Ирина Голунцова - Жженые карты (СИ)
Забежав на железнодорожные пути, Тамара хотела продолжить бег по направлению дороги, однако, запутавшись в ослабших ногах, споткнулась о шпалы и полетела кубарем вниз, к основанию заброшенного кафе.
Она лежала и плакала, не в силах побороть собственное отчаяние. Как же она хотела умереть, сгнить под нависающими с крыши досками, захлебнуться в собственном горе и стать кормом для червей. Почему она? Почему выжить смогла только она?! Виталий, Сергей, Николай… Если бы они с блондином не сковали ее брата, оставив в поезде, то и он бы пополнил число мертвецов.
Слабость залила все тело подобно жидкому свинцу и теперь, под порывами холодного ветра, застыла прочным камнем. Из горла вырывался жалобный писк, напоминающий скуление бездомной собаки. Да самая грязная псина заслуживает лучшей участи, чем она. А ведь ее предупреждали, что это чревато последствиями, что нельзя так безрассудно переливать себе кровь монстра. Но когда Тамара кого-то слушала? Она же ведь такая самостоятельная и дерзкая, – что для нее чужое мнение, когда собственные амбиции затмевали все пространство перед глазами? Упрямство и сила духа являлись ее лучшими друзьями, как и оружием. Непробиваемым. Вечным. Смертоносным. Унесшим три бесценные жизни.
Неприятное покалывание принялось пожирать ее правый бок, но Тамара не обращала на него внимания. Когда слезы иссякли, она бездумно продолжила лежать, пока разрывающую на части сознание панику не сменила усталость. Верно девушка тогда подметила, что это будет ее последнее задание. Больше ей не вытерпеть похожих испытаний, а собственноручное убийство друга никогда не позволит навести на человека оружие.
Собственноручное убийство.
Она отобрала у него дочь, а он заставил ее расправиться с тем, кем она дорожила. Желание отмщения оказалось столь велико, что на последнем издыхании Константин смог передать свои чувства Тамаре. Даже не столько ей, сколько своей ненаглядной Азизе.
«Моя кровь будет говорить в тебе», – похоже, девушка-монстр не ошиблась на свой счет, найдя новое пристанище в теле молодой военной.
Отыскав в себе последние остатки сил, Тамара неловко поднялась с гравиевой насыпи. Голову наполнила тупая боль, после чего перед глазами вновь всплыла уродливая картина: труп Николая с обезображенным лицом. Не в состоянии взять свой организм под контроль, девушка согнулась пополам и опустошила желудок. Рвотный спазм вытолкал наружу лишь гадкую желчь, от которой защипало язык.
Шум моря, тихий прибой. Небо до сих пор пряталось за завесой серых облаков, но ничего более красивого в своей жизни Тамара не видела. Ее тело горело изнутри, проклятая кровь подобно отравляющей кислоте прожигала вены и артерии. Но боли она не чувствовала.
Это ощущение не передать словами: словно умираешь, но вместо ужаса испытываешь легкость. Глаза наполнились не то слезами, не то кровью, а, может, и морскими брызгами. Проковыляв на полусогнутых ногах к середине пляжа, она упала на колени, не почувствовав боль от холодных камней.
Яркий луч солнца, прорезав облака, ударил девушку в левый заплывший глаз, и в миг ослепления она увидела то, что когда-либо было ей дорого. В воспоминаниях пронеслись образы дорогих ей людей. Добрая улыбка Николая, этого оптимистичного парня, который рвался защищать ее везде и всегда, даже когда этого не требовалось. Задумчивый взгляд Виталия, человека, который умудрился не сойти с ума в их безумной компании. Сергея, почитавшего военный кодекс, командира, которого она любила обозвать грубым словом, но на самом деле беспрекословно любила. Он заменил для нее отца, помогал ей и Антону в трудные минуты. Только сейчас Тамара поняла, что у нее уже не будет возможности вновь увидеться с ними и сказать спасибо за все, что они сделал для нее.
На глаза навернулись слезы, теперь девушка с уверенностью полагала, что это именно слезы, а не морская вода.
Серое тяжелое небо, холодный соленый воздух и мутное море – чем не идеальное место для похорон?
Достав из второй кобуры запасной пистолет, Тамара с грустью посмотрела на него. Подняв взгляд навстречу набегающим волнам, она глубоко вздохнула, закрыла глаза и подставила дуло под подбородок.
Семья. Даже сейчас, когда ее разум поглотила химия чужой крови, она с болью в груди думала о том, каково придется ее матери. Ведь через несколько часов ей сообщат, что ее дочь погибла. Но лучше уж так, убеждалась Тамара, чем женщина узнает, во что она превратила себя, что сделала.
