Джонатан Келлерман - Частное расследование
Майло отпустил прислугу и попросил, чтобы ему отвели место для работы.
Рэмп сказал:
— Располагайтесь, где вам будет удобно.
— В кабинете на первом этаже, — предложила Мелисса и привела нас в комнату без окон, где висела картина Гойи. Стоявший в центре комнаты белый французский письменный стол был слишком мал для Майло. Он сел за него, попытался устроиться поудобнее, оставил эти попытки и скользнул взглядом от одной заставленной книгами стенки до другой.
— Здорово смотрится.
Мелисса сказала:
— Здесь был кабинет отца. Он специально спроектировал эту комнату без окон, чтобы ничто не отвлекало от работы.
— Угу, — пробормотал Майло. — Он выдвинул ящики стола и снова их задвинул. Вынул свой блокнот и положил его на стол. — Какие-нибудь телефонные справочники здесь есть?
— Вот они, — откликнулась Мелисса и открыла дверцу шкафчика под полками. Вынула целую кипу справочников и водрузила ее перед Майло, заслонив всю нижнюю половину его лица. — Этот черный, что наверху, — частный справочник по Сан-Лабрадору. В него дают номера своих телефонов даже те, кто не хочет фигурировать в обычном телефонном справочнике.
Майло разделил кипу на две невысокие стопки.
— Начнем с номеров ее кредитных карточек.
— У нее есть все основные, — сказал Рэмп, — но я не могу назвать номера по памяти.
— Где она держит выписки своих счетов?
— В банке. «Ферст фидьюшисри» — это здесь, в Сан-Лабрадоре. Счета за покупки поступают прямо туда, и банк их оплачивает.
Майло повернулся к Мелиссе.
— А вы знаете какие-нибудь номера?
Она покачала головой и виновато взглянула на него, словно студентка, оказавшаяся неподготовленной.
Майло что-то себе записывал.
— Как насчет номера ее водительского удостоверения?
Молчание.
— Ну, это не трудно узнать, — сказал Майло, продолжая писать. — Теперь персональные данные — рост, вес, дата рождения, девичья фамилия.
— Сто семьдесят четыре, — ответила Мелисса. — Около сорока семи килограммов. День рождения у нее двадцать третьего марта. Девичья фамилия Пэддок. Реджина Мари Пэддок. — Она продиктовала это по буквам.
— Год рождения?
— Тысяча девятьсот сорок шестой.
— Номер карточки социального страхования?
— Я не знаю.
Рэмп сказал:
— Я никогда не видел ее карточку — уверен, что Глен Энгер может найти вам этот номер по ее налоговым декларациям.
Майло спросил:
— Значит, она не держит дома никаких бумаг?
— Насколько мне известно, нет.
— Сан-лабрадорская полиция ни о чем таком вас не спрашивала?
— Нет, — ответил Рэмп. — Возможно, они рассчитывали получить информацию из другого источника — из городского судебного архива, например.
Мелисса сказала:
— Верно.
Майло отложил ручку.
— Ладно, пора приниматься за дело. — Он потянулся к телефону.
Ни Рэмп, ни Мелисса не сдвинулись с места.
— Не стесняйтесь, если хотите остаться на шоу, — пригласил их Майло. — Но предупреждаю: если вас клонит ко сну, то это вас доконает окончательно.
Мелисса нахмурилась и быстро вышла из комнаты.
Рэмп сказал:
— Не буду мешать вам, мистер Стерджис. — Он повернулся и ушел.
Майло снял трубку.
Я пошел искать Мелиссу и нашел ее на кухне, где она заглядывала в один их стенных шкафов. Она вытащила бутылку оранжада, отвинтила колпачок, достала стакан и стала наливать себе напиток. Пролила немного на стойку, но вытереть и не подумала.
Все еще не видя меня, она поднесла стакан к губам и так резко глотнула, что закашлялась.
Брызгая во все стороны, она хлопала себя по груди. Увидев меня, захлопала еще сильнее. Когда приступ кашля прошел, она сказала:
— Изумительное зрелище, не правда ли? — И тихим голосом добавила:
— Все получается у меня шиворот-навыворот.
Я подошел ближе, оторвал кусок бумажного полотенца от рулона на деревянной подставке и подтер лужицу.
Она заявила:
— Дайте-ка, я сама сделаю. — Взяла у меня полотенце и стала тереть уже сухие места.
— Я знаю, каково тебе приходится, — сказал я. — Два дня назад мы говорили о Гарварде.
— Гарвард, — усмехнулась она. — Велика важность.
— Надеюсь, он снова вернет себе статус великой важности, и притом скоро.
— Ну да, правильно. Как будто я теперь смогу вообще уехать.
Скомкав полотенце, она бросила его на стойку. Подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза, приглашая поспорить.
