Франк Тилье - Головоломка
– Я знаю, что видел.
– Шизофреники тоже «знают». Я вот что имею в виду: нет оснований утверждать, что то, что ты считаешь реальностью, на самом деле реальность. Свидетелей нет, вот в чем проблема. Я считаю, что есть игра, убийца, который в нее внедрился, и твои галлюцинации, вызванные стрессом и переживаниями из-за гибели родителей. Все перемешалось.
Илан не хотел снова вступать в бесконечный спор, это могло завести их в тупик, и решил перехватить инициативу.
– Ладно, предположим, хотя я уверен, что прав, но что ты скажешь о женщине с длинными черными волосами в смирительной рубашке? В ней нет ничего иллюзорного, она реальна – как мы с тобой. А еще есть Жигакс, он же Люка Шардон, бывший пациент этой клиники из палаты № 27. Ты держала в руках Библию с его фамилией на обороте, Хлоэ. Его я видел во сне накануне того утра, когда ты снова появилась в моей жизни. Мне снилась палата № 27.
– Мы это уже обсуждали и…
– Боже, Хлоэ, нельзя быть такой упертой! Вспомни, как Жигакс плакал, сидя на сцене среди старых декораций. Почему, как ты думаешь?
Девушка задумалась.
– Потому что это место ему знакомо… Сцена навеяла ему воспоминания. Ему – или одной из личностей, обитающих у него в голове.
– Именно так, – кивнул Илан. – По той же самой причине он сжег арт-студию. Не исключено, что фотографии Жигакса висели на одной из стен. Он сорвал все снимки и сжег, уничтожил доказательства.
– Получается, вы с Моки видели тогда в коридоре именно его. Теперь ты веришь, что Филоза – нераскаянный лжец, что никакой собаки не существует? – спросила Хлоэ.
Илан с нежностью взглянул на подругу:
– Прости, что…
– Проехали…
– И последнее: Люка Шардон действительно пытался повеситься в своей палате в «Сван-сонг». Не знаю, когда и почему, но это было, и он выжил. Сегодня – по воле судьбы, из-за снегопада, аварии на дороге и нашего присутствия в стенах клиники – он вернулся и воспроизводит свои прежние преступления. Убивает игроков отверткой. Не знаю, веришь ты мне или нет, но это чистая правда.
– Похоже, его преступное прошлое повторяется. По словам полицейских, Жигакс убил восьмерых, а нас, вместе с несчастной женщиной…
– …как раз восемь.
Они стояли у окна, выходящего на зады клиники. Хлоэ с опаской смотрела на горы, уходящие вершинами в свинцово-серое небо. Великаны застили ей горизонт, создавая ощущение замкнутого пространства. Они спустились по лестнице, но свернули не налево, а направо.
– Хочу напоследок показать тебе кое-что еще. Возможно, ты наконец поверишь, что я говорю правду.
Они побежали вдоль стены и оказались у низких, торчащих из-под снега надгробий.
– То самое кладбище, о котором говорил Гадес, – произнесла запыхавшаяся Хлоэ.
– Иди взгляни.
Илан подвел ее к стеле и попросил прочесть надпись.
– Родился в 1972-м, умер в…
Хлоэ шагнула к соседнему камню.
– 1980-й. А там – 1987-й.
В ее голосе прозвучали изумление и страх. Не дав Илану сказать ни слова, Хлоэ начала счищать снег с других памятников.
– В каждой могиле похоронен неизвестный, все умерли в прошлом году. Черт, Илан, что это значит? Клинику закрыли пять лет назад.
– Понятия не имею. Скорее всего, это как-то связано с протоколом «Мемнод»… С женщиной в смирительной рубашке. Я больше чем уверен, что раньше в этой психушке творились ужасные вещи. Вплоть до прошлого года.
Хлоэ поежилась и плотнее запахнулась в куртку.
– Подожди секундочку. Здесь восемь памятников. И… О господи…
Она указала пальцем на одну из дат.
– 1987-й… Это…
– Год твоего рождения.
Илан начал перешагивать через камни, возбужденно комментируя надписи:
– 1980-й. Кажется, в 1980-м родился Моки, я прав? 1982-й. 1987-й. 1979-й – это, возможно, Лепренс. А вот и «моя» могилка!
– Кладбище может быть декорацией, выстроенной для игры, – неуверенно предположила Хлоэ.
– И зачем было огород городить, если Гадес настоятельно рекомендовал нам не выходить из здания?
Сорвавшийся с крыши снег тяжело шлепнулся на землю у их ног. Как ни старался Илан, понять он ничего не мог. Разве можно объяснить необъяснимое?
– Что будем делать теперь? – спросила Хлоэ.
Зрачки Илана сузились, превратившись в две булавочные головки.
– Обезвредим Жигакса, отберем у него ключи, поднимемся на четвертый этаж, освободим пленницу и сбежим из этого ада.
