Джон Гришем - Завещание
– Пожалуйста, не возвращайтесь.
– Об этом можете не беспокоиться.
Все ждали. Рыбаки уже спустили свои каноэ на воду.
Жеви держал весло наготове, ему не терпелось поскорее отплыть.
Поставив ногу в лодку, Нейт обернулся и сказал:
– Мы могли бы провести медовый месяц в Корумбе.
– Прощайте, Нейт. Просто скажите своим, что вы меня так и не нашли.
– Скажу. Пока. – Он оттолкнулся, прыгнул в лодку, тяжело опустился на сиденье и снова повернул голову. Лодку начало относить, он махал рукой Рейчел и индейцам. Очень скоро их фигуры на берегу слились в сплошное пятно.
Несомые течением каноэ легко скользили по воде, индейцы на удивление синхронно взмахивали веслами. Ни одного лишнего движения. Они спешили: не хотели терять времени. Мотор завелся с третьей попытки, и лодка вскоре догнала каноэ. Мотор чихнул, но не заглох. Когда они подплыли к первому повороту, Нейт оглянулся еще раз. Рейчел и индейцы стояли не шевелясь.
Его прошиб пот. Облака защищали от солнца, в лицо дул прохладный ветерок, а Нейт весь взмок. Мокрыми были даже руки и ноги. Он вытер шею и лоб, посмотрел на влагу, оставшуюся на ладони, и вместо того чтобы молиться, как обещал, пробормотал:
– О черт! Я заболел.
Пока температура была невысокой, но поднималась стремительно. От ветра становилось холодно. Нейт скрючился на сиденье и поискал глазами, что бы еще надеть. Жеви встревожился и спросил:
– Нейт, с вами все в порядке?
Нейт отрицательно покачал головой, при этом все его тело пронзила боль. Потекло из носа.
За вторым поворотом стволы деревьев стали тоньше, берег – ниже. Река расширилась и влилась в озеро, посреди которого торчали гнилые деревья. Нейт не помнил, чтобы на пути сюда они проплывали мимо этих деревьев. Значит, индейцы выбрали другой маршрут.
– Жеви, наверное, у меня малярия, – сказал Нейт хриплым голосом – в горле у него пересохло.
– Откуда вы знаете? – Жеви на секунду снизил скорость.
– Рейчел меня предупредила. Вчера она видела заболевших в другой деревне. Именно поэтому мы так поспешно отплыли.
– У вас жар?
– Да, и в глазах темнеет.
Жеви остановил лодку и что-то прокричал индейцам, которые едва виднелись впереди. Сдвинув пустые канистры от горючего и все оставшиеся пожитки, он быстро разворачивал палатку. Из-за его перемещений лодку бросало взад-вперед.
– У вас скоро начнется озноб.
– Ты болел когда-нибудь малярией?
– Нет. Но большинство моих друзей от нее умерли.
– Что?!
– Успокойтесь, это просто глупая шутка. Умирают немногие, но болеть вы будете тяжело.
Стараясь двигаться осторожно, а главное – не мотать головой, Нейт перелез через сиденье и лег на дно посреди лодки, подложив под голову свернутые постельные принадлежности. Жеви натянул над ним легкую палатку и придавил концы двумя пустыми канистрами.
Индейцы подплыли поближе, с любопытством наблюдая за происходящим. Лако что-то спросил по-португальски.
Жеви ответил. Нейт разобрал слово “малярия”. Индейцы загалдели и сорвались с места.
Теперь казалось, что лодка плывет быстрее, может, из-за того, что Нейт лежал на дне и спиной ощущал, как она скользит по воде. Время от времени сук или бревно, которых Жеви не заметил, врезались в лодку, и Нейта подбрасывало, но он не роптал. В висках стучало, и голова болела так, как никогда не болела даже во время тяжелейшего похмелья. А боль в суставах и мышцах не позволяла пошевелиться. Ему становилось все холоднее. Бил озноб.
Вдали послышался низкий рокот. Нейт подумал, что это, должно быть, гром. “Прекрасно, – мелькнула у него мысль, – это именно то, чего нам сейчас недостает”.
Дождь прошел стороной. Река повернула на запад, и Жеви увидел оранжево-желтый закат. Потом река снова повернула на восток, и они поплыли навстречу накрывающей Пантанал тьме. Дважды ипики замедляли ход каноэ, чтобы решить, по какой из проток плыть. Жеви держался в сотне футов позади от них, но с наступлением темноты сократил расстояние. Он не видел Нейта, скрытого под палаткой, но знал, как страдает его товарищ. Жеви действительно был когда-то знаком с человеком, умершим от малярии.
Через два часа после начала путешествия индейцы, миновав запутанную сеть узких проток и тихих лагун, вывели их на более широкую реку и замедлили бег своих каноэ. Требовался отдых. Лако крикнул Жеви, что теперь они в безопасности и остаток пути будет легким. Ксеко в двух часах от этого места.
