Майкл Маршалл - Земля будет вам прахом
И еще эта пустота. Черт возьми, день только начал клониться к вечеру, но впечатление было такое, будто все уже спали. Она почти никого не видела на улицах — ни идущих, ни едущих, а те немногие, что еще оставались, казалось, спешили домой, словно их тащили туда на веревке. Она пыталась обращаться к ним — к одному, к другому, но они либо не слышали ее, либо предпочитали не замечать. Скорее в дом, запереть дверь — и привет. Прошлым вечером на улицах тоже не царило праздничное веселье, но, по крайней мере, город казался живым. Теперь он словно погружался в вечную спячку, себя же Беки представляла собачонкой, которую застала на улице сильная буря и чьи хозяева решили, что для них важнее сидеть в безопасности за дверьми, а собачонка — да пропади она пропадом, всегда можно взять новую.
Беки снова попыталась позвонить Джону. Гудки уходили в никуда. Она засунула телефон в карман джинсов, свернула на одну улицу, на другую, не сомневаясь, что уже была здесь прежде, но тут увидела впереди полоску знакомых огней и припустила туда.
Добравшись до Келли-стрит, она с удивлением обнаружила, что и здесь все закрыто. Ирландский бар — закрыт. Закусочная — закрыта. Что происходит? Может, у них какой-то идиотский местный праздник, о котором ей ничего не известно?
Куда все подевались, черт бы их побрал?
Наконец она увидела кого-то. Настоящего живого человека — чуть поодаль, около пиццерии, откуда предыдущим вечером появился Джон. Кто-то стоял под навесом, курил и не производил впечатление, что сейчас бросится от нее со всех ног. На мгновение Беки показалось, что это Джон, но она быстро поняла, что нет: хрупкая фигурка, длинные волосы.
И тем не менее она окликнула его. Кто угодно все же лучше, чем никто. Человек услышал ее и повернулся. Беки узнала его и крикнула еще раз.
— Послушайте, — взмолилась она, подходя поближе и видя, что женщина смотрит на нее как на сумасшедшую. — Пожалуйста, я вас видела вчера вечером, вы были с ним в ресторане. Вы сказали, что заплатили, а потом ушли. Помните?
— Вы о… Джоне?
— Да! Они схватили его, — сказала Беки. — Они схватили Джона.
— Кто «они»?
— Не знаю.
Она начала плакать. Не хотела, но не могла сдержаться.
— Я ничего не знаю!
Женщина положила холодную руку ей на плечо:
— Все в порядке. Скажите мне…
— Ничего не в порядке. В его номере лежит покойник. Кто-то принес его туда, а потом горничная, которая не видит в этом ничего особенного, и она… она словно сумасшедшая, а они оставили конверт со всякими вещами, а когда Джон увидел его, он убежал. Я пыталась его догнать, но не смогла. Но я видела, куда он бежит, и когда добралась туда, оттуда выезжал этот пикап, а Джона не было.
Женщина, казалось, не была ни потрясена, ни испугана. Просто выглядела печальной. И отрешенной.
— Послушайте… вы поняли меня?
— Кто этот покойник?
— Покойник? Да откуда мне знать, кто этот чертов покойник? Мне кажется… мне кажется, он называл имя — Эллен. — Беки энергично потерла глаза тыльной стороной сжатых в кулаки ладоней и посмотрела прямо в бледное костистое лицо женщины, заглянула в ее колючие глаза. — Вас это, кажется, не удивляет?
— Забудьте о том, что видели в мотеле, — произнесла женщина, роняя сигарету на тротуар. — Кортни потерянная. Она никому ничего не скажет.
— Потерянная? О чем вы? Она горничная. Она там, черт бы ее побрал.
— Я вкладываю в это иной смысл. Она никому ничего не скажет. Не может. Не волнуйтесь.
— Вы в своем уме?
Женщина вытащила из сумочки сложенный листок бумаги:
— Вы пытались звонить Джону?
— Да, конечно.
Но женщина попробовала сама — с тем же результатом, что и Беки. Наконец, судя по ее виду, она начала осознавать тяжесть ситуации.
Она сунула телефон в карман и посмотрела Беки за спину:
— Ваши друзья?
Беки повернулась и увидела, что дела обстоят еще хуже, чем она думала, хотя вроде бы хуже некуда.
Она стала поворачиваться, но поняла, что бежать у нее больше нет сил, в особенности когда увидела, что на заднем сиденье большого черного «GMC», не спеша направляющегося к ним, кто-то есть.
— Нет, — сказала она. — Но они схватили моего бойфренда.
Машина остановилась у тротуара, открылась пассажирская дверь. На улицу вышел жилистый черный парень, которого Беки сразу же узнала. Когда она в последний раз видела его, он резкими точными ударами бил ее по лицу, пока второй смотрел из окна на дорогу и всем своим видом демонстрировал, что был бы не прочь оказаться где-нибудь в другом месте.