55
Хлоэ караулила в коридоре, пока Илан взламывал дверь в комнату Жигакса. Они вошли, переборов страх, помня, что это жилище безумного убийцы. Жигакса везли в Отделение для тяжелых больных, потому что суд признал его невменяемым, а невменяемого в тюрьму посадить нельзя, даже если он устроил бойню в шале. Убил, ведомый своим безумием, следовательно, ни в чем не виноват.
Кровать была аккуратно застелена, а комната выглядела так, будто в ней никто никогда не жил. Вешалки в шкафу были выровнены с болезненным педантизмом, оранжевый комбинезон отсутствовал. Илан обыскал карманы, но не нашел ни ключа, ни лебедя, ни карты, ни отвертки – только упаковку кукурузных хлопьев в шоколаде. Он поднял матрас, заглянул под кровать. Ничего.
– Ну что? – спросила Хлоэ.
– Все чисто, он был очень осторожен, но…
В ящике комода обнаружились восемь фигурок лебедей, у одного был отломан клюв. Потрясенный Илан протянул его Хлоэ:
– Он украл его у меня в электрошоковой, когда пытал.
Девушка повертела фигурку в руках, а Илан продолжил обыск и достал из ящика старые фотографии.
– Мы не ошиблись.
На глянцевом снимке Жигакс стоял на сцене театра «Сван-сонг» в окружении нескольких пациентов в костюмах к спектаклю. Выглядел он чуть моложе и изображал солнце в тех же самых декорациях, которые и теперь находились в кулисах. На первом плане виднелись головы зрителей.
– Понятно, почему он плакал, – прокомментировала Хлоэ. – Все дело в нахлынувших воспоминаниях.
На всех фотографиях фигурировал Жигакс-Шардон – в разных ситуациях, с разными людьми, но всегда в стенах клиники.
Последний снимок, судя по всему, был сделан в кабинете арт-терапии. Разглядывая его, Хлоэ встрепенулась:
– Картина – та, за их спинами… Кажется, она висела в доме твоих родителей.
Она постучала пальцем по левой части кадра. На заднем плане, на мольберте, действительно стояла картина – пейзаж с деревом, оголившимся под ветром. Тона красок были темные, почти погребальные. Илан онемел от изумления.
– Ты права. Это она. Висит на стене столовой в Монмирае.
Они обменялись недоуменными взглядами.
– Как картина, написанная душевнобольными в психиатрической клинике, спрятанной от мира в глубине гор, попала в дом твоих родителей?
Илан искал и не находил объяснения.
– У меня нет ответа.
– Родители рассказывали тебе о клинике?
– Не помню.
Илану показалось, что он снова погружается в безумие, на сей раз, к счастью, не один: Хлоэ выглядела такой же растерянной.
– Объяснение наверняка существует. Ты или твои родители точно сюда приезжали.
– Невозможно!
– И тем не менее…
Она помолчала.
– Я начинаю думать, что ты был прав с самого начала и люди, покушающиеся на твою память, реальны. Эти неизвестные охотятся за бумагами твоего отца и сами проводят запрещенные опыты. У меня кровь стынет в жилах, как подумаю о кладбище за зданием и могилах с одинаковым годом смерти. Все это противоречит логике, но существует на самом деле. Мы как будто попали в другое измерение, где время и пространство деформированы.
Илан вспомнил сон, в котором секундная стрелка на часах крутилась в обратную сторону, а судебный медик и полицейские бессчетное количество раз выходили из морга, а потом снова появлялись. Они с Хлоэ что-то упускают…
Он вздрогнул, услышав за спиной голос:
– Что это вы делаете в комнате Жигакса?
В дверях стоял Ябловски и с изумлением смотрел на раскуроченную ручку. Хлоэ кинулась к нему и сунула под нос фотографии:
– Нам нужно кое-что рассказать тебе о Жигаксе.
Илан подробно описал сделанные им открытия. Ябловски так изумился, что на несколько секунд лишился дара речи, потом пробормотал:
– Вот оно как… Жигакс – убийца.
Он стал разглядывать фотографии.
– Вроде не подделка. Мне не сильно нравится Жигакс, я бы с удовольствием поговорил с ним по душам, но где гарантия, что вы двое не врете?
Хлоэ с вызовом посмотрела на него и сказала, опередив Илана:
– Можем предъявить тебе труп, если пожелаешь.
Ябловски посмотрел на часы:
– Жигакс ни разу не возвращался перекусить после двенадцати, уж и не знаю, на чем он держится. У вас есть план, как его отловить?
Илан вышел из комнаты, плотно прикрыл дверь и собрал с пола щепки.
– Один из нас должен найти Фе и Филозу и предупредить их, не поднимая шума.
– Ты сам знаешь, что это почти невозможно, – покачал головой Ябловски. – Здание слишком большое, мы будем искать их до второго пришествия.