Жеви спросил, смогут ли они доплыть туда одни. Нет, последовал ответ. Впереди еще несколько развилок, а кроме того, индейцы знают, где именно надо выйти в Ксеко, чтобы не попасть в разлив. Там они остановятся и немного поспят.
– Как американец? – спросил Лако.
– Плохо, – ответил Жеви.
Американец слышал голоса и понимал, что лодка остановилась. Он весь горел. Одежда и тело были мокрыми, даже алюминиевое дно лодки под ним намокло. Он лежал с закрытыми глазами. Во рту было так сухо, что больно было даже открыть его. Он услышал, что Жеви о чем-то спрашивает его по-английски, но не мог ответить. Сознание то уходило, то возвращалось.
В темноте каноэ двигались медленнее. Жеви подплыл совсем близко; иногда он зажигал фонарь, чтобы помочь проводникам рассмотреть притоки. На полуоборотах двигатель работал с каким-то постоянным завыванием. Они остановились лишь раз, чтобы поесть хлеба и выпить сока, а также немного передохнуть. Сцепив все три лодки, они дрейфовали минут десять.
Лако очень беспокоило состояние американца.
– Что я скажу миссионерке? – вздохнул он.
– Скажешь, что у него малярия, – посоветовал Жеви.
Их короткий отдых прервала сверкнувшая вдали молния. Индейцы тут же схватились за весла и стали грести еще энергичнее, чем прежде. Уже несколько часов они не видели суши. Высадиться и переждать шторм было негде.
Мотор в конце концов заглох. Жеви переключил его на последний полный бак и завел снова. Топлива хватит еще часов на шесть – достаточно, чтобы добраться до Парагвая. А там будут встречаться корабли, дома по берегам, и в конце концов они приплывут к своей “Санта-Лауре”. Жеви знал точно, где Ксеко впадает в Парагвай, и считал, что они встретятся с Уэлли на рассвете.
Снова сверкнула молния, потом еще и еще. Казалось, что с каждым разрядом проводники гребут все быстрее. Но и они начали уставать. В какой-то момент Лако ухватился за борт моторной лодки, индеец из другого каноэ – за противоположный, Жеви поднял фонарь над головой, и они стали продвигаться вперед вместе.
Деревья и кустарники стали гуще, река – шире. По обеим сторонам появились берега. Индейцы о чем-то посовещались, и когда вся их сцепка вошла в Ксеко, перестали грести.
Ипики устали и решили остановиться здесь. Уже три часа, как они должны были бы спать, подумал Жеви. Найдя подходящее место, они причалили.
Лако объяснил, что в течение многих лет помогал белой миссионерке, не раз видел больных малярией и сам трижды болел ею. Он отвел брезент от головы Нейта и потрогал его лоб.
– У него сильный жар, – сообщил он Жеви, который, стоя в иле, светил ему фонарем и мечтал поскорее снова очутиться в лодке.
– Ты ничего не можешь сделать, – сказал он, когда Лако закончил обследование. – Температура упадет, потом, через сорок восемь часов, поднимется снова. – Его беспокоило то, что у Нейта запали глаза, такого он раньше никогда не видел.
Старший проводник, указывая на темную реку, стал что-то объяснять Лако. Тот перевел Жеви, что надо держаться середины реки, не обращая внимания на маленькие притоки, и тогда через два часа он выйдет в Парагвай. Жеви сердечно поблагодарил их и оттолкнул лодку.
Температура не падала. Примерно час спустя Жеви потрогал лоб Нейта – он был горячим. Больной пребывал в полубессознательном состоянии и бормотал что-то бессвязное.
Жеви влил в рот Нейту немного воды, остальную выплеснул ему на лицо.
Ксеко была широкой, и плыть по ней не составляло труда. Вот на берегу показался первый дом. Жеви казалось, что он не видел домов целый месяц. С внезапностью молнии, стремящейся “клюнуть” сбившийся с пути корабль, в разверзшихся вдруг облаках на небе показалась луна, осветившая воду.
– Нейт, вы меня слышите? – спросил Жеви очень тихо, так что спутник едва ли мог его услышать. – Кажется, нам наконец улыбнулась удача.
Следуя по лунной дорожке, он направил лодку к Парагваю.
Глава 32
Судно называлось шаланда – плавучий башмачок тридцати футов в длину, восьми – в ширину, плоскодонный, предназначенный для перевозки грузов по Пантаналу. Жеви десятки раз приходилось водить такие суденышки.
Сначала он заметил свет, шедший из-за поворота реки, а когда услышал тарахтение дизеля, уже точно знал, что это за корабль.
Знал он и капитана, который в тот момент, когда вахтенный остановил шаланду, спал у себя в койке. Было почти три часа утра. Жеви привязал свою лодку к носу шаланды и прыгнул на борт. Пока он коротко рассказывал о своих приключениях, его угощали бананами, а матрос принес сладкого кофе.
