Хилари Боннер - Нет причин умирать
– Я помогу вам всем, чем только смогу, – сразу сказал полковник. – Знаете, я очень сочувствую этим семьям, я ведь сам отец.
Это были ничего не значащие слова, но впервые в своей жизни Келли буквально онемел. И дело было даже не в словах, а просто встреча с этим человеком произвела на Келли какое-то опустошающее впечатление. Паркер-Браун, казалось, и сам этого не понял, но он уже в эти первые секунды глубоко поразил Келли. Так и не сев, Келли заметил, что не может прекратить пристально разглядывать командира девонширских стрелков.
Мягкие карие глаза Паркера-Брауна, не выдавая ничего лишнего, твердо выдерживали его пристальный взгляд. Келли продолжал стоять как стоял. Полковник посмотрел на него вопросительно.
– Садитесь же, мистер Келли, – сказал он.
Все еще не произнеся ни слова, Келли сел на второе кресло, отчаянно пытаясь прекратить разглядывать полковника.
– Так о чем вы собирались поговорить со мной, мистер Келли?
Паркер-Браун слегка улыбнулся и откинулся в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Он выглядел абсолютно расслабленным. Ну, может, он и вправду расслаблен, подумал Келли. Все-таки Келли пока что не заставил его нервничать.
Полковник казался еще более озадаченным.
– Ну же, – сказал он. – Пожалуйста, начинайте, мистер Келли.
Келли очень постарался взять себя в руки.
– Семьи погибших солдат желают получить ответы на кое-какие вопросы, они очень обеспокоены, полковник Паркер-Браун, – наконец произнес он, прилагая большие усилия, чтобы его голос звучал спокойно и сдержанно. – За период чуть больше года произошло пять смертей, и по крайней мере три из них вызывают очень много вопросов…
Полковник ловко перебил его:
– Вы считаете – много вопросов, мистер Келли? Как я уже сказал, я действительно понимаю, что должны испытывать семьи, чьи интересы вы представляете, но как бы это ни было печально, речь все же идет о смертях на военной службе, пусть даже и в мирное время. В них нет ничего зловещего, если вы намекаете на это. Кроме того, что оружие может выстрелить в руках, и это очевидная опасность, наша молодежь, а далеко не у всех из них дома все в порядке, испытывает огромное давление. И мы делаем все, что в наших силах, чтобы оказать им необходимую поддержку, но иногда они просто не могут с этим справиться. Военная жизнь сама по себе опасна, и опасности эти многообразны, и не только тогда, когда вы сталкиваетесь с врагом.
– Мы с этим согласны, полковник, – быстро ответил Келли. – За последние десять лет в мирное время в Британии произошло около сотни смертельных случаев, вызванных неосторожным обращением с огнестрельным оружием. И по последним цифрам, которые мне удалось найти, еще сто пятьдесят шесть суицидов. Вам не кажется, что это довольно большая цифра?
Паркер-Браун нахмурился и стал постукивать пальцами по подлокотнику кресла, – жест, который, по мнению Келли, мог означать нетерпение.
– Я никак не могу прокомментировать эти цифры, потому что я даже не знаю, верны ли они. Такие вещи являются делом министерства обороны, а не командира полка. Все, что я могу, мистер Келли, так это повторить то, что я вам уже сказал. Жизнь в армии полна опасности, даже в то время, что может сойти за мирное.
Неожиданно Паркер-Браун перестал стучать пальцами и вытянул руки в примирительном жесте, сверкнув широкой улыбкой и сморщив при этом лицо. Он был обаятельным, и было абсолютно очевидно, что он прекрасно это осознавал. Это была его первая линия и атаки и защиты. Келли подозревал, что полковник привык к тому, что его обаяние помогает достичь любых целей. Однако атака обаянием не подействовала на Келли, который наклонился вперед и вновь зафиксировал свой пристальный взгляд на собеседнике.
– Вам не кажется, что армия по крайней мере должна нести ответственность за недостаток заботы об этих молодых людях, полковник?
– Мы заботимся о них как только можем, мистер Келли, смею уверить вас. Каждая новая партия призывников – будущее армии. И кроме того, опять же я никак не могу это прокомментировать. Я имею право обсуждать только те вопросы, что напрямую связаны с моими обязанностями.
Келли очень медленно откинулся в своем кресле и вытянул ноги, стараясь показаться значительно более расслабленным, чем он был на самом деле. К его величайшему облегчению, его мозги вроде бы снова заработали.