Я сказал:
— В итоге ты поступишь так, как будет лучше для тебя.
У нее в глазах мелькнуло выражение неуверенности, потом их взгляд переместился на бутылку с оранжадом.
— Боже, вам я даже и не предложила. Извините.
— Ничего. Я ведь только что пил колу.
Словно не слыша, она продолжала:
— Давайте-ка, я сейчас вам налью. — Она достала еще один стакан. Когда ставила его на стойку, ее рука дернулась, и стакан заскользил по поверхности. Она поймала его прежде, чем он упал на пол. Но он выскочил у нее из рук, и ей пришлось ловить его опять. Тяжело дыша, она уставилась на стакан, потом пробормотала: «Черт бы тебя побрал!» — и выбежала из кухни.
Я опять пошел искать ее, прошел по всему первому этажу дома, но ее нигде не было. Поднялся по зеленой лестнице и подошел к ее комнате. Дверь была открыта. Я заглянул внутрь, никого не увидел, позвал ее по имени, но ответа не получил. Войдя в комнату, я вошел в мираж: меня обступили кристально-четкие воспоминания о месте, где я никогда не был.
Потолок представлял собой фреску, изображавшую придворных дам в пышных платьях, которые наслаждались жизнью, вероятно, в Версале. Пол был устлан ковровым покрытием цвета малинового щербета. Стены оклеены обоями в розовых и серых тонах (розовые ягнята и серые котята). На окнах кружевные занавески. Кровать была миниатюрной копией материнской. Полки, сплошь заставленные музыкальными шкатулками, миниатюрной посудой и фигурками. Три кукольных домика. Зоопарк мягких зверей.
Точное соответствие описанию девятилетней давности.
Комната, где она ни разу не спала.
Единственной уступкой повзрослению был письменный стол, стоявший справа от кровати, с персональным компьютером, матричным принтером и стопкой книг.
Я посмотрел, что за книги. Два руководства по подготовке к приемным экзаменам. «Игра в университеты: вы планируете свою академическую карьеру». Справочник Фаулера по американским университетам. Информационные брошюры из полудюжины крупнейших университетов. Та, что из Гарварда, сильно зачитана, отделение психологии отмечено закладкой.
Руководства, касающиеся будущего, в комнате, которая цепляется за прошлое. Как будто развивался лишь ум, а все остальное стояло на месте.
А что, если я был введен в заблуждение тогда, девять лет назад, и поверил, что она изменилась больше, чем это было на самом деле?
Я вышел из комнаты, подумал, не поискать ли ее на втором и на третьем этаже, и понял, что мне этого совсем не хочется.
Я спустился вниз и постоял в холле, в полном одиночестве. Человек без функции. Трехметровые мраморные часы с таким разукрашенным циферблатом, что трудно было по нему ориентироваться, показывали без четверти двенадцать. С момента исчезновения Джины Рэмп прошло почти девять часов.
Пора было немного поспать, оставив расследование профессионалам.
Я пошел сказать профессионалу, что ухожу.
Он стоял за письменным столом — галстук ослаблен, рукава небрежно закатаны до середины расстояния между запястьем и локтем, подбородок придерживает трубку — и быстро записывал.
— Угу... А вообще на него можно положиться?.. Ах, так? Не знал, ребята, что у вас такие успехи. Вот как?. Ну, вы даете... Может, и стоит об этом подумать, да. В любом случае, во сколько это было?.. Хорошо, да, я знаю, где это. Спасибо, что поговорили со мной на этой стадии дела... Да, да, официально, хотя я не в курсе, что они активно этим занимаются, — Сан-Лабрадор... Да, я знаю. Все равно, хотя бы на всякий случай... Да, спасибо. Очень вам признателен. Пока.
Он положил трубку и сказал:
— Это из службы дорожного патрулирования. Похоже, моя шоссейная теория получает кое-какое подтверждение. Есть информация, что машину, возможно, видели. В три тридцать дня, на 210-м, едущей в восточном направлении, недалеко от Азузы. Отсюда это около шестнадцати километров, так что по времени подходит.
— Что ты имеешь в виду, говоря «возможно, видели», и почему так поздно об этом узнали, если машину заметили уже так давно?
— Источник информации — отдежуривший полицейский мотоциклист. Он болтался дома, слушал свой сканер, случайно услышал объявление о розыске и позвонил на службу. Получилось так, что в три тридцать он засек превышение скорости, заволок нарушителя на левую обочину ведущей на запад полосы 210-го и выписал ему повестку, когда вдруг заметил, как этот «роллс» — или просто похожий на этот — промчался мимо в противоположном направлении, по восточной полосе. Все случилось так быстро, что он не успел толком рассмотреть номерные знаки, заметил только, что они английские. Ну как, ты получил ответ на оба вопроса?
