«Мы оба просто не смогли, — думал он. — Не смогли сказать „нет“ тому, что казалось настолько лучше того, что у нас уже было. Одиночества».
* * *— Я не видела дочь уже несколько лет, — сказала мать Терезы Бьёрк.
Словно это было самым обычным делом на свете. Словно родительская роль в какой-то момент заканчивалась и начиналось что-то другое. Отчужденность и разлад.
— Я до сих пор люблю ее, — сухо продолжала она. — И плачу по вечерам, потому что ее нет со мной. Но я не скучаю по ней. Она позаботилась об этом сама.
Лучше было бы поехать к Ингрид Бьёрк и поговорить с ней с глазу на глаз. Фредрика уже досадовала, что сразу же бросилась ей звонить. Но, судя по интонации, Ингрид Бьёрк готова ответить на вопросы о самом важном в ее жизни человеке по телефону.
«Я бы не смогла, — устало подумала Фредрика. — Я сейчас вообще ничего не смогла бы».
— Когда все началось?
Ингрид Бьёрк задумалась.
— Уже в средних классах школы, — твердо произнесла она.
— Уже тогда?
— Да, думаю, да. Тереза была беспокойной девочкой, ей было сложно угомониться. Я и отец старались как могли. Но этого оказалось мало.
Она продолжала рассказывать о дочери. О том, как девочка превратилась в девушку, о безумных годах подросткового возраста и о том, как здоровое тело стало жертвой больного разума. О ее первом мальчике, сбившем Терезу с пути истинного, о первом визите в детскую психиатрию. О годах хождений по психологам и врачам, которые в конечном итоге так и не смогли спасти ни дочь, ни брак родителей. Ингрид повествовала о том, как вступила в схватку со временем, чтобы спасти дочь от окончательной гибели, но в конце концов смирилась с мыслью, что обречена на поражение и что Тереза никогда не станет вновь ее дочерью.
— Вот так, — серьезно сказала она. — Она принадлежит уже не мне, а наркотикам.
— Но она зарегистрирована по вашему адресу? — спросила Фредрика.
— Наверняка, но это не играет никакой роли. Я не видела ее уже вечность. Она перестала приходить сюда, когда поняла, что не дождется от меня никаких денег.
Слова Ингрид Бьёрк ранили Фредрику. Слова, означавшие, что можно потерять ребенка при его жизни, не укладывались в ее картину мира.
— А почему вы позвонили?
Вопрос Ингрид прервал ее мысли.
Фредрика осторожно подвинула папку, лежащую под стопкой бумаг на ее столе. Копию того, что изначально считалось протоколом о вскрытии Каролины Альбин.
— Потому что боюсь, что знаю, где сейчас находится ваша дочь.
В «Логове» царило возбуждение, когда Фредрика последней проскользнула в дверь и села за стол.
— Перед допросом Юханны Альбин я хочу выявить последние пробелы и вопросы, на которые, как мы думаем, она сможет пролить свет, — объявил Алекс. — Я также хочу, чтобы мы вместе продумали, с чем нам надо быть особенно осторожными во время допроса, где нам нельзя облажаться.
— Мне удалось установить личность женщины, которую мы первоначально считали Каролиной Альбин, — сказала Фредрика твердым голосом, так как боялась, что Алекс и дальше будет продолжать в таком же темпе и не даст ей слова в начале совещания.
Все с удивлением посмотрели на нее.
— Женщину, умершую в результате передозировки наркотиков почти две недели назад, зовут Тереза Бьёрк. Я только что разговаривала с ее матерью по телефону.
— Тереза Бьёрк? Имя, которое Каролина Альбин использовала в Таиланде? — спросил Юар.
— Да.
Петер встряхнул головой, словно желая, чтобы все мысли встали на свое место.
— И что это означает?
— Может, то, что Каролина и Юханна Альбин вместе инсценировали всю эту драму, — предположил Алекс. — Иначе она бы не представилась этим именем таиландским властям.
