Роберт Дугони - Могила моей сестры
Оторвав взгляд от пепельного лица Паркера, Трейси быстро оглядела комнату.
Она заметила темный коридор сразу справа от дровяной печки и включила фонарь. С колотящимся сердцем и кружащейся головой она, как учили, вытянув перед собой пистолет и шаря фонарем по сторонам, осторожно двинулась по коридору. Прижавшись спиной к стене, она заглянула в дверной проем и направила пляшущий луч на измятую постель и дешевый комод. То же самое она проделала с другой комнатой, которая тоже оказалась пуста, если не считать узкой кровати, комода и тумбочки. Потом вернулась в гостиную, стараясь осмыслить увиденное.
Паркер снова закрыл глаза. Трейси опустилась на колени и легонько коснулась его плеча.
– Паркер. Паркер.
На этот раз он открыл глаза лишь наполовину и сморщился, как будто малейшее движение причиняло ему боль. Его губы шевельнулись, но не произнесли ни слова. Он хватал ими воздух и глотал, по-видимому, с большими усилиями. Наконец жуткими обрывками вышли слова:
– Я… пытался…
Трейси наклонилась поближе.
– Я пытался… предостеречь…
Его глаза переместились с нее куда-то выше, но она слишком поздно поняла свою ошибку. Свет был уловкой, чтобы заманить ее внутрь, как мотылька на огонь, а шум генератора должен был заглушать звуки.
Трейси вскочила на ноги, но не успела обернуться, ощутив тупой удар по затылку. Ее ноги подкосились, пистолет выпал из руки. Она почувствовала, как чьи-то руки обхватили ее, удерживая в вертикальном положении, и теплое дыхание у уха.
– Ты пахнешь так же, как она, – послышались слова.
* * *Рой Каллоуэй и Финлей Армстронг пронесли Финна на двери от чулана через дом и вынесли через вход. От порывов ветра пришлось соблюдать осторожность, чтобы он не вырвал у них дверь, как воздушного змея.
– Не спешить, – сказал Каллоуэй.
Он чувствовал, как сапоги скользят по льду на дорожке, и старался делать шаги поменьше, шаркая подошвами, пока дверь не донесли до машины «Скорой помощи».
– Заносим, – сказал Ронковский.
Прежде чем отойти от машины, Каллоуэй наклонился к Финну и шепнул:
– Я закончу это. Закончу то, что должен был закончить двадцать лет назад.
– Нужно ехать, Рой, – сказал Ронковский. – Он еле жив.
Каллоуэй отступил назад. Ронковский захлопнул двери «Скорой помощи», и она забуксовала, ища сцепления с дорогой, но потом в конце концов тронулась с места, приминая снег и вращая мигалками на крыше. Каллоуэй с пожарными посмотрел ей вслед. Они стояли рядом с Финлеем, как застывшие. Снег засыпал их одежду, и кристаллы льда блестели в усах и бородах.
– У кого-нибудь работает сотовая связь? – спросил шериф.
Ни у кого не работала.
Он подошел к Армстронгу.
– Я бы хотел, чтобы ты на машине доехал до Вэнса Кларка, он у себя дома. Скажи ему, чтобы они с женой поехали с тобой. И скажи, пусть возьмет с собой пистолет и держит под рукой.
– Что происходит, Рой?
Каллоуэй схватил своего помощника за плечо, но не повысил голоса:
– Ты слышал, что я сказал?
– Да. Да, слышал.
– А потом езжай ко мне домой и забери мою жену. Отвези всех троих в полицейский участок и жди у радио.
– Что мне им сказать?
– Просто скажи, что я настаиваю на этом. Моя жена умеет быть упрямой, как мул. Передай ей мои слова, что тут не до споров. Ты понял?
Армстронг кивнул.
– Тогда езжай. Езжай и сделай все, как я сказал.
Проваливаясь в снег, Армстронг зашагал к своему патрульному автомобилю. Когда он отъехал и скрылся в снежных вихрях, Каллоуэй залез в свой внедорожник, взял со скобы помповое ружье «Ремингтон 870» и зарядил четырьмя патронами. И еще горсть сунул себе в карман. Если это были последние дни его пребывания в должности, он уйдет, выполняя свои обязанности.
Шериф завел двигатель и уже собрался ехать, когда на него упал свет фар приближающегося автомобиля. «Тахо», проскользив по снегу последние несколько футов, остановился. Из машины выскочил Дэн О’Лири в теплой куртке и шапке. Он оставил дверь открытой, фары и двигатель включенными.
Каллоуэй опустил стекло.
– Убери чертову машину, Дэн.
Тот протянул ему листок бумаги. Каллоуэй прочел, смял его в ком и ударил кулаком по баранке.
– Отгони свою машину и садись со мной.
Глава 57
Дэн схватился за ручку над дверью, а другой рукой уперся в щиток. Его ноги упирались в коврик, но это лишь отчасти помогло остаться на месте, когда внедорожник подскочил на дороге, виляя задними колесами. Каллоуэй выровнял машину и нажал на акселератор. Колеса закрутились, нашли сцепление с грунтом, и большая машина устремилась вперед.
Снежинки били в ветровое стекло и ограничивали яркость фар до тусклых конусов, которые темнота поглощала в нескольких футах от капота. Дэн переместился на сиденье, когда Каллоуэй свернул, чтобы не налететь на поваленное дерево.
– Джеймс тогда обезумел, – сказал Каллоуэй. – Мы знали, что это сделал Хауз. Мы не купились на его вранье про треснувшую деревяшку, которая порезала ему лицо и руки, но не могли доказать это. Я сказал Джеймсу, что мы никогда не засадим Хауза, если как-то не свяжем его с Сарой. Я сказал ему, что без тела, без данных экспертизы он останется на свободе. Никто не обвинит человека в убийстве первой степени без тела. Тогда экспертиза была не очень хороша.
– И вы сговорились подбросить украшения и волосы?
– Не сразу. Сначала он и слышать об этом не хотел.
– Что же заставило его передумать?
Каллоуэй взглянул на него.
– Джордж Боувайн.
– Ветка!
Дэн уперся ногами в пол, и Каллоуэй свернул, едва не налетев на большой сук. Как только вновь обрел дыхание, О’Лири сказал:
– Вы тогда привлекли Боувайна так же, как вызвали его поговорить со мной.
– Да, черт возьми! Когда распространилась весть о пропаже Сары, Боувайн приехал поговорить с Джеймсом. Я ничего об этом не знал. Кроссуайт позвонил мне и попросил приехать к нему. Боувайн был уже там. Трейси и Эбби дома не было. Джеймс закрыл двери в свою комнату, и Боувайн рассказал нам то же, что наверняка рассказал тебе. Через неделю Джеймс позвал меня снова и передал серьги и волосы в пластиковых пакетах. Я никогда не думал, что какие-то волоски могли принадлежать Трейси. Как я сказал, такого наша экспертиза тогда не умела. Я положил украшения и волосы в ящик стола и думал несколько дней, прежде чем принес их к Вэнсу Кларку, чтобы обсудить. Мы согласились, что от этих вещественных доказательств нет толку, если мы не сумеем как-то получить ордер на обыск у Паркера, а единственным способом для этого было найти свидетеля, который бы поставил алиби Хауза под сомнение.
– Как вы уговорили Хагена дать ложные показания? Вознаграждением?
Внедорожник занесло на повороте, и когда Каллоуэй выровнял его, мотор взревел, пока колеса вновь не обрели сцепления с дорогой.
– Мы с отцом Райана вместе учились в полицейской академии. Я знал его с самого его рождения. Когда отца убили при рутинной проверке на дороге, я начал помогать его семье. Райан всегда заезжал ко мне, когда проезжал через Седар-Гроув.
– Значит, он знал про Сару.
– Про Сару знали все в целом штате. Во время одного из наших разговоров я сказал ему, что мне нужен кто-то часто ездящий по той дороге в нерегулярные часы, днем и ночью. Он проверил свой календарь и сказал, что в тот день был в деловой поездке. Мне от него было лишь нужно, чтобы сказал, будто ехал по местной дороге и увидел машину Хауза. Я подумал, что когда при обыске найдут вещдоки, Хауз поймет, что его обыграли, расскажет, где закопал труп, и дело с концом. Он бы получил пожизненный срок без права освобождения, и мы бы с ним разделались. Я не предвидел суда.
Каллоуэй сбавил скорость и свернул направо. Съехав с местной дороги, внедорожник, подскакивая и качаясь, начал подъем вверх по склону.
– Свежие следы шин, – сказал Дэн.
– Вижу.
– Вы принесли украшения и волосы с собой, когда производили обыск?
Каллоуэй прищурился и подождал, когда пройдет порыв ветра.
– Мы не могли этого сделать в присутствии экспертов, и я не мог лишний раз приехать к Паркеру, не вызвав подозрений у Эдмунда. Это сделал Паркер.
– Паркер? Зачем ему было топить своего племянника?
Каллоуэй покачал головой.
– Ты так и не понял, Дэн?
Глава 58
Сара пела под один из компакт-дисков Трейси, запись Брюса Спрингстина, барабаня пальцами по баранке в такт с «И-Стрит Бэнд». Трейси была большей фанаткой Брюса Спрингстина, а Сара даже не знала всех слов. Ей просто нравилось, как выглядела его задница в джинсах.
– Ночью мы мчимся сквозь что-то и что-то в машинах самоубийства…
Путь из Олимпии был долгим и меланхоличным. Сара была рада за Трейси, но понимала, что теперь, когда у нее есть Бен, все будет не так, как раньше. Сестра всегда была Сариной лучшей подругой и в некотором роде второй матерью. Больше всего Саре будет не хватать поздних вечеров, когда они, вместо того чтобы спать, говорили ни о чем и обо всем, от стрельбы до школы и мальчишек. Она привыкла спрашивать у Трейси, не смогут ли они по-прежнему жить вместе, когда та выйдет замуж. Сара улыбнулась при воспоминании, как забиралась к сестре в постель, в уютное тепло, что Трейси позволяла, чтобы помочь ей уснуть. Она подумала об их молитве. Она никогда не забывала эту молитву. Много ночей подряд только так Сара могла уснуть.