— Привет, детка, — сказал человек, улыбаясь так, как улыбаются при виде блюда, точно соответствующего заказу. — У нас в машинке твой дружок.
— Он… жив?
— В лучшем виде. Хочу пригласить тебя прокатиться с нами, только и всего.
— Этого не будет, — заявила высокая женщина.
Человек рассмеялся:
— А не пошла бы ты в жопу…
Тут он увидел лицо женщины.
И замолчал.
Глава 40
Десять минут спустя я взбежал вверх по лестнице. К этому времени дождь усилился. Я слышал, как он лупит по крыше над высоким сводчатым потолком.
— Мы можем выбраться отсюда.
— Как? — Голос ее звучал безжизненно.
— Через окно.
— Ты его открыл?
— Почти. Но еще несколько ударов — и все будет в порядке.
— Молодец. — В темноте на несколько мгновений наступила тишина. — А потом?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сам сказал — кто знает, что там, за окном? Может, ты высунешь голову и…
— Кэрол, выбор такой: либо то, что предлагаю я, либо мы остаемся здесь и получаем то, что они для нас приготовили.
Она взяла Тайлера на руки и пошла за мной вниз.
— Я выйду первым, — сказал я, когда мы подошли к окну.
Я чиркнул зажигалкой и показал ей окно размером в три квадратных фута.
— Кэрол.
Она смотрела не на окно, а на пустые полки.
— Я все еще чувствую этот запах.
— Запах чего?
— Дикой земляники и каких-то других ягод. Помнишь ту чудную женщину, которая как-то в субботу торговала на рынке в Рослине?
— Кэрол.
— И тебе так понравилось, хотя ты такое обычно не ешь, а ее не было потом несколько месяцев, а когда она появилась снова, мы…
Она замолчала. Я не чувствовал ничего, кроме запаха пыли, и сомневался, что она чувствует что-то иное. Но я вспомнил день, когда снова появилась та женщина и я, отсчитав ей несколько купюр, купил все банки, какие у нее были, а потом мы вместе тащили их в машину и всю дорогу домой смеялись, говорили, что мы теперь вареньевые миллионеры, откроем монополию консервов, какой еще не знало северо-западное побережье Тихого океана. Еще я помню, что когда нужно было убирать дом перед продажей, ни одной банки не осталось, хотя я не думаю, чтобы мы все съели.
— Что случилось с банками?
— Я их выбросила, — сказала она. — Через неделю после того, как узнала о тебе и Дженни. Положила банки по пакетам, унесла в лес и все до единой разбила о дерево.
Я не знал, что ответить, но на какое-то мгновение тоже почувствовал запах. Не в доме, а у себя в голове. Сладкий запах.
— Ты слышал?
— Что слышал?
— Тссс!
Я замолчал и тоже услышал. Трудно было различить за звуком дождя, но, похоже, по дороге ехал автомобиль, огибая тот угол дома, где мы находились.
— Возьми его, — попросила Кэрол.
— Что?
— Возьми с собой Тайлера. Мне уходить бессмысленно. Возьми его.
— Я тебя здесь не оставлю.
— Тогда мы умрем вместе, — сказала она.
— Умрем? Кэрол, что, по-твоему, здесь происходит? Почему ты не говоришь?
Она осторожно поставила Тайлера на пол, поцеловала в лоб и побежала назад по лестнице. Тайлер хотел за ней, но я ухватил его. Он стал кричать, звать мать.
— Тайлер, тссс!
Но он, конечно, не замолчал. Он остался в темноте с человеком, который ничего для него не значил. Какой еще реакции, кроме слез, можно было от него ждать?
Я приподнял мальчика и закрыл ему рот ладонью. Он стал лягаться и попытался вырваться, оказавшись на удивление сильным и тяжелым, как это бывает с мальчишками. Я услышал, что автомобиль остановился, открылись двери.
Я попытался шептать в ухо Тайлеру, но он ничего не хотел знать. Я ждал и наконец различил шаги как минимум двух пар ног, направляющихся к двери.
— Тайлер, — твердо сказал я. — Послушай меня. Твоя мама вышла. Мы ее найдем. Но мы должны выбраться через окно. Ты меня понял? Мы найдем маму. Ты меня понимаешь?
Он прекратил сопротивляться. Я почувствовал, что он кивнул.
— Я должен поставить тебя на пол. Стой здесь и никуда не ходи. Я открою окно и выберусь наружу, а потом возьму тебя. Понял?
Еще один кивок. Я чувствовал его горячее и влажное дыхание на ладони. Я опустил его на пол и только после этого убрал ладонь от его лица.