– О'кей, давайте тогда остановимся на хэнгриджских делах, хорошо? И возможно, вы позволите мне представить вам некоторые факты, – сказал он. – Может, нам начать с дела Джослин Слейд? Она умерла, получив пять огнестрельных ранений в голову. Я кое-что узнал об автомате «Эс-А восемьдесят» и о том, какой вред он может принести буквально одним щелчком. Но вы должны ответить, полковник, согласны ли вы, что человек, который решил покончить с собой, даже при помощи такого оружия, как «Эс-А восемьдесят», по всей вероятности, просто будет не способен физически выстрелить в себя пять раз?
– Этот вопрос вам следует адресовать патологоанатому или эксперту по баллистике, мистер Келли, но не мне.
– Вот именно, полковник. Но тогда вы, возможно, объясните мне, почему, согласно отчету о расследовании, который я видел, никакой эксперт не был приглашен расследовать обстоятельства смерти Джослин Слейд до тех пор, пока военная полиция не решила вполне произвольно, что это самоубийство, а затем убедила в этом суд по делам о насильственной смерти.
Полковник снова широко улыбнулся, только на этот раз более натянуто.
– Убедила в этом суд по делам о насильственной смерти? Я бы с этим не согласился, мистер Келли.
– Да, но, возможно, тогда вы скажете мне, почему в расследовании военной прокуратуры нет никаких ссылок на баллистическую экспертизу, если, как можно предположить, в армии полно таких экспертов.
– Это вопрос к королевской военной полиции, и в частности к самой военной прокуратуре, мистер Келли, которые, я не сомневаюсь, выполнили свою работу должным образом.
– Хорошо, полковник. – Келли забыл обо всем на свете и сконцентрировался на деле. Теперь его было не остановить. – Возможно, мы тогда переключимся на дело стрелка Джеймса Гейтса, который стоял на посту в день смерти Джослин Слейд. Из его показаний на слушании дела почти наверняка следует, что ее тело перенесли с…
– Послушайте, мистер Келли, – перебил его Джеррард Паркер-Браун. – Я согласился встретиться с вами из уважения к семьям погибших солдат моего полка, и кроме того, чтобы убедить вас и, надеюсь, их тоже, что мы здесь, в Хэнгридже, ничего не скрываем. Я действительно сделаю все, что в моих силах, чтобы и в дальнейшем оправдать ожидания родителей, и я буду счастлив встретиться с любым из них, если он пожелает со мной увидеться. Но я не могу – и не буду – обсуждать такие детали, о которых вы заводите речь, мистер Келли. В конце концов, мы потеряли жизни молодых людей.
– Я это очень хорошо понимаю, полковник, и именно поэтому я здесь. Но прошу вас – дело стрелка Джеймса Гейтса особенно любопытно. В ту ночь произошли кое-какие события, о которых, очевидно, стрелку Джеймсу Гейтсу было известно, но о которых не говорилось в коронерском суде. Вы, конечно же, в курсе, полковник Паркер-Браун, что Джимми Гейтс тоже мертв?
– О да. Но его смерть никак не связана с Хэнгриджем.
– В самом деле? Да, возможно, это всего лишь невероятное совпадение, но Гейтса послали в Германию спустя две недели после дознания, и там он умер при, мягко говоря, очень странных обстоятельствах.
– Солдаты много работают и не по-детски отдыхают, мистер Келли. Они склонны иногда напиваться, и иногда они напиваются очень сильно. Иногда случаются нелепые инциденты. Или они просто падают под грузовик. Из-за чего, я полагаю, все и началось, или это не так?
Келли почувствовал отчетливую властную нотку в его голосе, но решил проигнорировать ее.
– К разговору о пьянстве, полковник, – продолжал Келли настойчиво. – Стрелок Гейтс говорил, что он столкнулся с ирландцем, который, по его словам, был пьян и, не имея при себе никаких документов, удостоверяющих его личность, пытался проникнуть на базу в ночь смерти Джослин Слейд, и что из офицерской комнаты вышел офицер и разрешил ему войти. Он также сказал, что видел фигуру, бегущую через игровое поле от ограды, сразу после того, как он услышал выстрелы. И ничего из этого не прозвучало в суде. Вы не находите, что это по крайней мере любопытно?
– Я действительно не имею ни малейшего представления, любопытно это или нет, мистер Келли. Для начала, быть может, вы сможете мне рассказать, каким образом вы вообще получили эту информацию. В конце концов, как вы сами отметили, стрелок Джеймс Гейтс мертв.
– Эту информацию я получил от человека, говорившего с ним незадолго до его смерти, от человека, с которым у него были очень близкие отношения.
– Ну тогда это просто слухи. Ничего, кроме слухов. И они вас никуда не приведут. Мне кажется, теперь я действительно припоминаю, что у нас на территории работало несколько гражданских строителей, и, по-моему, среди них была парочка ирландцев. Можно раздуть целую тайну буквально из ничего, если нам того захочется, мистер Келли. И все, на чем вы основываетесь, это только слухи, ведь так?