Неужели она не хотела жить?
Соль жгла открытые раны, тело отчаянно боролось с этим недугом, но сама Тамара уже ничего не хотела. Только не после того, что она сделала, что пережила.
Взведя курок, девушка сжала пистолет. Глубокий вдох, последний взгляд, обращенный к морю, к горам, к серому пляжу. Она положила палец на спусковой крючок…
… и выронила оружие.
– Нет…
Медленно поднявшись, Тамара неуверенным шагом прошла к заброшенному кафе. У нее не осталось сил поднимать ноги, поэтому носки сапог постоянно били и отбрасывали камни, создавая шуршащий звук. Остановившись в нескольких метрах от объеденной временем и ветром бетонной лестницы, девушка шокированным взглядом осматривала кровавые пятна.
– Нет… нет-нет…
Упав на колени, в очередной раз проигнорировав боль, Тамара дотронулась до липкой алой жидкости. Она растерла темную каплю густой массы на пальцах, издав нервный смешок. Былое спокойствие отступило под давлением отчаяния и безысходности.
Схватив камень, Тамара замахнулась им и принялась молотить по багровым следам, раздираемая горем и злостью.
– Нет, нет, нет!!! Сукин сын! Нет!
Ругань слилась с криком, булыжники летели во все стороны, пока Тамара продолжала изливать свое горе. В какой-то момент у нее пропало желание двигаться и, выронив тяжесть из рук, она содрогнулась от плача и опустила голову.
«Он не умер… он только притворился… Заставил меня убить Николая».
«Моя кровь будет говорить в тебе», – словно из неоткуда прорвался сквозь пелену забвения голос Азизы, от которого Тамара с раздражением отмахнулась:
– Вон из моей головы! Вон!
Сопли смешались со слезами, эстетичность больше не волновало девушку, как и окружающий ее мир. Щеки щипало от соли и холода, от рыдания глотка опухла и дышать стало сложно.
Позади послышались шаги. Тамара не могла с уверенностью сказать, что услышала их только сейчас. Она не могла больше истязать себя мучениями, поэтому, нащупав самый увесистый камень, она резко поднялась и с криком замахнулась им. Однако попытка обернулась фатальным провалом, поскольку Константину ничего не стоило перехватить ее за руку.
Тамара даже не пыталась сопротивляться: выронив камень, она упала вниз, потянув за собой мужчину. Вид у него тоже оставлял желать лучшего: пусть он сумел пережить бронебойный снаряд, осталось ему совсем немного. Его правое плечо полностью залила кровь, с каждым вдохом Константину приходилось бороться с хрипом, уничтожающим его легкие.
– Ты – чудовище… – Уткнувшись ему в грудь, прошептала Тамара.
Она его ненавидела, желала испытать ему самых невыносимых мук ада. Но в то же время девушка чувствовала рядом с ним защищенной, а ее злость сменилась безмятежностью. За это она презирала себя еще сильнее.
– Поверь, я и сам не в восторге.
Он обнял ее за плечи и прижал ближе, как свою родную дочь; успокаивал, гладя здоровой рукой по волосам. Тамара не понимала, что происходит, будь она в здравом уме, то точно признала бы себя сумасшедшей. Ведь ее поведение казалось ей нормальным, вполне естественным. Девушка молчаливо плакала, пока в внутри нее боролись ненависть и любовь к этому человеку. Пока боролась она и Азиза.
Константин что-то бормотал, но Тамара моментально узнала песню, которую уже где-то слышала:
«Синяя птица кружила в небесах,
Пытаясь статься чистым небом:
Звучит красиво только на словах,
Ведь суждено ей жить под серым древом».
– Синяя птица, орел ты иль сова? – Подхватила девушка, невольно улыбнувшись. – Не важно, знай, я скоро буду…
– У древа на коре вырезав слова: «жди меня, клянусь, я вновь прибуду».
Они покачивались в унисон колыбельной, которую мать Азизы пела почти каждый вечер своей не рожденной дочери. От этих слов на душе у Тамары полегчало, ее сердце наполнилось легкостью, о которой она только могла мечтать, и ничуть не смутилась, когда рука Константина скользнула к ее шее. Цепкие пальцы сомкнулись вокруг горла и надавили с силой, отчего девушке стало трудно дышать. Но она не сопротивлялась, несмотря на болезненный зуд в легких и головокружение.
Они уйдут вместе. И ничего больше не будет их мучить.
Инстинктивно Тамара попыталась разжать пальцы мужчины, однако прекратила попытки, вспомнив, что она отправила на тот свет Николая. Точно, теперь она могла последовать за ним, к своим любимым парням из шестого отряда, которые защищали и поучали ее.