— Она и не делала этого, — категорично возразила Фредрика.
— Не делала чего?
— Она не называлась Терезой Бьёрк. Это имя ей назвал сотрудник посольства после того, как таиландская полиция конфисковала поддельный паспорт.
— Но зачем ей поддельный паспорт на имя Терезы Бьёрк, если она не знала, кто такая Тереза Бьёрк? — обескураженно спросил Петер.
— Не знаю, — с досадой сказала Фредрика. — В разговоре с сотрудником посольства Каролина утверждала, что никогда не останавливалась в гостинице, куда полиция нанесла визит.
— Ты хочешь сказать, что она скорее жертва, а не участница заговора против Якоба Альбина? — задумчиво спросил Юар.
— Что-то в этом духе, — уклонилась от прямого ответа Фредрика. — Мы и раньше ведь предполагали такую возможность. Что кто-то хотел убрать ее с дороги, но вот не вышло. Что ее все время намеревались убить, но по какой-то причине это не удавалось.
— То есть кто-то убил Терезу Бьёрк, дабы объявить Каролину Альбин умершей в Швеции, одновременно обезвредив ее в Таиланде? — неуверенно предположил Алекс.
Фредрика отпила воды и медленно кивнула.
— Но зачем? — громовым голосом воскликнул Алекс. — Зачем?
— Вот это-то мы и спросим у Юханны, — сказала Фредрика. — Ведь именно она якобы опознала сестру и начала весь этот цирк.
Петер снова покачал головой.
— А Свен Юнг? — сказал он. — Какова его роль и роль его машины во всем этом?
— А разве у него должна быть какая-то роль? — упорствовала Фредрика. — Может, тут, как мы сначала и думали, два разных дела.
— Нет уж, — подал голос Юар. — Ни малейшего шанса, что эти дела не связаны между собой. Слишком уж много подозрительных стечений обстоятельств.
— Да? Что, много совпадений? — с сомнением спросила Фредрика.
Стук пальцев Алекса, барабанящих по столу, прервал ее.
— Не так уж много нужно совпадений, чтоб не увидеть связь между этими двумя делами, — сказал он и посмотрел на Фредрику. — Мы знаем, что машина Свена Юнга, вероятно, имеет отношение к убийству Юсефа, сбитого у университета, а также к двум нападениям на инкассаторские машины в Упсале и Вестеросе. Еще мы знаем, что Юсеф был другом Мухаммеда из Шерхольмена, который, в свою очередь, имел контакты с Якобом Альбином…
— …который, в свою очередь, найден мертвым в собственной квартире не кем иным, как Свеном Юнгом, — завершила со вздохом фразу Фредрика. — Знаю, знаю. Что-то его с этим всем связывает, но я не пойму что.
— А что вообще сказали в угрозыске о Свене Юнге? — спросил Юар Петера, наморщив лоб. — Сколько они собираются тянуть с его задержанием?
Петер помрачнел, когда Юар заговорил с ним.
«Удивительно, — отметила Фредрика. — Они до сих пор друг друга не выносят».
— Они перезвонили как раз перед совещанием, — ответил Петер. — Они собирались все закончить в первой половине дня и забрать его на допрос ближе к вечеру.
— С этого момента я хочу, чтобы все действия угрозыска по этому делу докладывали мне, — произнес Алекс стиснув зубы и добавил: — Петер, попроси их разрешить тебе присутствовать при допросе.
С радостью мальчишки-привратника, которому бросили монету, Петер пообещал позвонить им сразу после окончания собрания.
— Что же касается допроса Юханны Альбин, — продолжал Алекс, — то за него будет отвечать Фредрика.
В комнате стало тихо.
«Как всегда, — подумала Фредрика. — Каждый раз, когда мне достается самое интересное, все умолкают».
Она знала, что для того, чтобы всех успокоить, Алексу придется аргументировать выбор исполнителя, и точно, не прошло и нескольких секунд, как он сказал:
